В 1801 году грузинский царь Григорий XII отрёкся от власти в пользу российского Императора. Тогда никому и в голову не приходила мысль, что через каких-нибудь 100 с лишним лет бывшую Российскую Империю возглавит «чудесный грузин» (термин В.И. Ленина) Иосиф Виссарионович Джугашвили. Однако уже в начале XIX века в России была грузинская царица, правда, в отдельно взятой Курской губернии.
Причиной переезда царицы Марии вглубь России и определения её на временное место жительства в уездный город Курской губернии Белгород было катастрофическое положение царства Грузинского. Османская Империя и Персия развязали в Закавказье войны против Российской Империи, а спускавшиеся с гор конные лезгины в поисках «живого товара» доходили до самых окраин Тифлиса. По другой версии…
В 1810 году Мария переехала в Белгород. Так распорядился Император Александр I. Ей назначили приличное содержание в 250 рублей в год. Жизнь венценосной грузинки текла однообразно и серо, совсем не по-царски. Потомки наверняка не узнали бы об её курско-белгородском пребывании, не напиши она как-то письмо курскому губернатору Д.А. Прозоровскому.
В том послании грузинская царица сетовала на недостаточность средств, которые выделяются на её содержание. Но это было не самое страшное. Как оказалось, у неё очень скоро сложились неприязненные отношения с Белгородским уездным казначейством. Мария сокрушалась, что ей не дают медных денег: «Мне содержание выдают – жаловалась она князю Прозоровскому, - изодранными ассигнациями… Сперва я получала довольно много медных денег, а теперь я их не вижу совсем… А мне деньги нужны на содержание квартиры, прислуги, на вытопку горниц, на базарные для кушанья покупки, кои я должна делать медными деньгами». Ей даже пришлось продать свои серебряные украшения и вещи, чтобы жить в Белгороде достойно.
«Но, - пишет она губернатору – деньги эти почти все истратились, из казначейства я уже два месяца ничего не получаю, и теперь даже нечем мне и пропитаться… если мне не скоро дадут жалованье, то мне останется сидеть с голодом». Царица попросила Д.А. Прозоровского приказать белгородскому казначею поскорее выдать жалованье, причем половину непременно медными деньгами. Губернатор предложил Курской казённой палате удовлетворить просьбу царицы. Однако на предложение Прозоровского из палаты пришёл безрадостный ответ. Белгородский казначей в установленные сроки выдавал и будет выдавать грузинской царице причитающееся ей содержание. Если в этом отношении и случалась некоторая неаккуратность, то зависела она от оскудения казначейства. А что до «крепких», неизодранных ассигнаций и медных денег, которые просит царица, то таковых в Белгородском казначействе давно уже нет…
О том, как сложилась судьба царицы Марии в уездном Белгороде, история, по обыкновению, умалчивает.
Спустя десять лет ещё один представитель солнечной Грузии оказался в Курской губернии также не по своей воле.
23 ноября 1823 года член Курской духовной консистории, архимандрит Николаевского монастыря Иоасаф представил Преосвященному Владимиру Епископу Курскому следующий рапорт:
«Находившемуся в монастыре с ноября 1820 года на покаянии имеретинскому архимандриту Захарии, по приговору верховного Грузинского правительства экспедиции суда и расправы, за участие в составлении фальшивых печати и приказа от имени последнего Имеретинского царя Соломона, приключилась 18-го ноября 1823 года сильно-крепкая внутренняя болезнь, от которой, страдая три дня воспалением, от Антонова огня (болезнь, свирепствовавшая в Средневековье, которая сопровождалась омертвением конечностей, вследствие отравления спорыньей, или гангрена – авт.) 20-го ноября скончался, при чём был его штаб-лекарь Козловский».
Преосвященный Владимир 21-го ноября совершил в церкви Николаевского монастыря литургию, а затем погребение над покойным архимандритом.
После смерти архимандрита Захарии не осталось денег, так что монастырь похоронил его на свой счет, израсходовав 221 рубль. Протоиерей Осе Габаев, высланный в Белгород, по одному же делу с архимандритом Захарией и живший с ним вместе, передал настоятелю Николаевского монастыря завещание Захария и опись его вещам. В числе вещей был наперсный крест, пожалованный покойному архимандриту здравствующим Императором Александром I ещё в 1816 году, и препровождённый к нему вместе со следующим письмом министра духовных дел князя Голицына:
«Высокопреподобный о. архимандрит Захарий, милостивый государь мой! Его Императорское Величество, по докладу моему об отличном усердии нашем на пользу церкви Всемилостивейше соизволил пожаловать вам бриллиантовый крест для ношения на персях, который препровождая у сего, поздравляю вас, милостивый государь мой, с таковою Монаршею милостию».
