Кошка Леся
Моя поздняя любовь
Предисловие
Вообще, я долго считала себя собачницей. Кошек я не понимала совсем- они раздражали своей своенравностью, и тем, что не слушались как собаки, и вообще, были всегда больше заняты собой, а человек их интересовал лишь когда им хотелось погладиться или поесть. Во всяком случае, я так думала. Мне же всегда хотелось лично моего преданного верного друга, вечного спутника, принимающего меня любой, готового везде и всегда быть со мной, терпеть от меня все, и быть таким, как удобно мне. Вообще, таким человеком для себя самого можешь быть только ты сам, а после этого может мир отразить и еще кого-то извне с такими свойствами, но ведь сразу это не было понятно. Поэтому, конечно, это только собака. И конечно, это никакая не дружба, но поняла я это тоже гораздо больше. Собака- это вечный никогда не вырастающий ребенок, у которого нет сложного пубертата, и который никогда не уйдет в свою семью, никогда не будет иметь своего мнения, всегда будет слушаться тебя, играть по твоим правилам и выполнять всё, что скажешь, простит тебе всё, стерпит всё, и ты всегда будешь для нее абсолютной ценностью, лучше всех и всегда права, что бы ты не делала. Такого хотят «недолюбленные» дети, и выросшие взрослые с дырой в груди, к которым я и относилась половину своей жизни.
Да, это абъюз. Да, собак хотят еще неприкаянные души, не принятые, не любимые, вечные жертвы, а любая жертва другой свой гранью является тираном и агрессором. Мир абъюзил меня через судьбу, родителей и тд, а я абъюзила собак, считая это любовью. Да, собаку я хотела истерически, фанатично- очень мне неуютно было в этом мире, вот и притаскивала с улицы всех собак, пыталась всех спасать и даже в приюте волонтерила. Ничего плохого не могу сказать обо всех волонтерах и спасателях, много истинно чистых душ среди них, делающих благое дело. Но есть и «собачники» в плохом смысле, ненавидящие людей, детей- да все вы встречали таких фанатиков. Отчасти я и сама такая была. Бывший муж говорил мне: «Не умеешь находить общий язык с людьми- вот и тянешься к собакам». Я обижалась, но во многом он был прав- людей я очень часто не понимала вообще, ну такая уж инопланетная, а вот собаки с их чистым добром и безусловной любовью были близки моей природе и понятны, и даже форма глаз у меня от рождения «домиком» или как смеялись надо мной «собачья преданность», или как позже говорили «глаза Богоматери». В общем, была я всегда преданная как собака и любила собак.
Первая собака Нелька умерла в возрасте 14 лет от сердечной астмы, и ее пришлось даже согласиться усыпить- приступ не купировался. Боль утраты и дикое чувство вины пронесла через всю жизнь. Видимо, наверное, поэтому второй пёсик Гуфи умер от того же диагноза, в том же возрасте, на руках у другого человека, но это уже совсем другая история, хоть и с той же психосоматикой сердечной чакры и дыхания.
Вернусь к кошкам. Был у меня в возрасте лет трех черный котенок с белыми лапками, которого родители то ли куда –то дели, то ли он правда упал с балкона и разбился, но разбито было мое детское сердце. С тех пор я искала черного с белыми лапками.
Взяла из приюта черно- белую Наоми, но не сошлись характерами, вернула обратно. Потом взяла такого же окраса Лакшми, но она оказалась он , Лакки, и мы тоже не сошлись характерами. Но позже я нашла чудесную черную с белыми лапками Весту возле монастыря, она сама пошла в машину, и у них с Лакки возникла дружба. Терпеть выходки Лакки я не хотела, но и разлучать их было бы не верно, поэтому хоть мне жаль было расставаться с Вестой - они поехали вместе жить к чудесной женщине, которая полюбила их всем сердцем. После этого я перестала искать своего черного с белыми лапками, и расслабилась. Вот тогда – то и появился в моей жизни такой Велес, маленьком котенком кем-то выброшенный на верную смерть в сугроб в глубоком лесу вдали от деревень, но это совсем другая история.
Так я не рассказала, как же я дошла до кошек. Были и бытовые факторы – не нужно выгуливать, например. Психологически я считала, что кошке важен не человек, а дом – такой бред везде пишут, и что я могу не нести ответственность за ее моральное качество жизни. Еще родив 4 детей, у меня пропало желание постоянно иметь в своем поле кого-то, кому я постоянно нужна, скорее наоборот. Поэтому собака точно была исключена, поэтому после последнего развода я завела двух мини- чихов «детям», в результате чего одна чиха на самом деле до сих пор живет с выросшей дочкой, а вот вторую пришлось пристроить в очень добрые руки, в связи со срочным отъездом сына туда, куда взять ее с собой он просто не мог, да и она тиранила меньшую безответную чиху дочки, ей требовалось постоянное внимание и много активности, которую она сполна получила на новом месте.
