Недобрая волна прибила меня в сытые нулевые на книжный склад, трудиться счетоводом. Директор книжной лавки не был благообразным книголюбом. По своему дикому нраву скорее погонщик верблюдов в бедуинских степях.
Командовал погонщик такими же несчастными, как я. Битых и запуганных трудяг насчитывалось человек десять. Одних принесло в лихие 90-е, другие - абы куда приткнуться, я подрядилась набраться опыта в бухгалтерском ремесле.
Любителям острых ощущений, желающим всегда иметь свою порцию люлей от злого шефа, здесь самое место. Тепличным девицам и хлопцам, выросшим в любви и неге, неплохо прийти сюда для обретения жизненного опыта. Закалить себя, избавившись от видения розовых облаков с культурными начальниками в дружных коллективах. У Петровича тебя научат выживать в волчьей стае и спартанских условиях.
До двадцатипятилетнего возраста злых и агрессивных людей я близко не видела, а только в кино да по разговорам. Везде народ был нормальный. Первая работа - на молочном заводе в душевном коллективе.
Ну было один раз, пересеклась с женщиной несчастной. Работала я экономистом, пришла в цех хронометраж сделать. А там работница сердитая и даже временами крепко выпивающая. Сразу она мне выдала угрозу - только посмей установить низкие расценки, сразу пойдешь за той, что до тебя была. А моя предшественница пару месяцев назад умерла от онкологии.
До знакомства с Петровичем, не сталкивалась я с кричащими на меня мужчинами. Может я такая везучая, а может это и нормально. Мужчина должен быть мужчиной, а не истеричкой.
На третий рабочий день Петрович добрался до меня, и второпях облил меня горячими помоями на глазах у остальных несчастных. Вот это урок, так урок. Знай, мамкина-папкина радость, какая она - жизнь-то. Петрович тебе покажет где раки зимуют, научит тебя и хайло драть, и деньги в трусах в банк таскать, и зарплату выклянчивать, и трудовую книжку вышибать с инспектором по труду.
Вскоре Петрович повез меня самолично в банк сдавать наличку. Перед этим вручил мне двадцать тысяч рублей сторублевками и велел пересчитать. Я все пересчитала - нормально. Едем в банк, сидит директор чернее тучи, никаких разговоров не ведет, на мои слова о погоде не отвечает. А в банке кассир обнаружила лишнюю купюру. На обратной дороге я сказала шефу, что, оказывается, я невнимательно посчитала деньги, была лишняя сторублевка.
Вот тут то Петрович обрадовался, развеселился и всю дорогу что-то болтал, пусть даже топорно, но настроение у дядьки стало светлым. Тут дошло до меня, что Петрович проверку мне устроил. А я то переживала, что он сейчас будет меня гнобить за невнимательность.
Подружка моя смеялась над скрягой, говорит - ну кто же позарится на сотку, положил бы хоть пятьсот.
Так и потекла трудовая жизнь с бешеным шакалом во главе стаи. Копейки свои получить у хозяина - дело непростое. А времена-то были ещё докредитные, карточки-выручаечки ещё не в ходу. Вот и ждали, когда же Петрович готов будет тебя отблагодарить за труд. Частями выдавал, и то после поклонов да попрошайничества.
Зарплата, как водится в те времена, была серенькая, а у некоторых работяг и вовсе черненькая. Как-то подошла к Петровичу прямо в торговом зале- надо срочно платежки подписать и платить налоги зарплатные - пять тысяч рублей. Взбеленился кормилец, да как заорет на страдальцев - вот, гады, платить за вас налоги я должен - пять тысяч рублей!
Темпераментный хозяин книжного хозяйства уже давненько в торговле вращался, начал в 90-х книги возить из Москвы, да торговать в палатках. В те времена буйным цветом распустилась торговля, народ дорвался до всего. И по старой советской привычке, когда за книгами очереди по ночам занимали, чтобы купить Джен Эйр в твёрдом переплёте, народ охотно покупал даже убогие тексты мексиканских сериалов. На этой жажде к чтению, Петрович и сделал свои первые барыши. Купил парочку квартир, а остальной капитал оставил в оборотных средствах.
Товара в наличие у книготорговца было предостаточно, клиентура была разнообразной - и оптовики с Севера, и небольшие магазинчики по области, много мелких торговцев-палаточников. Дела в нулевые годы шли не так жирно, как в 90-х.
Открыл наш буян и собственный розничный магазин помимо оптового склада. Самым ходовым товаром стали учебники, которые в те годы не школы закупали, а родители. Пик продаж в сентябре, а в остальное время жили за счет Донцовой, Устиновой и прочих плодовитых авторов. Так я и подсела на этих писательниц, ещё Вильмонт любила, но та не так быстро строчила.
Петрович никак не мог смириться, что торговля угасает, таких наваров, как в 90-х, он уже не получит. Ну и отрывался на честных труженниках.