Те, кто немного знаком с российской историей, знают, что в старину католический крест у нас называли – крыж. Причем в это слово вкладывали не только смысловое значение и эмоциональные коннотации. Латинский крест представлял простое пересечение двух линий в отличие от православного восьмиконечного креста и воспринимался как символ чуждой, еретической веры. Само это название пришло к нам из Польши вместе с папскими легатами, которые приезжали на Русь с политическими миссиями.
Легат папский, желая иметь более важности в глазах россиян, во всю дорогу ехал с латинским крыжем: то есть пред ним в особенных санях везли серебряное распятие (Н. М. Карамзин. История государства Российского).
Староверы вообще считали католический крест печатью Антихриста и восставали не только против латинской ереси, но и против служб по обновленному обряду, ляцких крыжей, троеперстного знамения, которое также обозначали словом крыж.
Хотя в самом этом слове изначально не было ничего плохого: крыж по-польски значит «крест» и более ничего.
Этот корень мы и находим в слове крыжовник, которое также пришло к нам из Польши в XVII веке. В свою очередь польское krzyzewnik является калькой с немецкого Kristolbeere – «крыжовник» (буквально «ягода терна Христова»). В новом верхненемецком и диалектах существуют названия Krisdohre (букв. «христов терн»), Kristólbeere («ягода терна христова»). Похожие слова есть в литовском krizdũlė «крыжовник» и латышском krizduõlе – то же (словарь Фасмера). Значение немецкого названия «христов терн» в польском было калькировано как «крестовая ягода». Отметим, что крест и в русском языке тоже подменял Христа: так слово крестьяны обозначало именно христиан, то есть было характеристикой по исповедуемой религии, а не по занятию аграрным трудом. Чередование начальных согласных наблюдается и в именах собственных: Кристина и Христина, Кристиан и Христиан, Кристофер и Христофор.
Очевидно, что свое название куст крыжовника получил за колючки, поскольку напоминал колючий куст терна, из веток которого был сплетен венок, истязавший чело Спасителя.
Считается, что крыжовник на Руси популярен с незапамятных времен. Самые ранние упоминания о нем, якобы найденные в монастырских хрониках, датируются XI веком. Только звали эту ягоду тогда агрызом и агрусом (Отметим, что в Словаре древнерусского языка XI-XVII веков этих слов нет). В XV веке крыжовник переименовывают в берсень* (также отсутствует в словарях), и только лет через 200 растение обретает современное название.
В годы правления Екатерины II ягода становится царской — императрица обожала варенье, сделанное по особому рецепту, за что придумавшая его повариха получила перстень с внушительным изумрудом.
Тем не менее, растение и его ягоды с XVII века у нас повсеместно называют польским словом крыжовник.
*Берсень на Руси было известно как имя собственное. У H.М. Тупикова отмечены Иван Берсень, московский дворянин, 1525; Ондрей Берсенев, казначей Ивана IV, 1550; Берсень Негоновской, боярский сын в Торжке, 1585; Кондрашка Берсенев, охотский казак, 1679; Васка Берсенев, холоп, 1690 (Тупиков, 103) и др.
С.Б.Веселовский соотносит именование со словом берсень в значении «шиповник, крыжовник» (Веселовский, 37). Однако мотив именования неясен.