Так вот кошки. Выращивая детей, и не справившись с воспитанием чихи, я брала из приютов уже взрослых воспитанных, но само собой, не вполне здоровых кошечек, на которых откликалось сердце. Так дожила и умерла от онкологии, не смотря на операцию и лечение, пушистая серая красавица Эшли, потом без причин, на ровном месте дочкина тоже серая с желтыми глазами молодая инопланетянка – вислоухая Санни. (Говорят- у породистых бывает, но от этого не легче) .Дочка взяла из приюта характерную пушистую белую ангору Беллу, но позже пристроила, со слезами, но причины были. Я же была безкошная и безсобачья. Боялась-уж больно тяжело давались расставания, особенно те, которые через смерть. Но как уже упоминала- у меня таки появился мой черный с белыми лапками Велес. Но как же я получила Лесю? Вот мы и дошли до вступления.
Вступление.
Один из сыновей проходил непростой пубертат. Тем временем, моя сестра нашла беременную кошь. Муж не разрешил ей взять ее в дом- боялся за маленьких детей, так кошь попала к одной общей знакомой, где благополучно родила. Знакомая была ведающей, и котят не просто раздавала, а заговаривала под задачу. Мой сын, проходящий сложный пубретат, захотел котенка. К тому моменту осталась только одна приглушенно палево трехцветная девочка. Она понравилась сыну, он назвал ее Леся, а ведающая знакомая заговорила ее на благополучное прохождение кризиса сыном. Сын быстро наигрался с котенком, во всяком случае его все время не было дома, так как после школы он бегал в свои подростковые туссовки, а котенку был нужен человек. Я была занята двумя младшими детьми, поэтому Леся выбрала своим человеком старшего сына, который никуда после школы не девался, кроме музыкалки и спортклуба. Так она и стала его кошкой – в прямом смысле она жила на его плече, как попугай, он ходил с ней везде, кроме душа, и говорил, что когда вырастет и переедет- непременно заберет ее с собой. Леся была настолько слита воедино с сыном, что мы вообще не замечали, что у нас в доме есть кошка, она была его частью тела. Так было 6 лет, пока не началось то самое в стране, из-за чего сыновья людей оказывались там, куда нельзя было с собой взять кошек и собак.
Сын уехал, а Леся осталась. Боль его была так сильна, что он велел ее куда-то пристроить, понимая, что у нас некому ее так любить как он, и не зная- сможет ли он вообще когда-то жить вместе со своей семьей. Пристраивать рука не поднялась, ведь ей было уже 6 лет, которые она прожила с нами, да и с Велесом они успели родить двух, благополучно пристроенных котят, после чего Велеса стерилизовали. Но и любви Лесе никто не мог дать в таком объеме, в каком давал сын, и она стала скучать. Я и младший сын постоянно путешествовали, у выросшей дочки же возникла и личная жизнь и постоянная работа на весь день . В путешествия Лесю брать было сложно, так как она плохо ее переносит. В итоге дома кошек только кормили и убирали туалет. Велес обиделся и перестал быть моим нательным накожным родным котом, и по сей день он своенравный, самодостаточный и себе на уме, как, наверное, и положено коту, хоть мы и берем его теперь во многие путешествия, где это возможно без ущерба для его здоровья- в палатку и в автомкемпер его не взять.
А вот Леся так не могла- она ходила по пятам за всеми, она кричала, она требовала ласки, она хотела спать в кровати с людьми, она постоянно просила есть, похудела и ее даже порой рвало едой. Навязчивое ее внимание раздражало всех, кроме младшего ребенка, но мы не часто приезжали пожить в квартиру. Это заметила подруга дочки, и забрала Лесю себе, сама живя на чужой жилплощади. Знакомы они были с самого Лесиного появления у нас, а подруга была очень похожа по судьбе на Лесю, и очень сильно хотела взять ее себе, и сделав это- была счастлива, хоть и плакала с Лесей на коленях. Но Лесин покой и любовь длились не долго- подружке пришлось покинуть эту квартиру и пуститься в странствия и заработки, поэтому Лесю вернули нам, когда все мы были месяц в другой стране, дома же жил человек-ситтер, который и сообщил о появлении еще одного питомца, помимо Велеса и дочкиной чихи Лесли. И всё бы хорошо , но Леся обиделась на Велеса и стала вдруг его гонять как сущая бестия, чего за ней ранее никогда не замечалось. Я поняла, что у бедной кошки едет крыша – исчез хозяин, кастрирован «муж», а потом и вовсе она оказалась на новом месте. Но сделать с этим я ничего не могла, и вернувшись – сразу снова уехала на долго, а коты оставались с дочкой, которая не могла уделять им внимание, кроме еды и уборки туалета.
