Аморальные истории / Contes immoraux. Франция, 1973. Режиссер Валериан Боровчик. Сценарист Андре Пьер де Мандиарг. Актеры: Фабрис Лучини, Лизе Дэнверс, Шарлотта Александра, Палома Пикассо, Паскаль Кристоф и др. Премьера в Великобритании: ноябрь 1973. Премьера во Франции: 28 августа 1974 года. Кинопрокат во Франции: 1,1 млн. зрителей.
После красивой и чувственной «Бланш» (1971) Валериан Боровчик (1923-2006) снял, быть может, самую знаменитую свою картину «Аморальные истории». В этом фильме, состоящем из нескольких новелл, в творчестве Боровчика впервые столь откровенно и дерзко обозначились грани его знаменитого эротического мира, где нарушение «допустимых» рамок и законов становится фирменным знаком, а талант художника, умеющего представить обнаженные женские тела в самых эффектных позах, часто вызывающе дерзких, проявляется с безраздельной властью.
Сюжет новеллы «Прилив» даже во времена тогдашней с*****льной революции мог смутить кого угодно: оральный акт между двумя тинэйджерами на морском берегу...
Но вслед за этим коварный Боровчик отправлял зрителей в прошлое, где красавица-графиня, чтобы сохранить свою молодость, купалась в крови убиенных по ее приказу девушек (Эржбета Батори»), а легендарная Лукреция Борджиа всем прочим забавам предпочитала ин*ест со своим братом-кардиналом и отцом-Папой римским (новелла «Лукреция Борджиа»).
Если первая, современная новелла отличалась скромным изобразительным решением, в том числе и светоцветовым, то остальные аморальные истории представляли собой своего рода костюмированные спектакли с роскошными костюмами и декорациями, с томной игрой в живопись `а la Франсуа Буше («Тереза-философ»), со стилями готики и ренессанса. Извращенная чувственность, садистский блеск глаз, капли крови, стекающие по обнаженному телу...
В 1970-х Nouvel Observateur обращал внимание читателей, что в «Аморальные истории» – «самое радикальное начинание по моральной демистификации и эстетической реабилитации табу латинских стран – се**а. Тревожный гений Валерьяна Боровчика… не имеет границ, а удовольствие игнорирует все приличия. Сенсационный Боровчик – великий языческий режиссер» ("Contes immoraux", Nouvel Observateur, 26.08.1976).
Эти восторги разделял и рецензент в журнале Positif, утверждая, что в «Аморальных историях» Боровчик «если он возвышает здесь женщину, властную в своем капризе, в своей рефлексии и даже в своей кажущейся покорности, то не в соответствии с эстетикой либертинизма, а как будто выявляя неуловимую сущность женственности. … Каждый фильм Боровчика удовлетворяет нас и одновременно превосходит самого себя» (Robert Benayoun. L’ingénieur des extases (Сontes immoraux). Positif, n°162, 1974).
Всякий раз балансируя на грани «хорошего» и «плохого» вкуса, Валериан Боровчик превращал своих актеров в послушных марионеток привычного ему мира анимации. Тема неистребимости людских пороков и необузданности се****льных фантазий звучит в «Аморальных историях» в разных регистрах: окутанная философским флером, в мрачном кровавом антураже или чуть ли не рафаэлевской торжественности, окрашенной, впрочем, изрядной дозой иронии, бросающей вызов канонической религиозности.
Александр Федоров, киновед
Бесспорно, изобразительное решение, в первую очередь – костюмы, декорации, грим – наиболее сильная сторона Валериана Боровчика. Недаром он был одним из лучших студентов Краковской академии художеств.
Киностарт Боровчика ранним не назовешь: изучив живопись и графику, он несколько лет рисовал афиши и реклaмные плакаты, и только в 34 года поставил свой первый короткометражный фильм.
Подружившись с известным польским (а потом – французским) аниматором Яном Леницей, Валериан Боровчик пришел в мультипликационное кино.
Его остроумные короткие анимации «Как-то раз» (1957), «Дом» (1958) и «Школа» (1958) принесли ему огромный фестивальный успех. Западная кинопресса наперебой расхваливала его оригинальную технику («оживление» предметов, аппликаций и т.д.) и причудливую стилистику, напоминающую странную смесь сюрреализма и абсурдизма.
Получив несколько лестных предложений, тридцатишестилетний польский аниматор в 1958 году эмигрировал во Францию, где с прежним успехом поставил блестящие мультфильмы «Волшебник» (1959), «Астронавты» (1959) и «Ренессанс» (1963), поражающие богатством творческой фантазии и воображения.
Казалось бы, у Валериана Боровчика были неплохие шансы войти в кинематографический пантеон в ореоле непревзойденного автора изысканных анимаций, особенно после создания полнометражного «Театра месье и мадам Кабаль» (1967) – кукольного цирка с излюбленными для режиссерской эстетики Боровчика мотивами се****льной патологии...
Однако, по-видимому, за десять лет работы с анимацией ее мир стал для постановщика тесен, и в сорокапятилетнем возрасте Валериан Боровчик дебютирует в игровом кинематографе картиной «Гото, остров любви»(1969). Энциклопедия «900 современных французских режиссеров» (Рaris, 1986) назвала его «фильмом вуаера для вуаеров». Сюрреализм Боровчика заиграл тут новыми красками, вновь доказывая, что живописно-графическая сторона кинематографа по-прежнему остается коньком постановщика.
