В 1862 году в Калужской Епархии насчитывалось 618 церквей и школ при церквах насчитывалось 338, однако с наступлением полевых работ некоторые училища на время закрывались.
Так повелось издавно, что если простолюдин (крестьянин или мещанин) сумел заработать какие- то деньги и отложить их для обучения сына, то отдает он его на обучение к священнику или дьякону, если у него меньше денег, тогда идет к дьячку или по большой нужде вынужден для обучения обратиться к грамотному отставному солдату, а если имеется свой брат грамотей-крестьянин, тогда и к нему.
Грамота для народа-дело священное. Книжная мудрость сродни богословию. Почему крестьяне, мещане и купцы готовы отдать на обучение грамоте своих детей в маленькие школы церковно-служителей и охотно им платят за труды, а не в казенные бесплатные училища, в которых учат более легким и быстрым способом, нежели священники. Видимо дело в доверии. В их понятии, учитель-"барин" и начинает свое учение с "побасенок".
Найдутся ли желающие стать сельским учителем, которые уже имея определенные познания в науке и могущие применить их на более выгодном поприще, выберут столь скромный труд? Маловероятно. Получается, чтобы создать особый класс сельских учителей, нужно встать на путь принуждения и соблазна, точно также поступали в свое время в отношении сельских писарей.
Звание сельского учителя, окажется дверью для выхода из податного сословия, тем самым молодой человек будет осбожден от рекрутства(так ненавистном для крестьян) и телесных наказаний. Крестьянин, выбравший путь сельского учителя должен прослужить несколько лет и за свой труд будет награжден чином или званием почетного гражданина. Но тут появляется вопрос, а будет ли при таком раскладе сельский учитель любить свой труд? Будет ли он любить детей?
И вот священство ратует за то, чтобы самим обучать крестьянских детей и строить училища вблизи церкви, чтобы священник был естественным надзирателем и руководителем всех приходских училищ. И чтобы устраевоемое таким образом обучение освобождалось от каких-либо формальностей, отчетностей, регламентаций. Достаточно будет того, что избранное духовенство будет съезжаться раз в год в епархиальном городке для рассуждения о потребностях народного образования и для взаимного отчета о учительской деятельности. Нет надобности заводить каких- то особых окружных инспекторов или областных надзирателей. Деньги, которые понадобятся для содержания этих лиц можно употребить на другие нужды, например, на покупку учебников.
Народ тянется к знаниям, его дух и нравственность держатся или на преданиях и обычаях, пока он не образован, или ему дается направление просвящения, когда пришла пора образования. Народ готов действовать сознательно и найти свой осознанный путь, основанный не на обычаях, а на собственных познаниях. И духовенство готово стать для него просвятителем на этом пути.
Или же предоставить право к обучению общественному меньшеству, которое хотело бы вывести народ на совершенно новую дорогу, настроенную противоположно исконно русским началом? От решения этого вопроса зависит будущее России, не лишенное политического смысла и все грядущие последствия народного освобождения, согласятся с эти мнением. Сложно с этим не согласится, спустя сотни лет...
