Миноносцы шли кильватерным строем! Тихий августовский балтийский вечер 1944 года навевал грусть! Её чувствовали все - и немецкие моряки. И экипажи советских катеров, затаившиеся в прибрежных шхерах.
Старшина 1-й статьи Давиденко находился в рубке торпедного катера. Здесь было не так просторно, как на его тральщике, переделанном из морской баржи. Там и вооружения побольше - автоматические пушки. А тут пулеметы ШКАС.
Григорий Митрофанович уверенно держался и на катере. Народ здесь помельче, и его крупную фигуру приходилось обходить. Но никто не обижался. Как же! Сам Герой Советского Союза Давиденко.
Тот самый, который два раза тонул и не утонул. Еще и тонущих спасал! Тот, кто практически в одиночку под свист бомб с 37 пикирующих бомбардировщиков тралил узкий Нарвский фарватер. И ведь протралил, а катерный тральщик не получил ни одного повреждения. За это, и получил звезду Героя.
Григорий Митрофанович чутким ухом ждал раскатов взрыва. Сердце стучало. Большая на нем ответственность. Это он уговорил командование переменить вершки, которые оставили немцы на своих минных полях.
Надоело уже постоянно тралить минные поля с утречка. Хорошо хоть немецкая авиация как раньше особо не досаждала. Их аэродромы все дальше от морских коммуникаций.
Но миноносцы как заведенные появлялись с вечера, и ставили мины на только что протраленных участках. Надо было избавиться от этой головной боли.
Тральщик Давиденко прошелся по вершкам и чудом избежав подрыва поменял вершки. Григорий Митрофанович ощущал свой тральщик как живое существо. А уж экипаж знал, как может знать боцман своих матросов, с которыми плавает больше, чем живет с женою.
Наконец чуткий слух ощутил колебание воды прежде, чем сам звук от взрывов достиг слуха. Сигнальщики с высот передали сигнал - Три миноносца тонут, один поврежден и уходит. Даже людей не подбирает. На каждом миноносце 198 человек экипажа. Значит, более, 500 человек в воде. А она даже летом не теплая. Хоть они и немцы, но все таки, люди. Моряки! Надо спасать!
Григорий Митрофанович никогда не жалел врага в бою. На Ханко, в 1941 году сам отражал атаки врага как снайпер. 17 человек попали в прицел его винтовки. Никогда их больше не вспоминал! Но тут в нем взыграл моряк, всегда подчиняющийся сигналу "Человек за бортом".
Давиденко поторопил командира катера. Но тот и сам уже делал все, что мог. Катера рванули к месту, где тонули миноносцы.
Наступала темнота. Надо было спасать тонущих. Давиденко всматривался в темноту, и его наметанный взгляд выхватывал любое движение. На борт стали поднимать дрожащих немецких моряков. На одном из них заблестела звездочка. Боже же ты мой! Целый корветтен-капитан - каптри по нашему.
- Корветтен-капитан Копенгаген! Командир полуфлотилии миноносцев! - представился высокий и худощавый корветтен.
И что-то быстро заговорил дальше. Переводчик из флотского штаба еле успевал за ним.
- Просит быстрее спасать остальных. В воде 500 человек! Готов оказать всемерную помощь - перевел переводчик.
- Да знаем! Сами справимся! Отведите его в рубку, дайте рому. Пусть греется! Заболеет еще. Нам в разведотделе флота голову за него оторвут - приказал Давиденко
Продолжили поиски. Катера заглушили моторы, чтобы слышать крики тонущих. Но тут в небе появились вражеские гидросамолеты. Пилоты прекрасно видели, что советские моряки спасают их тонущих товарищей.
Но вместо того, чтобы в знак благодарности помахать крыльями и улететь, внезапно открыли пулеметный огонь.
По шканцам зацокали пули. Командир торпедного катера приказал открыть ответный огонь. И спросил Давиденко, что делать дальше. Григорий Митрофанович прекрасно понимал, что надо запускать моторы и немедленно уходить. Но в море раздавались крики тонущих. Хоть и врагов, но людей. Душа моряка требовала спасать их. Однако, вражеские самолеты могли потопить советские катера. И тогда погибнут все. Давиденко в знак согласия на уход кивнул головой.
Катера уходили! Вслед им неслись крики тонущих. У Давиденко было муторно на душе. Надеялся, что гидросамолеты сядут после их ухода на воду, и спасут хоть кого-нибудь.
На берегу Давиденко отрапортовал о том, что потерь не имеет. Спасено 107 немецких моряков. Потери противника приблизительно 400 человек.
Доложившись, старшина попросился на отдых. На душе скребли кошки. Хотелось к себе на родной тральщик. Начальство отпустило его, хотя и предлагало отметить удачную операцию. Но Григорию Митрофановичу этого не хотелось. Он в первый раз в своей жизни не выполнил приказ "Человек за бортом". Хоть и не по своей воле! Надеялся, что в последний!
