Иероним вернулся в комнату хазнедар, когда там уже все радовались. Эфсун-хатун лежала с открытыми глазами, Мехмед радостно сжимал её руку, Хюррем-султан и Нилюфер пили чай.
- Как чувствует себя Шах-султан? – спросила лекаря Хюррем, стараясь говорить как можно серьёзнее.
- Ничего страшного у неё нет, я вызвал лекаршу, она слегка помассирует госпоже спину и натрёт мазью. Вероятно, что-то с позвонками, скорее всего, защемление. Нужно бы пройтись по стволу, - деловито сказал он.
Хюррем, не выдержав, улыбнулась.
- Да-да, конечно, пусть лекарша пройдётся, иншалла, Шах-Хубан завтра будет здорова, - возрадовалась султанша.
- Думаю, да, Шах-Хубан завтра забудет о своей болезни. А какова молодец госпожа! Кто бы мог подумать, что она так решительно и слаженно будет действовать в трудной обстановке, - восхищённо произнёс лекарь, и в его глазах заполыхало неукротимое огненное пламя.
- Да-а, Иероним-Эфенди, Шах-Хубан незаурядная личность, смелая женщина, - с удовольствием подхватила Хюррем. – Но мне бы сейчас хотелось поговорить о Вас, Иероним-эфенди. Повелителю будет доложено о том, что Вы спасли жизнь шехзаде. Султан Сулейман обязательно вознаградит Вас. Всем известно, что он души не чает в Мехмеде. Ну а я могу лишь преклоняться перед Вашим талантом. Я готова отдать Вам все сокровища, которые имею, и этого будет мало – Вы спасли моего сына! Спасибо Вам, Иероним-эфенди! – горячо провозгласила Хюррем-султан.
- Госпожа, Вы оказываете мне большую честь, обращаясь ко мне с такими словами. О какой награде Вы говорите? Для лекаря нет выше награды, чем здоровая улыбка его пациента, - в почтении склонил голову Иероним. – Ещё скажу, если бы не отвага Вашей хазнедар, которая, находясь при смерти, делая невероятные усилия, которые она не могла делать в её состоянии с точки зрения медицины, преподнесла мне все данные о я_де, что позволило мне быстро изготовить проти_воядие.
- Эфсун-хатун мы тоже наградим, да хранит её Аллах! – ответила Хюррем. – Иероним-эфенди, а Вы можете сказать, откуда достал такой редкий я_д Али-ага? – поинтересовалась она.
- Точного ответа я, к сожалению, дать не могу, но таким я_дом пользуются племена, живущие на северо-востоке Африки, ближе к устью Нила. Кстати, госпожа, простите, не хочу напоминать Вам, но примерно там, где Вас держали в плену, - почувствовав неловкость, ответил Иероним.
В ту же секунду Хюррем побледнела, между её бровей тенью легла тревога, и женщиной овладело смутное беспокойство. И вызвано оно было не воспоминанием, а чем-то другим, когда начинало сосать под ложечкой что-то неопределённое, вроде тоски, предвещая беду.
Хюррем постаралась взять себя в руки, даже улыбнулась и встала с намерением удалиться в свои покои.
- Я ужасно устала и пойду к себе, - сказала она, - Нилюфер, принеси мне мятного чаю, может, удастся уснуть.
- Матушка, я провожу Вас, - сказал Мехмед, улыбнулся Эфсун, попрощался с лекарем и вышел вслед за Хюрррем.
Прошла неделя. Повелитель никак не мог взять в толк, за что начальник его охраны хотел убить Хюррем, и кто покушался на шехзаде и хазнедар.
Хюррем сказала повелителю, что собственными ушами слышала, как перед смертью Али-ага назвал имя Махидевран, но султан, как всегда, попросил представить вещественные доказательства. А их, как всегда, не было. Надо ли говорить, что словам Эфсун он и подавно не поверил бы.
Поэтому об истории девушки Хюррем решила молчать. Реакция падишаха могла быть непредсказуемой. Шах-султан она также просила не раскрывать тайну хазнедар, и та согласилась в ответ на доводы Хюррем. Вину Махидевран доказать было нечем.
Тем временем здоровье всех пострадавших приходило в норму, медленнее всех выздоравливала Эфсун, но это и неудивительно, Иероним спас её буквально за считанные минуты до смерти.
Мехмед навещал девушку, но находился с ней не более пяти минут, так распорядился лекарь.
В один из дней шехзаде решился поговорить с матушкой.
Когда он вошёл в покои, Хюррем обратила внимание на решительный вид сына и догадалась, о чём он собрался беседовать с ней.
- Матушка, можете ли Вы меня сейчас выслушать? – с сосредоточенным видом спросил он.
Несмотря на кажущуюся уверенность, выглядел он напряжённо и обратился к ней на Вы, что утвердило Хюррем в её догадке.
- Да, сынок, конечно, могу и сейчас, и всегда, - ласково ответила она.