Справедливости ради нужно сказать, что сама я была в адском психологическом кризисе, и даже понимая положение Леси и испытывая сочувствие, я совсем не могла ей помочь, так как сама была еще в более худшем положении, чем она. Всё изменилось через три года от вынужденного отьезда сына. Три года кошка была никому не нужна. Три года я была никому не нужна. Три года она искала хозяина среди нас, как среди бетонных глухих стен. Три года я искала себя в бетонном лесу своей боли и безразличия мира. Три года за кошкой ухаживали, но никто ее не любил – ее не брали на ручки, не гладили и с ней не спали , кроме периодов, когда приезжали мы с младшим, примерно на месяц – два ( когда как ) пару раз в году. Три года я умирала сама, и убегала куда угодно от своей тоски, но не могла убежать. И вот тут-то…
Основная часть
Уезжая на очередную плановую зимовку, я решила взять с собой Велеса и Лесю. Проблема была лишь в самой дороге. Я закупила фито седации, ошейников с эфирами, много впитывающих пеленок в переноску, спреев и капель, и мы поехали. Немного всё это сработало- она хотя бы не кричала всю дорогу, серпантины перенесла почти хорошо, а когда мы ночевали в мотеле- оказалось, что она не вся в поносе и рвоте, а будто ее пронесло и вырвало всего один раз, и я без труда отмыла ее теплым душем, и она спокойно уснула. Велес же отлично себя чувствовал в машине, разгуливая везде - он ел, пил, ходил в лоток, спал с сыном на заднем сиденье, и вообще вел себя как собака, без каких-либо кошачьих синдромов.
На месте зимовки Леся была снова помыта, освоилась хорошо и быстро, и мне было жаль, что я не взяла ее в прошлую зимовку, боясь угробить ее в пути. Сейчас ей 9 лет, и дорогу она перенесла куда лучше, чем в 20 году – то ли начала привыкать, то ли все эти средства суммарно давали хоть какой-то эффект. Я приняла решение больше не оставлять ее, если это возможно, и если куда-то брать Велеса, то брать и Лесю. Мне стало спокойно, что коты с нами, сердце не болело, что там они не любимые, не нужные, еще и раздражающие кого-то. Я выдохнула.
И как же она стала моей кошкой? Ведь раньше я ощущала лишь ответственность перед ней и перед сыном, жалость к ней, порой раздражение от ее навязчивости – уж слишком она человек ориентированная, я бы сказала- похлеще иной собаки. Да очень просто – я стала давать ей ласку, спать с ней, держать на руках, разговаривать, и … я заметила ее. В 9 лет я заметила ее душу, и начала сама тянуться к ней. В ответ она перестала быть навязчивой, ее перестало рвать, она прекратила быть все время голодной. Леся оказалась идеальной кошкой, которая просто не могла быть тенью Велеса или тенью сына, она хотела быть собой. К тому же она не заслужила ни разу никакого плохого отношения, будучи кошкой без недостатков- лоток на отлично, ничего не драла, ласковая, не агрессивная, верная как собака, приходит когда зовешь, знает простые просьбы, готова сутки лежать на мне и урчать, ест сухой корм и сушку без капризов. Единственный «недостаток»- она плохо переносит дорогу, но и к этому я смогла приспособиться. Поняв, что Леся- идеальная кошка, и почувствовав ее наконец-то, как личность и как душу, я изумилась – в каком же шоке я была сама эти три года, что этого всего не замечала.
Теперь я не отдам ее никакой дочкиной подружке, и даже не уверена, что вернула бы сыну, если бы появилась возможность детям вернуться домой – проверила бы сначала что и кого выберет сама Леся, ну и жизненные обстоятельства, которые теперь непредсказуемы у всех.
Заключение
Отлюбливая и замечая Лесю- я отлюбливала и замечала себя. Пока шло исцеление моей израненной души, я все больше переходила в своих чувствах к Лесе от жалости к любви. Я простила себя за ее трехлетнее пребывание в игноре, я простила себя за свое трехлетнее пребывание в игноре. У меня есть Леся, у мира есть я, я есть сама у себя, я есть у Леси, я есть. Она самая любимая кошь на свете, она кошка-собака, и я не знаю- как теперь оставлять ее, когда буду уезжать туда, где никак с котами. Это новый квест.
Значит выходит, что я дошла до кошек, когда позволила себе жить как хочу, быть кем хочу, выбрала себя и свою свободу, но… Из кошек сделала собак, и моя свобода снова зависит от того – смогу ли я справиться со своими чувствами, вынужденно оставляя котов с дочкой. Я полюбила себя, я выбрала себя, я перешла на кошек (при всей любви к собакам, которая никуда не девалась, но просто есть разум), но расстаться с двумя котами после вынужденного расставания с тремя старшими детьми теперь оказалось той еще задачкой, даже на время. При чем не я без них не могу, а я знаю, что Лесе без меня и младшего одиноко, да и Велес, как истинный джентльмен, держится, виду не подает, но и он скучает. Я думаю о них, не о себе.
Рада ли я , что у меня два кота ? Рада. Но больше я никогда не заведу животных. Пишу и смеюсь – сколько раз я это говорила…
