Весной 1939 года, а именно 1 апреля, мировая общественность из существовавших тогда средств массовой информации узнала о том, что правительство Великобритании, возглавляемое Невиллом Чемберленом, наконец-то решило отказаться от проводимой до этого политики умиротворения агрессора и клятвенно пообещало, что в случае нападения Германии на Польшу решительно встанет на защиту последней, чтобы в конечном итоге обеспечить в Европе мир и порядок.
Не смотря на эти решительные заявления, немецкие войска 1 сентября 1939 года всё-таки вторглись на территорию Польши. После этого целых два дня правительства Великобритании и Франции мирными дипломатическими путями всё ещё пытались убедить Гитлера вывести войска с территории Польши, но тщетно. Уже 3 сентября Великобритания, а чуть позже, но в тот же день и Франция объявили войну Германии. Так началась Вторая мировая война.
Вступив в войну, Великобритания и Франция преследовали две основные цели. Первая цель - необходимо выполнять обещания, данные Польше, к тому-же озвученные на весь мир. Вторая цель - устранить Гитлера или хотя-бы значительно его ослабить, поскольку он уже представлял угрозу не только для Польши, но и для самих этих стран: Франции и Великобритании.
Позднее, уже после окончания Второй мировой войны, на Нюрнбергском процессе вся ответственность за начало войны будет возложена на Гитлера и его приспешников. И это совершенно правильно, так оно и есть. Но, пожалуй, не стоило бы полностью снимать ответственность и с тех европейских политиков, которые в силу своей нерешительности и политической недальновидности позволили Гитлеру, что называется, поверить в себя, в свою безнаказанность и в конце-концов решиться на полномасштабную военную агрессию. Известно, что 22 августа 1939 года, за девять дней до нападения на Польшу, на одном из совещаний Гитлер сказал присутствующим: "В действительности Англия поддерживать Польшу не собирается". В этом он был, в общем-то, прав. Объявив войну Германии, никакой существенной реальной военной помощи ни Франция, ни Великобритания Польше не оказали.
Несмотря на свойственную ему агрессивность и агрессивность многих немцев, готовых идти за своим фюрером на любую авантюру, Гитлер не очень-то стремился развязать "большую войну" подобную Первой мировой. В основной своей массе народ Германии и особенно немецкие военные не горели желанием повторить опыт Первой мировой войны, потери и ужасы которой были ещё свежи в их памяти. Прошло ведь всего-то каких-то двадцать лет, и риск того, что нечто подобное может повториться снова, довольно сильно их пугал. Поэтому Гитлер, несмотря на всю его бесноватость и неразборчивость в средствах, всё-таки долгое время по-мере сил сдерживался и старался соблюдать осторожность в достижении своих целей. О его генералах в этом смысле даже говорить не приходится. Они-то тем-более опасались любых действий, которые могли-бы привести к серьёзному мировому конфликту.
Когда в мае 1945 года гитлеровская Германия была разгромлена, в руки союзников по антигитлеровской коалиции попало достаточно большое количество уцелевших архивных документов. Изучение этих документов показало, что до вторжения Германии в Польшу большинство немецких руководителей, как военных, так и представителей экономического блока, очень сильно сомневались в том, что Германия способна вести так называемую "большую войну". Многие из них не то чтобы сомневались, а просто не верили, что Германия способна "потянуть" такую войну, не видели для этого у Германии ни военного, ни экономического потенциала. Даже после успешного вторжения в Польшу эти настроения не сильно изменились: опасность "большой войны" пугала по-прежнему. Одно дело маленькая победоносная война, другое - большая, с превосходящими силами противника, вернее, даже нескольких противников.
В 1936 году Гитлер решил провести ремилитаризацию Рейнской области. То есть ввести войска в демилитаризованную зону, находящуюся в Рейнской области. Казалось бы, на свою же территорию - территорию Германии. В чём проблема? Проблема в том, что в этой зоне, согласно Версальскому мирному договору, Германии запрещалось размещать войска, строить военные сооружения, проводить военные манёвры и вообще иметь какую либо военную инфраструктуру, Всё это с целью лишить Германию возможности внезапно напасть на Францию. Немецкие генералы, трезво оценивая потенциалы Германии и Франции, были очень обеспокоены этим решением Гитлера. Они всерьёз опасались возможной военной реакции Франции, реакции, которая могла оказаться для Германии губительной, и прямо высказывали свои опасения Гитлеру. Да и сам Гитлер прекрасно это понимал. Вот что он говорил об этом событии позднее: "48 часов после марша в Рейнскую область были самыми изматывающими в моей жизни. Если бы Французы вошли в Рейнскую область, нам пришлось бы ретироваться с поджатыми хвостами. Военные ресурсы, находившиеся в нашем распоряжении, были неадекватны даже для оказания умеренного сопротивления". А вот что сказал генерал Гудериан французским офицерам, допрашивавшим его уже после окончания Второй мировой войны: "Если бы вы, французы, вмешались в Рейнской области в 1936 году, мы бы проиграли всё, и падение Гитлера было бы неизбежным".