- Я Вас бесконечно уважаю и очень люблю, - искренне произнёс он, и алый румянец стал заливать его щёки.
- И я тебя очень люблю, мой Мехмед! – голос Хюррем прозвучал мягко, с материнской любовью.
- Мама, между мной и тобой всегда существовала незримая нить глубокого понимания на высшем духовном уровне. Смею надеяться, что ты поймёшь меня и на этот раз, - заметно волнуясь, сказал юноша. – Ты уже поняла, что я люблю Эфсун и хочу, чтобы она всегда была со мной.
- Я тебя понимаю, сынок. Так пусть будет, раз ты так хочешь, - улыбаясь, ответила Хюррем.
- Мама, это ещё не всё. Я решил на ней жениться и забрать с собой в Манису, мне никто не нужен, кроме неё, - выдохнул Мехмед и в надежде устремил тревожный взгляд на мать, ожидая её реакции.
- Ну что же, если ты уверен в своих чувствах, я не против, - продолжая улыбаться, спокойно сказала Хюррем.
Взволнованный вид Мехмеда сменился крайним удивлением.
- Матушка, я намерен провести с Эфсун-хатун никях, - повторил он.
- Сынок, я прекрасно услышала и поняла тебя, и ещё раз скажу, что я не против. А знаешь ли ты историю Эфсун? Какую роль сыграли в её судьбе шехзаде Мустафа и Махидевран-султан? – лицо Хюррем приняло самый серьёзный вид.
- Нет, мама, подробностей я не знаю, но…- начал говорить юноша, однако Хюррем вскинула руку.
- Нет? Так вот сначала узнай, а потом мы поговорим. Эфсун, как и все хорошие люди, заслуживает счастья. И я не хочу, чтобы эта девушка, которая чудом выжила, можно сказать, родилась заново, причём, в отличие от тела, душа её осталась светлой и доброй, ещё раз испытала глубокое разочарование, - довольно жёстко сказала Хюррем.
Мехмед заворожено смотрел на мать. “Поистине она великая Хюррем!” – пронеслось у него в голове, и он от избытка эмоций бросился к матери, встал перед ней на колени и прижался губами к её руке.
- Мама, есть ли в мире женщина, добрее, лучше и мудрее тебя?! – с восхищением посмотрел он на неё снизу вверх.
- Думаю, таких людей много, сынок. Они из тех, кто сам подвергся тяжким испытаниям в жизни, и воспринимает чужую боль, как свою, - прижала она голову сына к себе и, закрыв на мгновение глаза, вновь увидела окровавленные тела отца и матери, упавшую навзничь сестру со стрелой в худенькой спинке…
Услышав судорожный вздох матери, Мехмед поднялся с колен и крепко обнял её, прижав голову к своему плечу.
- Мамочка моя, никому никогда не позволю косо посмотреть на тебя, голову снесу сразу, пусть все это знают, - угрожающе сказал он.
- Сынок, защитник мой, - рассмеялась она, - а мне кажется, что ты ещё вчера лежал в колыбели.
- Мама, расскажи мне историю Эфсун, я не хочу, чтобы она вновь пережила всё, что с ней случилось, к тому же она ещё очень слаба, - попросил Мехмед.
- Хорошо. Слушай, - согласилась Хюррем, они оба присели на диван и взялись за руки…
- Матушка, Нурбахар-хатун нужно будет найти достойного пашу и выдать её замуж, - сказал Мехмед, когда Хюррем закончила говорить.
- Ты не возьмёшь её с собой в Манису? Она что-то сделала не так? – подняла брови Хюрррем.
- Всё так, мама, она красива, почтительна, но…она не Эфсун, - опустил голову Мехмед.
- Сынок, но тебе нужны будут шехзаде, ты не можешь отказаться от гарема, Эфсун может не… - попыталась возразить Хюррем, но Мехмед не дал ей договорить.
- Эфсун сможет. Матушка, Вы родили повелителю четырёх шехзаде, этого же было достаточно, чтобы не пользоваться услугами наложниц. Кстати, мама, а вдруг повелитель воспротивится моему решению? Как мне быть? Одна надежда на тебя. Ты же его любимая хасеки, он не сможет тебе отказать, - улыбнулся он.
- Ах ты, хитрец, - похлопала его по руке Хюррем, - на всё воля Аллаха, но я думаю, что найду доводы, чтобы убедить отца. Главное, чтобы твоё решение было серьёзным, а не легкомысленным, - Хюррем посмотрела в глаза сына своим проницательным взглядом.
- Матушка, Ваш шехзаде похож на легкомысленного человека?
- Нет, сынок, ты вдумчивый, благоразумный и ответственный!
- Спасибо, мама, - поцеловал он ей руку, - и в этом Ваша заслуга, что я такой. Матушка, разрешите мне сейчас сказать Эфсун новость, которая позволит ей быстрее поправиться? – в карих глазах Мехмеда заплясали нетерпеливые огоньки.
