Без отрыва от текущих заданий коллеги майора Полухина своевременно выполнили его «горящее» поручение. На столе представились семь гипотетических версий, которые Николай Васильевич – с присущим ему буквоедством – тут же принялся въедливо изучать. Ну, как же не выпить чайку! Конечно, он, любимый, и ободрял, и вдохновлял. А ещё спортзал. Нагружая себя по полной программе, следователь умственно разгружался. Иногда в такие сокровенные моменты у него рождались поистине замечательные мысли.
Первое умозаключение сводилось к следующему: исходя из объяснений близких и знакомых, все три женщины дружили; сексуальный маньяк – их общий молодой человек; подозревать надо того, кто со старыми девами в последнее время находился рядом; возможно, это и есть убийца; а мотив – удовлетворение психического «эго»; мужчина ради этого и сблизился с бальзаковскими красотками; преступление обязательно будет совершено повторно, поскольку и деньги, которые любовницы ему давали, и внутренняя эйфория, полученная от самой процедуры умерщвления, вскоре иссякнут.
Второе умозаключение гласило, что: преступник мстит; никто из убитых женщин раньше не спал с ним; все трое прекрасно знали убийцу; предположительно, они ему отказали, ввиду чего и произошли чудовищные происшествия; бесспорно, это – «начинающий» сексуальный маньяк; три его первые жертвы – неуверенные опыты к чему-то большему.
Третье умозаключение определялось как глубокомысленное изнасилование; деревянные предметы что-то обозначали и для чего-то были оставлены в качестве следов; небезоснователен и тот факт, где произошли все три убийства; парк и дом тоже что-то заключали в себе; связь преступника и жертв очень тесная; без сомнения, обе стороны неплохо знали друг друга; убийцу следовало искать в окружении; молодой человек психически здоров.
Четвёртое умозаключение несколько отходило от здравого смысла, по-своему подразделяясь: абсолютно нормальный мужчина; имел одновременную половую связь со всеми тремя жертвами; мотивом совершения зверских преступлений служили деньги; чтобы запутать следствие, все три убийства хорошо продуманы; преступник чувствует свою безнаказанность и ищет новый объект для воплощения в жизнь воровских наклонностей.
Пятое умозаключение выглядело совсем уж узко: убийца – родственник; когда-то в детстве произошёл жестокий случай, повлекший за собой психологический надлом; все три жертвы сопричастны; сам способ преступления зеркален; надо конкретно допрашивать всех, кто знал о женщинах хотя бы что-то, имеющее хоть какую-то зацепку относительно неизвестной мотивации.
Шестое умозаключение выделялось: жертвы – три сестры, что доказывается совпадением отчеств – «Борисовны»; мотив преступления глубоко личностный; убийца обижен; вполне возможно, это – отказ от сексуального контакта с красивыми сёстрами; способ мести спонтанный; во главу угла женская красота; молодой человек настолько растоптан дамским безразличием, что ему ничего не остаётся, как умертвить своих обидчиц.
Седьмое умозаключение шокировало: общей связи между тремя убийствами нет; всё, что наглядно представлено, чистой воды обман; преступников несколько; все убийцы знакомы; каждый из совершавших преступление внёс свою лепту; налицо мужской коллективизм, действующий как одно целое; предположительно, это бывшие ухажёры, с которыми дамы, по некоторым отзывам, развлекались, отлично прожигая время; причина столь жестокого обращения – разрыв в одностороннем порядке; опрашивать нужно соседей и случайных свидетелей, способных подтвердить «преступное кольцо».
– М-да, – ознакомившись, прошептал майор Полухин. – Есть из чего рисовать психологический портрет. Однако дерзко! – оценил он работу своих коллег. – Что ж! Будем доказывать! А с сёстрами – это в «яблочко»!..
Почему именно так вырвалось у Николая Васильевича? К тому моменту, когда к начальнику поступили аналитические разработки, стало уже известно, что все три женщины на самом деле сёстры, что была ещё одна женщина-сестра, но трагически погибла. Сейчас можно было осуществить информационно-действенную связь, исходя из которой, опросив ближайшее окружение, сделать соответствующие выводы. Весьма любопытными оказались предположения. Сказывалась «полухинская» школа. Чувствовался профессиональный рост. Николай Васильевич внутренне гордился. Его годы уходили. После себя необходимо было оставить достойную смену. Жаль, что Владлен, сын милиционера, не интересовался. Это не обсуждалось. Бесполезным и бессмысленным казалось уговаривать. Полностью отсутствовала та милицейская жилка, которая в процессе взросления превратилась бы в следовательскую артерию.
Продолжение следует...