Видела на левом берегу лимузин на улице Колхозной. Белый. Медленно и с трудом полз по снеговым подтаявшим ухабам, переползал трамвайные рельсы под лай собак и печной дым.
-Иллюстрация жизни в России, - пробормотала я и не полезла за телефоном в карман, понимая, что пока я сниму варежку, пока разблокирую, пока открою камеру, пока прицелюсь, то даже самый неторопливый лимузин уползёт. Поэтому осталось стоять и напевать песенку Ундервуда:
Маша едет в Голливуд, Паша едет в Голливуд
Даже Фима из Мосфильма тоже едет в Голливуд
Гонят наши городских, Маша басню, Паша стих
Там ведь ни один блокбастер не снимается без них!.
Вспоминала, пока сидела на остановке и пялилась по сторонам, как дореволюционные газеты трубили:
- Это будет второй Сан-Франциско! Буфетные! Чайные! Закусочные! Это почти клондайк! - предполагали, что Транссиб вдохнёт жизнь в левый берег, что вся жизнь переместится туда, где здание вокзала, где стальные рельсы несут жизнь из Европы в Азию... смешно, что у нас по-прежнему только два направления в жизни: "На Запад" и "на Восток" - в смысле, что вверх и вниз по железной дороге из Иркутска никуда с вокзала не уедешь. Только два пути у нашего человека здесь:
послезавтра вытянем воспарим
что ты там копаешься тут клади
завтра ляжет камушком на груди
камушек покатится рухнет рим
седуксен реланиум перебор
нам бы что полегче бы мимо рта
он же бог да брось ты никто не бог
умирать по пятницам красота...
Ольга Родионова
А Сан-Франциско как-то не получился, но горушки похожие. И трамвайчик так весело на них взлетает и... вниз летит. Увидела остатки разбитых машин, которые эвакуатор подбирает на привокзальной площади и залезла в интернет: да, пару часов назад у трамвая отказали тормоза, и он протаранил девять автомобилей. Это не Сан-Франциско, но движение на левом берегу есть, это несомненно! И сотни тысяч жизней там происходят параллельно моей и мимо, мимо, мимо... будто нас не Ангара разделяет, а государственная и временная граница.
Ехала в трамвае и вспоминала, как ездила так будучи школьницей, студенткой-практиканткой, училкой, двадцатилетней усталой молодой женщиной, у которой трудная бабушка, неудачный и несчастливый роман, дети в том же количестве, что и сейчас, но не было той степени матёрости, когда чётко просчитываешь: сегодня семь уроков, а это значит, что четыре из них я проведу на полную катушку - с потом, кровью, улыбками, танцами и плясками, а три - абы как. На другой день - другой расклад. Но в двадцать с чем-то лет ещё всё впереди и чудится, что найдешь и своё, и своих, и что любовь одна и навсегда, и друзья... "и будет свет и слава, удачный день и вдоволь хлеба, как будто жизнь каченётся вправо", будут непременно замуж, дети и внуки (а и тут облом), и что родители будут ещё долго молодыми, а сейчас оборачиваешься, а у многих уже и в живых нет... И ещё подумала, глядя в двоящееся стекло, что сейчас замерла на мгновение одновременно в разных возрастах, эпохах, а за стеклом проплывают деревянные дома, чьи чешуйки краски на дверях пережили многих любимых людей. И надеюсь, что меня переживут... Хоть какие-то иркутские деревяшки ж должны меня пережить! Иначе - зачем это всё?..
Контрасты левого и правого берегов: мальчик и собачка - совсем больная, ибо с огромной опухолью, которая уже не даёт ей смотреть, и собачку мотает из стороны в сторону как тот трамвай... и громада и синеватая льдина МТЦ Нового - этот "телевизор" светит и днём и ночью, и знакомые на левом берегу говорят, что видят мой дом круглосуточно - я живу рядом с этим экраном... С этой горы я спускалась пятнадцать лет назад, когда работала тут няней девочки Тони. Иногда я спускалась с Тоней на розовом велосипеде, толкая его перед собой, иногда - с Тоней на руках. Мы доходили до рельсов, которые служили первым "водоразделом". Рельсы отрезали нас от шумной жизни улицы Лермонтова. Но сверху, наверное, смотреть лучше всего, ощущая за спиной реликтовую кайскую рощу, понимая, что ты почти демиург, который смотрит сверху этой горы на город:
А здесь я сфотографировала вид с Кайской горы на подступах, собственно, к входу в ботанический сад и зоосад... впереди - микрорайон Первомайский, остановка общественного транспорта Ботанический, железнодорожная остановка называется Мельниково. Для нас теперешних это название даже не совсем рынка, а ТЦ, а когда-то Мельниково было деревней, конечно же... и трудно в это поверить, т.к. неизменной осталась лишь эта реликтовая кайская роща - эти сосны тут одни старше всех нас:
Если на платформе дождаться электрички, то ехать до вокзала, который Иркутск-Пассажирский всего... десять минут! Но электрички редки в наше время и... лучше вообще пешком вернуться куда-то в район Студгородка и перебраться на правый берег через Старый мост на трамвае. Так и сделаю.