- Мехмед, ты, конечно, можешь ей это сказать, однако не забывай, что последнее слово за повелителем, и я не всесильна, - пожала плечами Хюррем.
- Матушка, я всё понял, - поклонился шехзаде и торопливо вышел за дверь.
Он шёл по коридору широкими размашистыми шагами, с трудом сдерживая радостную улыбку.
Тихонько постучав в дверь, шехзаде вошёл в комнату Эфсун и увидел, что девушка не лежит, а уже сидит в постели и держит в руках книгу.
Её алые губы были ещё бледны, под глазами лежали серые тени, но красивые тёмно-карие глаза уже были ясными.
Повернувшись на звук открытой двери, Эфсун слабо улыбнулась и извиняющимся тоном произнесла:
- Простите, шехзаде, я не могу Вас приветствовать, как положено, мои ноги меня ещё совсем не держат. А как Ваше самочувствие?
- Я чувствую себя великолепно, Эфсун. Особенно в свете последних событий, - бодро заявил он.
- Слава Аллаху, шехзаде! Выглядите Вы очень хорошо. Смогу ли я когда-нибудь вымолить у Вас прощение за то, что подвергла Вас такой опасности? До конца моих дней я буду корить себя за это. Шехзаде, знайте, если Вам когда-нибудь понадобится жизнь Вашей рабыни, моя жизнь, я без колебаний отдам её Вам. Страшно подумать, что могло бы случиться, не окажись во дворце Иеронима-Эфенди. Он гениальный лекарь и учёный, - со слезами в глазах говорила девушка.
- Эфсун, скоро ты не будешь моей рабыней, - лукаво прищурился Мехмед.
- Да, я знаю, шехзаде, скоро Вы покинете дворец, но всё равно знайте, что где-то живёт такая рабыня…- с полными грусти глазами снова заговорила девушка.
- Эфсун, да что ты заладила, рабыня да рабыня. Ты поедешь со мной в Манису. Я дарую тебе свободу, и ты станешь моей женой, - с широкой улыбкой торжественно произнёс он.
Эфсун вздрогнула, её глаза вмиг наполнились слезами, и она, проглотив комок в горле, прошептала:
- Шехзаде, простите, но я не думала, что Вы такой жестокий. Можете наказать меня за мои слова.
Мехмед растерялся, но быстро нашёлся.
- Эфсун, ты всё испортила. Я совсем не такой реакции ожидал от тебя. Я думал, что ты бросишься мне на шею от радости, а ты обвиняешь меня в жестокости, - притворившись расстроенным, сказал он.
Эфсун подняла на него безумный взгляд, нахмурилась и покачала головой.
- Подождите, шехзаде, я не понимаю Вас, Вы шутите или говорите правду? – не мигая, уставилась она на юношу.
- Такими вещами не шутят, уважаемая хазнедар. Я намерен заключить с Вами никях. Хюррем-султан одобрила моё решение, осталось получить разрешение повелителя, и никуда Вы не денетесь, дорогая, от жестокого шехзаде, - с нотками обречённости в голосе произнёс он и развёл руками.
- Мехмед…это правда?! – спросила она, и крупные слёзы покатились из её больших круглых от изумления глаз.
- Да что ж такое, опять слёзы! Эфсун, признайся мне честно, ты любительница поплакать? – продолжал шутить Мехмед.
Девушка отрицательно покрутила головой и начала смеяться сквозь слёзы. Её бледное измученное лицо засияло счастьем.
- Мехмед, я не верю, неужели это возможно? И Хюррем-султан дала тебе согласие? И я поеду с тобой в Манису? – от радостного возбуждения на её щеках проступил едва заметный румянец.
- Всё так и есть, моя Эфсун, - присел рядом с ней Мехмед. – Ты обязательно поедешь со мной, это не обсуждается, повелитель не станет возражать, потому что матушка решает, кому быть в моём гареме. Однако, Эфсун, по поводу никяха пока ясности нет, но матушка обещала помочь, повелитель должен к ней прислушаться.
Радость Эфсун внезапно погасла и сменилась огорчением.
- Мехмед, я от счастья совсем забыла, кто я, ты же не знаешь моей истории…- в отчаянии она опустила голову.
- Эфсун, я всё знаю, матушка мне рассказала. Давай, забудем твоё прошлое навсегда, - твёрдо произнёс он.
- А если я не смогу подарить тебе не только двух или трёх шехзаде, а даже одного? – всхлипнула она.
- А-а, вон оно что! Так, значит, ты слышала, что я говорил тебе? И не призналась, даже не кивнула мне, когда я так просил тебя. Так кто из нас жестокий? – прищурился шехзаде.
- Мехмед, я всё слышала, но не могла пошевелиться. Знай: только твои слова давали мне силы и держали меня на этом свете, - горячо сказала она.
- Эфсун, мы будем счастливы, верь мне. И ты подаришь мне не только шехзаде, но и султанш, - уверенно сказал Мехмед и осторожно обнял любимую.
