Она не винила папу. Понимала, что жить с матерью невыносимо. Но ей-то как теперь быть?
- Или учиться. Или работать! – жестко отрезала мать, - учиться ты не желаешь. Значит, выбирай второй вариант!
Господи, за каким чертом Надя вкладывала в образование дочери немалые средства? Элитная школа? Элитная чем? Выкачиванием денег из напыщенных родителей?
Не правда, Люба все-таки, получила неплохие знания. Она могла бы поступить в ВУЗ, если хоть немного умерила гордыню. Но гордыня оказалась сильнее. Дочь не желала напрягаться. Ничего ей в голову не пришло умнее решения выйти замуж. Ну что ж, папа женился (насмешил, так насмешил). И доча – туда же. За одноклассника. Сообразила. Боря был сыном обеспеченных родителей. И Боре Любочка ужасно нравилась.
Сыграли свадьбу. Скромно и тихо. Бориным папе-маме хотелось удавиться. Обнищавшая партия в виде Любы их не устраивала. Но разве дурак-сын послушает умных родителей? Погоревав, купили молодым квартиру. С Надей демонстративно не общались. Надя не обижалась. Она свое место знала. Раньше, небось, заколебали бы гостевые визиты делать, бизнесмены хреновы. И хорошо – теперь зато никакого беспокойства.
Как и ожидала, с Борей у Нади семейная жизнь не складывалась. Оба избалованные, оба с непомерными амбициями. Оба были совершенно не подготовленными к семейной жизни. Борька, насытившись Любкиными скандалами и требованиями, таскался по кабакам. Изменял. Пил, гулял с дружками. Люба страдала. В ее представлении муж должен быть таким же, как собственный папа. Терпимым, ласковым, хозяйственным. Ей самой хотелось свободной жизни, но свекровь нависала над душой. Требовала обратного. Место жены – в углу кухни. Работа женщины – создавать уютный микроклимат в семье, чтобы хотелось туда возвращаться. Нашла коса на камень.
Люба ушла от Борьки. Надя даже не удивилась.
- Не понравилось? – спросила она на пороге.
- Нисколько, - устало ответила дочь.
Надя в первый раз за много лет приготовила семейный ужин. Не ахти, но все-таки… ужин. Для дочери. Люба вяло ковырялась вилкой в тарелке. А потом ее вырвало. У Нади екнуло в сердце. Все происходило по законам дешевой мелодрамы.
Ночью Надя проснулась от плача дочери.
- Прекрати. Возьми себя в руки. Жизнь только начинается. Надо выдергивать себя из трясины. Как барон Мюнхаузен. Самостоятельно, за косичку!
- Мама, да не в этом дело, - ревела Люба, - я попала! Круто влетела. Залетела от Борьки! Ой, дура какая! Закон подлости! Почему все это случилось не вчера?
Действительно. Почему?
- Надо жить, дочка. Решай сама, - сказала тогда Надя. В сердце опять что-то кольнуло. Нежное. Жалостливое. Доброе.
Любаша утром ушла. Вернулась к Борьке. Сообщила свекрови о грядущем пополнении. Надя была уверена – сватья не обрадуется известию. Ребенок – это обязательство. Надя была готова к этим обязательствам.
- Прорвемся, - тихо прошептала, - то ли еще будет!
Конечно, дочь позвонит обожаемому папе. Конечно, папа обрадуется. Он умел радоваться. Ему повезло. Та женщина, к которой он ушел, плохой не была. Во всяком случае, не нищая. Вдова бизнесмена, она познакомилась с Николаем на одном из курортов. Бывает такое, правда?
Москвичка (и такое бывает), влюбилась в Николая. Они давно тайно переписывались. Надя знала об этом и ничего Наде не рассказывала. Николай ушел из семьи только после Любиного совершеннолетия. Не подкопаешься. Честный, блин. Нечаянно Любино совершеннолетие совпало с Надиным увольнением. Это совпадение, ничего более. Но Надя не верила в совпадения. Надя верила в закономерность. И уход Николая был закономерностью.
Ну а как это иначе объяснить? Никак. С московской обеспеченной Полиной куда удобнее, чем с обнищавшей Надей. Полина – романтик. Сдала квартиру и отправилась в Индию постигать смысл существования, прихватив с собой Николая. Теперь они просветленные до уср.чки! А Любка – здесь. А папа – там. И он ужасно рад. И неужели никто, никто не видит, что хороший и добрый папа – просто предатель? Дауншифтер и подлец.
Никто. Надя видит. Но ей дочка не поверит. Она лепит семью.
Лепилось плохо. Надя (свекровки хватает за глаза и за уши) не вмешивалась. Но когда Любка, с пузом уже, зареванная прибегала к матери, Надя старалась понять своего ребенка. Понять и утешить. Ведь виновата. Виновата, и спорить нечего. Ей было удобно бросать дочь на мужа. А вот теперь несчастную Любку бросили все, и папа, и Борька. Не хватало еще Наде подсыпать соли на рану бестолковой, но родной дочки. И эти «а я говорила» ни к чему хорошему не приведут.
