77
Матушка надеялась, что за зиму хворь мужа пройдёт, и к весне Акамир снова будет сильным и здоровым. Для этого она использовала все свои силы: была мила и ласкова, поила его травками, каждую свободную минуту сидела рядом, говорила, что как только он поправится, так и мальчика им Боги дадут. Знала, что он сына очень хочет.
Но понять, что с мужем, не могла. Не поддавалась её силе одолевшая Акамира болезнь. Сам он говорил, что это расплата за его предательство. Ведь он клятву князю давал, что будет служить ему верой и правдой. А сам предал - пошёл против воли княгини, и спас пленницу.
Матушка молча слушала это, чувствуя себя виноватой. Ведь получалось, что из-за неё свалила мужа неизвестная болезнь. Но в ответ молчала. Помочь ему она никак не могла. И только молила Богов о даровании супругу исцеления.
Но чуда не произошло. К весне Акамир совсем обессилил. Работать в поле не мог. Тогда матушка начала оставлять меня с ним дома, а сама и пахала, и сеяла, и урожай по осени собирала. Тяжело ей было без помощи. Хорошо, что батюшка за мной дома приглядывал. Но по хозяйству все начало разваливаться. Дом требовал мужской руки, плуг да соха тем более, а ведь ещё и еду приготовить надо, и одежду сшить, и травки на зиму от хворей заготовить.
Матушка рассказывала, что не помнит, как спала в тот период. Порой заснёт прямо над шитьем или у печи, поспит немного и вновь по делам побежит.
Выручало то, что её продолжали звать к детям, которых лечить надо было и щедро благодарилили за помощь. Селяне видели, что и так тяжело ей. Ни родных, ни близких в селении у матушки не было, помочь некому, мужские дела самой надобно делать, даже если сил не хватает.
Поэтому и ходила она, превозмогая усталость, к больным деткам. Много сил они у неё забирали, но вознаграждение от родителей важнее было. Приносила она в дом то, что сама сделать не могла. Порой кто-то из соседей в благодарность помогал ей подправить забор или дыру на крыше закрыть. Акамир в такие минуты отворачивался на своей лежанке к стене и ни с кем не разговаривал. Тяжело ему было видеть, что в его доме мужскую работу другие делают. И что его жена вынуждена без отдыха трудиться, чтобы его с дочкой прокормить.
Так прошло несколько солнц. Матушка уже думала, что нищета и беспросветность, в которые она скатилась за это время, в её жизни навсегда. Я тем временем подрастала. Помогать по дому ещё не могла, и тихо сидела рядом с отцом, пока матушка была занята. А в один день заметила, что не слышу его дыхания с лежанки. Батюшка последнее время очень громко дышал, будто тяжело ему было. А тут все стихло и лицо стало спокойным, каким я его никогда не видела. Столько солнц с тех пор прошло, а эта картина до сих пор у меня перед глазами. Устал он обузой быть и уход в Навь был для него спасением.
Матушка, будто почувствовав недоброе, вернулась в тот день пораньше с поля. Войдя, она сразу кинулась к мужу. Найдя его бездыханным, тихо опустилась на пол и заплакала. Я больше никогда не видела её слабости и слез. Она сквозь рыдания просила прощения у ушедшего за то, что появилась в его жизни, что сбила его с пути, что навлекла на них наказание Богов за противодействие воле княгини. Я поняла, что она винит себя в произошедшем с воином, который без видимой причины потерял всю свою силу.
Я подползла к ней и обняла. Долго мы так сидели. Пока первые петухи не пропели. И с тех пор матушка никогда не говорила о моем отце. Будто отрезала себе память. Я потом по крупицам и обрывкам её слов собрала всю историю.
Мы стали жить дальше. После ухода Акамира наша жизнь стала немного легче. Ушла тяжесть того, что в доме безнадёжно больной человек. И вина за его страдания, начала утихать. Даже я, будучи совсем ребёнком, чувствовала, как легче дышится дома, замечала редкую улыбку на лице матушки. Раньше она боялась радоваться, чтобы не обидеть своим весельем прикованного к лежанке мужа.
Работать в поле мы теперь ходили вместе. Как и за травами в лес. Лишь к больным детям матушка меня не брала, боялась за моё здоровье. Так пролетело ещё несколько солнц. В один из дней к нам в дом пожаловал второй старейшина. Тот, у которого за всю жизнь так и не появилось детей. Мне он тогда казался глубоким стариком, хотя со временем я поняла, что это было не так.
Войдя в дом, он даже не поздоровался. Грубо крикнул матушку и велел ей идти за ним. Она бросила свои дела и вышла на крыльцо, наказав мне сидеть тихо. В окно я видела, что она ушла со двора вслед за пожилым мужчиной.
Вернулась матушка задумчивая и поникшая. Долгое время ничего мне не говорила, но потом не смогла всё в себе держать.
- Ребёнок у них будет, - проговорила она.
- У старейшины? - поразилась я, так как родителями в селении становились обычно молодые пары.
Матушка взглянула на меня.
- Жена у него намного младше, вот и дали Боги им ребёночка.
- Так это же хорошо, - ответила я, - почему вы расстроены, матушка?
Тогда и рассказала мне она, как впервые пришла в этот дом, как увидела старую хозяйку и что та ей сказала.
- Получается, что уходить нам надо, - закончила она свой рассказ, - я точно помню слова старухи, - матушка кивнула в угол комнаты, где видела ушедшую, - все, что она сказала, сбылось. Что счастья мне здесь не будет, что тебя надо беречь и бежать нам, когда у старейшины ребёнок родится.
- Так он ещё не родился, - сказала я, матушка вздохнула и погладила меня по голове.
- Время летит быстро, - сказала она, - ты не заметишь, как этот ребёнок в Явь придёт. А нам от этого худо будет.
- Но почему?
- Не знаю, что должно случиться, - пожала плечами матушка, - но чует моё сердце, что права была старуха. Несдобровать нам. А так жаль насиженное место оставлять. - она обеда глазами комнату, где все было налажено её руками. За время вдовства и ухода за мужем, матушка научилась и табуретки колотить, и полы перестилать, и печь прочищать. - Куда мы пойдём? Где пристанем? Здесь я уже привыкла, другой жизни не представляю.
- Может родных проведаем? - предложила я.
- Моих родителей? - удивлённо переспросил матушка, - они, наверное, и думать обо мне забыли. А если люди княгини искали нас с Акамиром, после бегства из темницы, то возвращаться в родное селение нам с тобой опасно. Родные может и не выдадут, а вот соседи могут
- Что же нам делать?
- Я попробую судьбу изменить, вымолить у Богов прощение за предательство княгини, может тогда и эта ситуация изменится. И не придётся нам бежать. - ответила она.
- Но матушка, вы ведь ничего плохого не сделали! - воскликнула я.
- А может все-таки не досмотрела, не те травки будущей матери дала, я уже ни в чем не уверена, - грустно ответила родительница, - ведь не просто так Акамира Боги наказали? За меня ведь...
Я не могла ничего ней ответить, лишь чувствовал, что это не так. Покидать селение мне тоже не хотелось, ведь там прошла вся моя жизнь и иного места я не знала.