Следует сказать, что, понимая всё это и учитывая мнения своих генералов, Гитлер направил в Рейнскую область сравнительно небольшие силы, используя их как "пробный шар" для проверки реакции французов. Он заверил своих генералов, что отдаст приказ на вывод войск из Рейнской области сразу же, если только дело дойдёт до французской атаки. Как читатель наверняка уже знает, достойной реакции от французов так и не последовало. И Гитлер успешно и беспрепятственно ремилитаризировал Рейнскую область, что очень хорошо его приободрило и вдохновило на осуществление дальнейшей экспансионной политики. Его, но не его генералов: когда в том же 1936 году Гитлер вознамерился отправить немецкие войска в Испанию, чтобы помочь генералиссимусу Франко одержать победу в гражданской войне, германские генералы, сочтя этот шаг довольно рискованным, вновь "встали на дыбы", и Гитлеру пришлось ограничить военную поддержку испанских мятежников.
В марте 1938 года произошёл так называемый аншлюс Австрии, по сути, аннексия и оккупация Германией. И на этот раз немецкие военные руководители высказывали свои опасения Гитлеру по поводу возможного сопротивления австрийцев и реакции ведущих европейских стран. Но теперь Гитлер действовал уже более уверенно и не стал считаться с опасениями своих генералов. Надо сказать, что аншлюс прошёл успешно: многие австрийцы восприняли присоединение к Германии восторженно. Позже, в 1945 году, на Нюрнбергском процессе, один из подсудимых, начальник Генерального штаба Германии в 1938-1945 годах, генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель скажет: "После того, как Гитлер увидел, что всё ему сходит с рук, вот тогда-то одна акция и стала следовать за другой".
В том же 1938 году, сразу после аншлюса Австрии, Гитлер начал активнее работать над осуществлением давно задуманного намерения вернуть в состав Германии Судетскую область, населённую в основном этническими немцами, говорящими по-немецки, область, которая по итогам Первой мировой войны вошла в состав нового, образовавшегося после Первой мировой государства - Чехословакии. В те годы, первые годы нацистского режима, начальником генерального штаба Германии был Людвиг Бек, достаточно прозорливый военачальник, который был противником агрессивной внешней политики Гитлера, поскольку понимал, что Германия ещё не готова к тому, к чему её так стремительно ведёт Гитлер - к "большой войне". Именно в том, что дело идёт к "большой войне", к которой Германия не готова, начальник генерального штаба не сомневался, поэтому, как мог, пытался "притормаживать" Гитлера. Когда Гитлер вынашивал планы аннексии Судетской области, Бек составил проект меморандума, в котором подробно изложил катастрофические последствия, которые будут иметь подобные захватнические действия. В своем меморандуме Бек утверждал, что агрессивная экспансия неизбежно приведет к мировой войне, которая станет гибельной для самой Германии. Он предостерегал, что такая война подвергнет страну разрушениям, экономическому краху и огромным людским потерям. Бек также указывал на неготовность Германии к такому конфликту. Проект меморандума Бека был зачитан на совещании высшего военного командования и встречен с общим согласием. В знак солидарности с Беком генералы Вальтер фон Браухич, Франц Гальдер и Вильгельм Кейтель подписали меморандум и отправили его Гитлеру. Гитлер ознакомился с меморандумом, но остался непоколебим: ни от каких своих планов он не отказался и даже нисколько не скорректировал их. Он был убеждён, что Великобритания и Франция за Чехословакию из-за Судетской области воевать не станут, и пытался убедить в этом своих генералов. Но генералы в большинстве своём эту убеждённость Гитлера не разделяли. Начальник генерального штаба Бек подал в отставку, выразив, таким образом, своё нежелание следовать курсу, который, по его мнению, приведет к мировой катастрофе. Дошло даже до того, что генералы составили заговор против Гитлера: хотели организовать военный переворот, отстранить Гитлера от власти, арестовать его и других нацистских лидеров. Если бы это произошло, то никакой Второй мировой войны не случилось бы. Не было бы этой ужасной катастрофы с миллионами убитых и искалеченных. Но, к сожалению, Гитлер оказался прав, когда говорил, что Великобритания и Франция воевать за Чехословакию не станут. Так оно и вышло. Великобритания и Франция предали Чехословакию, заключив с Гитлером позорное Мюнхенское соглашение, согласно которому Чехословакию обязали передать Судетскую область Германии в полном соответствии с притязаниями Гитлера.
Вот так неожиданно была выбита почва из-под ног заговорщиков. И стоит-ли говорить о том, как вырос авторитет Гитлера как политика и как понизился авторитет его генералов, не разделявших его убеждённости относительно Франции и Великобритании.
Премьер-министр Великобритании Невилл Чамберлен, игравший во всём этом умиротворяющем процессе в тандеме с Эдуардом Даладье, премьером Франции, ведущую роль - роль "первой скрипки", был, по всей видимости, очень доволен. Вернувшись из Мюнхена в Великобританию, он, едва выйдя из самолёта, сказал знаменитую фразу: "Я привёз мир нашему поколению" и помахал бумажкой, в которой Гитлер обещал не воевать с Англией и Францией и вообще прекратить свою экспансионистскую политику. Дескать, заберёт Судетскую область и на этом всё. Больше ни на что якобы не претендует.
