"Злой гений", "охранитель устоев", "нелюдимый ретроград и анахорет", "великий инквизитор", "русский Торквемада", “придворный серый кардинал", “некоронованный властитель России” - что только не писали о Победоносцеве ненавистники царя и исторической России. Так ли всё однозначно?
Враги Империи не могли простить ему что, будучи высокопоставленным государственным деятелем Российской Империи, членом Государственного Совета и обер-прокурором Святейшего Синода, будучи убежденным консерватором-монархистом и правоведом, будучи мудрым учителем и верным слугой Императоров Александра III и Николая II, он кардинально повлиял на судьбу Отечества.
В советское и постсоветское время образ Победоносцевова целенаправленно очернялся с помощью навязанных идеологических клише. Для полноты картины хотелось бы пролить больше света на этого незаурядного человека и вспомнить подробности его жизни, о которых недруги предпочитали замалчивать.
Занимаясь законотворчеством в Государственном Совете, он писал в своих письмах близким, что альтернативой его запутанной бюрократической деятельности может быть только дело в самой простой его форме – “алчущего накормить, жаждущего напоить, нагого одеть”. Собственно, это и составляет главную и конечную цель каждого чиновника. Во всяком случае для Победоносцева, как для госслужащего и как для христианина, это были не пустые слова.
До самой смерти он активно занимался благотворительностью: щедро помогал многим нуждающимся личными связями, заботился о несправедливо осужденных, жертвовал большие суммы бедным. Только за 15 лет он отдал на добрые дела около 47 000 рублей.
Отношение Победоносцева к власти может служить прекрасным примером для всех современных чиновников. Его слова на эту тему говорят сами за себя:
«Всякое возвышение по служебной лестнице ставило меня в раздумье»
«Я всегда боялся возвышения судьбы своей»
«Я встречаю эту перемену, как встречаю всякую, с некоторым смущением» (о назначении в Государственный Совет).
Известный своим аскетизмом, Победоносцев в прямом смысле слова тяготился роскошью: как пишут биографы, “роскошь его раздражала”. Он никогда не стремился к материальному благосостоянию и комфорту. Когда его назначили обер-прокурором Святейшего Синода, ему с женой предоставили для жилья огромный особняк на Литейном в Санкт-Петербурге. Вот, что он об этом писал:
“Не поверите, как неприятно видеть всю эту роскошь… Мы ходим тут с задней мыслью о том, что не наша вина, что мы, право, не виноваты.”
Своё отношение к столичным великосветским нравам он не скрывал в своих публикациях, где обличал образ жизни обитателей “великолепных чертогов, куда съезжаются… знатные люди есть и пить, и праздновать, и любоваться хозяйкой, где разряженные дамы рассказывают друг другу про любовные игры свои и похождения”, “жизнь наша стала до невероятности уродлива, безумна и лжива” (как это актуально сейчас!).
Шумному светскому обществу и пустым разговорам он предпочитал уединение с книгами и журналами, которые читал в огромном количестве. В итоге он блистал эрудицией и обширными познаниями в самых разных сферах.
Победоносцев был убеждённым христианином, и своё свободное время проводил не на модных европейских курортах, а паломничал с семьёй по старинным монастырям в русской глубинке. Доходило до того, что завидев обитель, он тут же вставал на колени и чуть ли не полз к святыне.
“Все заплыло пошлостью – слава Богу, кроме церкви, которая стоит еще ковчегом спасения, вдохновения, поэзии, – писал он Е.Ф. Тютчевой. – Это цветущий оазис посреди здешней пустыни; это – чистый и прохладный приют посреди знойной и пыльной площади и шумного рынка; это песня, уносящая вдаль и вглубь – из быта… подобного быту бурлаков – тянущих вдоль берега свою вечную лямку”.
С 1868 года каждую предпасхальную Страстную седмицу Константин Петрович с женой уходил в затвор в Сергиевой пустыни под Санкт-Петербургом. С годами он выстроил рядом с монастырём дом, куда часто и надолго уединялся с супругой и ее сродниками, многих из которых он полностью содержал на свои средства.
Образ жизни Победоносцева, его категорическое неприятие светских нравов и открытое презрение к придворным интригам вызывали в столичном обществе ответную реакцию - полное его непонимание и неприятие. За глаза Победоносцева звали “семинаристом”, “пономарём”, “просфирней”.
При этом с ним тесно общались и дружили писатель Достоевский, художник Крамской, поэты Майков и Полонский, композитор Балакирев.
Многие готовы были горячо поспорить с его убеждениями и взглядами, но даже идейные враги не могли не признавать Победоносцева как крайне ответственного и кристально честного чиновника, человека слова и дела.
Ещё раз хочется напомнить, что его служение Отечеству и отношение к делу может стать прекрасным наглядным пособием для всех нынешних российских столоначальников.