На самой макушке горы внезапно появляется сахарный брусочек девятиэтажки, который свежо и хорошо вписался в реликтовые сосны:
На улице Колхозной и на улице Миронова попадаются совершенно прелестные дома:
Когда идёшь с горы вниз-вниз-вниз, то настроение поднимается (обратно пропорционально спуску!), а если слышишь звон трамвайчика, то ускоряешься - хочется прыгнуть в него и... начать своё путешествие по берегам, мосту... но иногда нужно идти на конечную - где трамвай делает кольцо, а ещё там велики шансы занять место у окошка и ехать с комфортом.
У меня сегодня были 2 и 4-ый классы, которые хлопот не доставляли, но раз мило пошутили, когда один мальчик спрятался в Кайской роще за сосну:
-Не ходи в лес... ты же знаешь, что там тебя поджидает разбойник Синюшкин!..
Я чуточку улыбнулась, тк в автобусе им рассказывала эту легенду о названии этого легендарного микрорайона:). Мне почему-то всегда хочется в эту байку верить...
А вообще я восхищаюсь классными учителями, которые в первую смену учат один класс, во вторую - другой, и классный руководитель ещё и о мероприятиях не забывает, не забывает и о воспитании детей, а ещё и выглядит прекрасно.
Нет, я честно не понимаю, как можно это выдержать. По моим фото видно, что я от усталости порой не в состоянии обед приготовить - только купить...
Еду, а за окном мелькают улицы Гоголя, Шмидта, Пушкина и т.д.
О каких-то домах и спусках бывшей улицы Кругобайкальской я уже писала в этой статье:
Очень люблю эту подпорную старую стенку и взгляд вверх - пока поднимаешься по Терешкова... или же - как здесь - спускаешься на звонком усть-катаевском трамвайчике:
Не могу сказать, что Иркутск это "сибирские Афины" или, прости, Господи, Париж... не похож он ни на столицу Греции, ни на Франции, на себя похож:
Как писал Пастернак: "всесильный бог деталей - всесильный бог любви".
И вот мы уже едем-едем по Старому Глазковскому мосту, который по-совместительству является ещё и функциональным памятником В.И.Ленину. Спасибо Надежде Константиновной за идею и помощь в её воплощении (не шучу): чух-чух! - едем:
И любуемся изящной, достойное и красивой улицей Почтамтской, ныне она называется Степана Разина:
Очень люблю детали местных доходных домов. И даже успеваю фотографировать из окна трамвая:
Стараюсь быть объективной и снимать всё, но... в итоге получается снимать от души только Иркутск дореволюционный и ранний-советский... без постмодернистской архитектуры, которой, кстати, в районе Степана Разина, Российской и 5-ой Армии улиц хватает с избытком. Но не сегодня, не сейчас:
И покуда мы не заехали в самое сердце центра и сосредоточенье его, вспомним ботанический сад, студгородок, биостанцию и прошлое - даже, если оно просто прожитый день:
Ты думаешь, смерти нет, перевозчик спит,
И неувядаем сад, и атласна кожа,
Почтовый ящик тесен, нектар испит,
На рынке розы, и радость на них похожа,
И каждую среду - ярмарка до шести,
И каждый пряник надкушен тобою сладко,
И даже лед - чтоб норвежки скользили гладко...
Но это неправда, радость моя, прости.
Харон не ведает сна. На дворе весна -
Но эту розу - ты видишь? - побило градом.
Старушка была пленительна и юна -
Теперь живет в деревне под Ленинградом.
Ее никто не помнит, и даже ты,
И даже я, потому что я тоже, тоже...
Никто из тех, кто тогда приносил цветы,
Никто из тех, кто влюбленно глядел из ложи.
Кружись, кружись на праздничном колесе,
Пока среда, пока на пороге лето.
Ты тоже боишься смерти - как я, как все.
Поэтому я целую тебя. За это.
Ольга Родионова