Доверчивый английский джентльмен Невилл Чемберлен поверил Гитлеру, наивно полагая, что тот тоже джентльмен, но только немецкий. О том, насколько сильно он ошибался, доверяя Гитлеру, он сам и заодно весь мир узнали довольно скоро - не прошло и года. Забегая немного вперёд, скажу, что Судетской областью Гитлер не ограничился. Так что триумф Чемберлена как "миротворца" длился недолго. А вот триумф Гитлера был самым настоящим и долговременным: он "обвёл вокруг пальца" не только Францию с Великобританией, обманом вынудив их пожертвовать интересами Чехословакии ради мнимого мира, но он ещё одержал сокрушительную победу над своей внутренней "оппозицией" в основном в лице собственных генералов. Одерживая без единого выстрела одну победу за другой, Гитлер продемонстрировал всю "несостоятельность" страхов и опасений своих генералов, отчего они и сами начинали терять уверенность в своей правоте. И, естественно, даже самые бывалые генералы, отличившиеся ещё в Первой мировой войне, стали терять авторитет в глазах Гитлера, да и в своих собственных глазах тоже. Что касается самого Гитлера, то им овладела даже не уверенность, а абсолютная вера. Вера в то, что успех будет ему сопутствовать всегда, и если случится война, то это будет небольшая и победоносная война. Гитлер был буквально опьянён свалившимся на него везением. Как азартный карточный игрок, мастер блефа, который выигрывает раз за разом при любом карточном раскладе. На Нюрнбергском процессе Вильгельма Кейтеля (начальника немецкого Генерального штаба в 1938-1945 годах) спросили:
– Напала бы Германия на Чехословакию в 1938 году, если бы Прагу поддержали Западные державы?
– Конечно, нет, — ответил подсудимый. — Мы не были достаточно сильны с военной точки зрения.
Забрав себе богатую в промышленном отношении Судетскую область, Гитлер и не думал оставлять в покое "остальную" Чехословакию. Он начал активнее поддерживать уже имеющиеся в ней сепаратистские настроения и движения с целью окончательно развала страны на отдельные, подчинённые ему марионеточные государства. Начиная с февраля 1939 года немецкие нацисты стали убеждать словацких политических деятелей, на которых имели влияние, в том, что неплохо было бы объявить Словакию независимым государством. 7 октября 1938 года премьер-министром Словакии был назначен лидер оппозиционной Глинковой словацкой народной партии (ГСНП) Йозеф Тисо. И несмотря на то, что 9 марта зашедшие на территорию Словакии чешские военные, верные пражскому правительству, отстранили Тисо от власти, он уже 12 марта, побывав на приёме у Гитлера, объявил о независимости Словакии под патронажем нацистской Германии. Затем 14 марта словацкий парламент провозгласил независимость Словакии и выход её из состава Чехословакии. Таким образом, Чехословакия как единая страна перестала существовать. А уже на следующий день, 15 марта, немецкие войска зашли в Прагу и оккупировали на этот раз уже полностью Чехию. Естественно, при подписании Мюнхенского соглашения правительство Великобритании взяло на себя обязательство вмешаться и защитить Чехословакию в том случае, если Гитлер не ограничится Судетской областью и пойдёт дальше захватывать чехословацкие земли. Что касается Франции, то она вообще совершила прямое предательство, подписав Мюнхенское соглашение, поскольку, в отличии от Великобритании, была связана с Чехословакией договором о союзе и дружбе между Францией и Чехословакией, подписанным сторонами в 1924 году. Однако в разгар Судетского кризиза правительству Чехословакии было заявлено, что если она не передаст Судетскую область Германии по-хорошему, то Французское правительство "не выполнит договора". Такая вот оказалась "договороспособность" у Франции. У английских "джентльменов" с договороспособностью ситуация оказалась примерно такая же, только они оказались немного похитрее, чем французы: после того как Словакия заявила о своей независимости, Чемберлен заявил палате общин, что поскольку теперь такой страны, как Чехословакия, больше не существует, то нет смысла выполнять обязательства, данные несуществующей стране.
После того как Гитлер осуществил свои планы в отношении Чехословакии, его внимание переключилось на Польшу. Вот тут-то Чемберлен неожиданно для всего мира решил покончить с политикой умиротворения агрессора: 29 марта 1939 года Великобритания предложила Польше поддерживать её против "любой акции, которая угрожает независимости Польши и сопротивление которой польское правительство считает жизненно необходимым". Но было уже поздно. Теперь зарвавшегося и усилившегося за счёт захваченных ресурсов Гитлера остановить было уже невозможно. К тому же Гитлер уже был в таком триумфальном положении, когда отступить без серьёзного ущерба для своего престижа как в глазах мировой общественности, так и в глазах своих подчинённых он уже не мог. Так 1 сентября 1939 года началась мировая катастрофа, унесшая за шесть лет около 100 миллионов жизней.