- Определись, Любаша, что тебе нужно? Определись. Если хочешь денег – не вини в своих несчастьях Борю. Смирись, и люби деньги. Если хочешь нормальную семью, люби будущего малыша и мужа. Не будь такой, как я, - Надя обнимала дочь и гладила ее по голове.
Люба разрывалась между «или». Ей хотелось всего. А так не бывает, чтобы «все». За «все» нужно платить. Надя платила. Она четко понимала, что звезд с неба ей больше не достать. Она и не мечтала о звездах, надеялась только на себя. Спасибо Андрею. Просветил. С ним тоже «совпало».
- Сама понимаешь, нам надо расстаться. Ты будешь тянуть меня вниз. Жаловаться на неудачи, просить помощи. Люди обычно сторонятся неудачников. Прости. Люди правы.
Надя тогда все поняла. Расстались без лишних слов и слез. Предал? Может быть. Но помочь напоследок сумел. Кое-какие связи были. Надя устроилась на хорошую работу по его рекомендации и протекции. Не бог весть что, но на жизнь хватало. И на масло для бутерброда. Без икры, да. Но нищенствовать не пришлось. И на том спасибо.
Когда родилась Настена, и Надя увидела в первый раз длинные, длинные ресницы внучки, все внутри перевернулось. Наверное, это правильно, когда ТАК любишь другого человека. Родителям нельзя ТАК любить своих детей. А бабушкам – нужно.
Борька так истрепал Любины нервы, что она превратилась в законченную истеричку. Таких надо бы держать от детей подальше. Любка не возражала. Пока она вертелась в бесконечной своей семейной мелодраме, то сходясь с Борей, то расходясь по несколько раз в году, Настюшка, то и дело (в пику свекрам, конечно) подкидывалась бабушке Наде. И бабушка Надя чувствовала себя самым счастливым человеком на земле.
Как не радоваться первому лепету ребенка? Как не любить восхитительный ребячий запах? Эти шелковистые косички и теплую макушку? А это восхитительное чувство – детская ладошка в твоей руке?
Наверное, так нужно. Любовь все равно найдет человека. Рано или поздно. То, что не дано родителем своему чаду, будет вдвойне отдано им своему внуку. Закон сохранения. Да. Закон круговорота любви в природе.
Люба в очередной раз ушла от мужа. Надя в очередной раз ее приняла. Настена – тоже. Мама – очень хорошая. Просто с папой маме никак не договориться. Надо их пожалеть, папу и маму. Они молодые и неопытные еще. А Настя – взрослая девочка, мудрая, все понимает и никого не осуждает. Так баба Надя говорит.
Бабушка ругает погоду. Варит суп на троих, хоть мама и не любит супы. Вечно у нее диеты. Хочет оставаться красивой. Хотя она и так очень красивая. Бабушка не спорит – варит суп, ругается с зимой и любит Настену. А Настена любит ее.
Мама вернулась домой радостная. Надя и Настя устали ее ждать к обеду.
- Работу нашла! – похвасталась Люба, - не фонтан, конечно, но все-таки! Надо с чего-то начинать!
- Ну и хорошо! – улыбнулась Надя, - присаживайся, сегодня твоя любимая солянка.
- С грибами?
- Разумеется.
Люба подмигнула Насте. Настроение у нее было великолепное.
Надя посмотрела на календарь. Скоро весна. Скоро очистится небо. Прилетят грачи. А потом запахнет тополиными почками. Люба будет убегать на работу, стуча каблучками. Это так прекрасно – стучать каблучками. «Даун – шифер (именно так бывшего называет Надя) приедет из просветленной Индии, чтобы повидаться с дочерью и внучкой. Привезет им какие-нибудь дурацкие бусы. И будет проситься на ночлег к бывшей жене Наде.
Надя даже не откажет (свои люди ведь). «Даун шифер» будет колдовать с мясом на кухне (рис под карри ему надоел до отрыжки. Скучает об обыкновенных котлетах), гулять с Настей и жаловаться на слишком занятую Любу. А Любе будет некогда. Люба будет на работе. И вообще, Люба многое поняла. Ее так просто не купишь. И Надю так просто не купишь. Поэтому дверь ее спальни заперта на замок. И никаких: ты помнишь, как мы любили друг друга. Не было никаких «мы». В этом виновата Надя. И он – тоже.
А потом позвонит Боря. Потому что, соскучился по Любе. И он будет ей клясться в вечной верности. И, может быть, исполнит свою клятву, наконец-то. Но Люба уже повзрослела. И Люба – самостоятельная молодая женщина. И, может быть, она вернется к мужу. Но, скорее всего, нет. Борьке придется за нее бороться.
А главное, Настенька будет рядом. Свет и счастье всей Надиной жизни. Надя будет забирать внучку из садика и вечером готовить для нее запеканку. Они будут много разговаривать друг с другом и стараться не думать о будущем. Может, обойдется. Может быть, в их новой жизни не будет больше никаких бумерангов.
Автор: Анна Лебедева