XXI.
Все прочие над ним смеялись,
Крутили пальцем у виска,
И, удивляясь, потешались:
Смотрите, мол, на дурака...
А Жорж в ответ на них взирая,
И искренне не понимая,
Что, словно потайной магнит,
Их в отпуска всех так манит?
Припоминал, как постоянно,
Одну и ту ж метаморфозу,
Весьма подобную курьёзу,
Он наблюдал, где, как ни странно,
Начальство так себя вело,
Всегда вздыхая тяжело,
XXII.
Что Жоржу только оставалось,
Слегка плечами пожимать,
И быть в растерянности малость,
Ведь это сложно понимать,
Когда какой-нибудь сотрудник,
Набравшись наглости, паскудник,
К начальству нагло подходил;
Осмелившись, себе просил,
Поднять хотя б чуть-чуть зарплату,
То слышал тот час же в ответ:
"Людей незаменимых нет.
Свою работу, как награду,
Пора б тебе воcпринимать,
А не прибавку выбивать."
XXIII.
Но, если этот же работник,
Опять к начальству подходил,
Но только в этот раз негодник,
Лишь отпуск для себя просил,
(Очередной за год работы),
Начальство, "сбавив обороты",
С заботой скорбной на лице,
Пожалившись ему, в конце,
Своей тирады говорило,
Взвыв: "Ах, капец! А нам, как быть?!
Тебя, ну, некем заменить!"
(Чтоб "подлецу" стыднее было):
"...С тебя, прости, но не убудет!
Уйдёшь, а, кто ж работать будет?!"
XXIV.
Но нынче в отношеньи Жоры,
Принципиальность проявив;
Его отринув уговоры;
Почти насильно убедив,
Чтоб не посмел он возмущаться -
Велело в отпуск отправляться.
Мотив, как водится, простой,
У руководства был такой:
В процессе тщательной проверки,
Инспекции по труд.делам,
Был в кадрах выявлен бедлам,
И в результате штатной сверки,
(О чём составлен тут же акт),
Был выявлен прискорбный факт:
XXV.
О том, что их работник Жора,
Трудясь уже двенадцать лет,
Без всяческого форс-мажора,
Не покидая кабинет,
Ни разу в отпуск не ходил,
Хоть по закону должен был.
Так, за подобное деянье,
Их предприятью в наказанье,
Грозил немедля штраф огромный.
Начальство, став "икру метать",
Пыталось штрафа избежать.
А Жора - их работник скромный,
Отправлен в отпуск в тот же миг.
Ну, а скандал, чтоб не достиг,
XXVI.
Неимоверного размера,
Купирован был на корню:
Кадровика, как "изувера",
За разгильдяйство, болтовню,
И нарушение закона,
(Прибегну вновь к словам жаргона),
Начальство "взгрело" и зело,
"Вломив по первое число",
К тому же, штрафом наказало;
Потом "поставило на вид",
Как долг начальственный велит;
А проверявшим взятку дало;
На том всё кончилось для них,
Ведь инцидент в момент затих.
XXVII.
Вот так-то, в общем по-неволе,
Наш Жорик - праздный отпускник,
Покорный отведённой доле,
Внезапно головой поник:
Пред ним опять всё так ж дилемма;
Всё та же самая проблема:
Чем пустоту в душе заполнить?
Чем бесконечный день наполнить?
О чём бы с дуру помечтать?
Как страх безделия унять?
От скуки, чем себя занять?
Чего б, хоть малость пожелать?
Но, как мы прежде говорили,
Когда судили и рядили,
XXVIII.
О Жорике: он был не смел;
Фантазий всяких (самых разных),
Как и желаний, не имел,
И череду денёчков праздных,
Встречал с печалью и тоской.
На месте Жоры, кто другой,
Когда б спонтанно оказался,
То, явно б он не растерялся!
Уж, знал бы, чем себя занять -
Себя любимого утешить!
Чем душеньку свою потешить;
И, что в итоге предпринять,
Чтоб самого себя развлечь?!
Но не о нас, простите, речь...
XXIX.
С утра умывшись и побрившись.
Приняв весьма достойный вид.
Пред зеркалами убедившись,
Что всё с иголочки сидит,
Подстать полнеющей натуре,
На скромненькой его фигуре,
Наш Жорик подошёл к окну.
Раскрыл фрамугу он одну,
Чуть сдвинув в сторону лимонник -
Цветок, ютившийся в горшке.
Надев часы на ремешке;
Облакатясь на подоконник;
"Удачно" плюнув на карниз,
Взглянул победно сверху вниз.
XXX.
Пред ним предстал унылый дворик,
Зажатый меж больших домов,
И, лицезрея его, Жорик,
Ещё сильнее был готов,
Впасть в безотчётную тоску,
Подобно жёлтому листку,
Который, уж, заранье знает,
Когда он ветку покидает,
Что осень хмурая грядёт;
Что и его пора настала;
Что нынче, трепеща устало,
Вот-вот он наземь упадёт.
Да, как же здесь не тосковать?
Как капли слёз не проливать?!