Из других вещей архимандрита Захария оставил после себя следующее: янтарный крест, в серебряной оправе, осыпанный красными мелкими камушками, Библия на русском языке 1820 года, Российский служебник с грузинскими молитвами, глобус и 55 карт по всеобщей географии.
Из завещания архимандрита Захария видно, что он отказал Преосвященному Владимиру бархатную рясу, архимандриту Иоасафу шёлковую рясу и клобук. О других вещах в завещании сказано: «Два моих креста продайте; половину полученной суммы отдайте в монастырь на поминовение: туда же русские книги. Иеромонахам и иеродиакону дайте по 10 р., священникам по 4 р., диаконам по 2 р., послушникам, певчим и бедным дайте, сколько возможно будет.
Остальные деньги разделите на четыре части, из которых одну часть имеретинскому брату моему Георгию Гурченидзе, другую племяннику Иллариону, третью племяннице, а четвёртую часть Ивану Ревидзе. Сей человек умершего священника сын, и я взял его мальчиком для воспитания. Если он захочет жить с вами, любите его. Я, будучи на пути из Грузии в Россию, занял у Ивана Ревидзе для прогона 40 р., да здесь занял 150 р., которые возвратите из государственной жалованной суммы».
О смерти архимандрита Захарии Преосвященный Владимир немедленно уведомил курского губернатора.
В скором времени Преосвященный Владимир отослал в Святейший Синод представление, а министра духовных дел уведомил письмом. В этом письме он, между прочим, рассказал, что оставшееся после смерти архимандрита Захарии имущество будет храниться в Белгородском монастыре с тем, чтобы затем выдать его наследникам, если они явятся.
По предложению министра духовных дел князя А.Н. Голицына наперстный крест архимандрита Захария был препровождён в Кабинет Его Императорского Величества и оттуда были высланы 1700 рублей для присоединения к общему наследству, оставшемуся после архимандрита Захария. Деньги эти были получены Белгородским уездным казначейством в декабре 1826 года, переданы ключарю Белгородского Троицкого собора и положены на хранение в ризнице этого собора.
Прошло девять лет. Архиерейская кафедра была переведена в Курск. И вот в 1837 году причт курского кафедрального собора представил Преосвященному Илиодору следующий доклад: «Указом Его Императорского Величества из Курской духовной консистории, по резолюции Вашего Преосвященства в сей собор последовавшим, велено нам немедленно переделать лестницу, ведущую в верхний этаж церкви. Во исполнение чего составлена архитектором Грозновым план, фасад и смета и вами одобрены. Собор пригласил купца Фёдора Силина к принятию на себя постройки, который согласился обождать в течение года платежа недостающей части уплаты на постройку. При сём соборе ходатайствует, чтобы хранящуюся в соборе грузинского архимандрита Захарии сумму 1700 рублей употребить заимообразно на означенную постройку. Резолюция Преосвященного Илиодора была следующая «Поступить по сему».
Потраченные на постройку лестницы в Курском Кафедральном соборе 1700 р. в скором времени были возвращены в соборное казнохранилище и продолжали находиться там. Между тем, по предложению Преосвященного Илиодора, Курская духовная консистория в 1836 году послала в Курское губернское правление отношение с запросом, как поступить с деньгами умершего имеретинского архимандрита. В 1837 году, в октябре было послано так называемое «дубликатное» отношение, а в декабре того же года «трипликатное»! Однако же и до 1840 года из губернского правления ответа не получилось. Тогда Преосвященный Илиодор послал, по этому предмету, отношение к Курскому губернатору генерал-майору К. А. Флиге. По видимому, и это отношение не имело успеха, и только после представления Курской духовной консистории Грузино-Имеретинской конторе Св. Синода, в 1848 году о наследстве, оставшемся после Захария, родственники умершего получили оставленные им деньги.
Таким образом, благодаря использованию денег от продажи наперстного креста архимандрита Захария Курский Сергиево-Казанский кафедральный собор украсила великолепная лестница.