Годом позже на экране вышла еще одна эротическая фантазия Боровчика – «Зверь», вольная экранизация известной сказки о Красавице и Чудовище, в российском варианте известной под названием «Аленький цветочек».
Разбавив сказку мотивами знаменитой новеллы Проспера Мериме «Локис», Валериан Боровчик с ошарашивающей откровенностью обыгрывал детали з**фильских фантазмов, не забывая при этом о костюмах и интерьерах (старинный замок, роскошные покои будуара и пр.).
«Зверь» планировался вначале как пятая новелла «Аморальных историй», но, выпав из односерийного метража, стал самостоятельным фильмом...
Вскоре Боровчик на короткое время приехал в Польшу, чтобы поставить там «Историю греха» – экранизацию романа Стефана Жеромского.
Картина, на мой взгляд, получилась довольно строгой (во всяком случае – для Боровчика) по стилистике и в целом вполне укладывалась в рамки так называемого критического реализма.
Насколько было в его силах, Боровчик показал в фильме социальный фон любовной истории, герои которой были сыграны в отличие от большинства его персонажей-марионеток в традициях бытового психологизма.
То ли находясь под впечатлением коммерческого успеха нашумевшей ленты «Эмманюэль»(1974), то ли просто нуждаясь в замене артистов-статистов звездами, Валериан Боровчик выбрал Сильви Кристель солисткой своей эротической мелодрамы «Край».
Фабула этого фильма, действие которого происходит в середине 1970-х, разворачивается вокруг увлечения симпатичного провинциала красивой и загадочной про****ткой.
Но если, скажем, в «Звере» можно обнаружить пародийность авторского взгляда, то в «Крае» (1976) все выглядит вполне серьезно. Соперничая с Жакеном, Боровчик находит необычные ракурсы и позы для находящейся в расцвете своей чувственной красоты Кристель и меланхолично рассказывает в меру фрейдистскую «аморальную историю», местами с претензией на мрачноватую поэтичность.
На общем фоне тогдашней с*****льной раскованности европейского кино «Край» прошел по экранам, в общем-то, не слишком заметно. И фильмом «Внутри монастыря»(1978) Боровчик, по всей видимости, хотел вернуть себе славу ниспровергателя кинематографических устоев.
Однако ни л*****ские мотивы, ни изысканность изобразительного ряда не принесли скандального успеха. Художественный результат тоже оказался довольно дискуссионным.
Быть может, поэтому Валериан Боровчик на короткое время возвращается к своей первой любви – анимации. Его изобретательная манипуляция старинными предметами из новеллы «Шкаф», вошедшей в картину «Частные коллекции»(1979) вновь подтвердила его профессиональный класс и потенциал.
В 1980-х Боровчик работал с переменным успехом.
После вольной экранизации повести Роберта Льюиса Стивенсона под двойным франко-английским названием «Доктор Джекил и женщины» («Странная история доктора Джекила и мисс Осборн», 1981) он снял эротическую фантазию на тему трактатов Овидия «Искусство любить» (1983) с Мариной Пьеро, Микеле Плачидо, Массимо Джиротти и Лаурой Бетти.
Визуальный ряд этой картины сопровождался закадровым чтением оригинальных текстов знаменитого древнеримского поэта.
Не могу сказать, что Боровчику удалось создать шедевр поэтического эротизма, однако изобразительная часть картины, несмотря на погрешности вкуса, по-прежнему остается самой сильной стороной режиссера. Игра с оттенками тканей, свето-цветовыми потоками, обнаженной женской натурой, пластикой движений, бесспорно, впечатляет.
Лицо и тело Марины Пьеро с ее скульптурными формами, густыми прядями темных волос и взглядом, исполненным любовного томления, как нельзя лучше подошли для «анимационных» методов Валериана Боровчика. Снимая актрису, одетую в торжественные римские одежды и без оных, сквозь аквариумное стекло или воду бассейна, камера создает живописные композиции «любовного искусства»...
К сожалению, следующий фильм Валериана Боровчика – «Эмманюэль-5»(1986) снимался, вероятно, не от хорошей жизни.
Ни до, ни после этой ленты Боровчик не делал сиквелов. Но если уж он, некоронованный король киноэ***ики, был вынужден поставить пятую по счету серию, рожденную его соперником Джейкэном, значит, финансы режиссера в то время пели весьма тоскливые романсы...
Незаинтересованное, холодное отношение к вынужденной «шабашке» ощущается в «Эмманюэль-5» во всем: картина получилась на редкость скучной, эротические сцены (к тому же без Сильви Кристель) сняты без всякого азарта, сюжет – примитивен и лишен даже намека на пародийность.
Изобразительный ряд выглядит здесь обескураживающее стандартно: словно, вместо Боровчика на съемочной площадке был какой-нибудь Бруно Зинконе (автор столь же убогого опуса под названием «Эмманюэль-6»)...
В конце 1980-х шестидесятипятилетний Валериан Боровчик пытался вернуть былую форму.
Его сад****охистская по сюжету картина «Все должно исчезнуть»(1988) снова построена на пластике эротической игры мужчины (Матье Карьер) и женщины (Марина Пьеро).
Слов нет, пресыщенный современный киномир уже не удивишь ни дразнящей с*****льностью странных взаимоотношений персонажей, ни изысками «картинки», ни претензиями на многозначность философских трактовок.
Конечно, подобный киноспектакль марионеток выглядит сегодня слегка старомодно. Да и эротизм Валериана Боровчика подрастерял былую агрессивную эпатажность. Но создатель «Аморальных историй» и в 1980-х был по-прежнему верен себе...
Киновед Александр Федоров