Он давно желал ее. Желал с той порочной жадностью, от которой кругом шла голова, стоило ей пройти рядом, прошелестеть подолом платья, домашнего халатика, обдать запахом чисто вымытой кожи, не испорченной никакой химией духов и источающей лишь природный, юный женский аромат… Он желал ее не просто так — как можно желать красивую женщину, свою возлюбленную, а так — как можно желать нечто запретное, то, что тебе невозможно получить ни сейчас, ни потом, но ты не представляешь, а как же будешь вообще дышать без этого, куда денешь руки, которые как будто готовы пуститься в пляс и отдельную жизнь от своего хозяина, лишь бы впиться в сладкое, манящее мягкими округлостями тело той, которую тебе бы, по хорошему, называть «дочкой»?!
Михаил отлично помнил, когда все началось. Да как только сын привел ее домой, на чай с тортиком! Чтобы познакомить с маленькой своей семьей — состоящей из одного лишь отца. Михаил стал вдовцом много лет назад — супругу унес трагичный случай автокатастрофы. Это было очень больно. Это было очень страшно. Потому что до того, давным-давно — такое же происшествие лишило родителей самого Михаила.
И так вышло… Так уж все складывалось, что не нашлось после потери супруги подходящей женщины, которую хотелось бы привести в дом не просто до койки, а как полновластную хозяйку, чтобы сын мог называть ее «мамой». Но и связями на стороне Михаил себя не баловал… То есть, баловал в первые годы, а потом все, как отрезало! Он слышал о том, что людей порой так кодируют от алкоголя — что даже если глянет на рюмку, так тошно станет, выворачивать наизнанку будет! Вот и с ним твориться стало вдруг то же самое — не мог больше на баб глядеть в том самом, телесном смысле…
И первое время, естественно, это тревожило. И даже, вот же беда, о таком стыдном не поговоришь с друзьями! Потому что… Ну, кому охота признаваться, что мужская сила в нем взяла, да пропала, будто уголек алый кинули в ведро с колодезной водой и он там угас? Только со временем Михаил понял, а это, так ведь даже лучше! Не хочется? Ну и не надо! Что, других дел в жизни нету, что ли, кроме как за юбками гоняться?! Вон, сына надо поднимать, это раз! На работе, на заводе родном, где еще дед пахал, надо не щелкать клювом, а то молодые да пробивные специалисты перехватят должность, к которой так долго шел! Потом еще надо было дачу продать — по просьбе жены покупалась, сам Михаил ничего в этих грядочных делишках не понимал, а свекры его — жили слишком далеко и престарелыми людьми уже были, чтобы на ней горбатиться.
И годы летели… Просто как будто колдовство какое-то случилось — когда однажды глянул на себя в зеркале, бреясь поутру и вдруг понял, что по лицу этому и морщины уже побежали и седина на висках появилась… Как там говорится? Благородная седина? Только Михаил ничего благородного ни в ней, ни в старости вообще не видел! И с недобрым настроем думал о том, что вот полетят еще годы и он станет пенсионером, немощным стариком, будет ходить с палочкой и во всем, что самому привычно делать сейчас, придется полагаться на посторонних…
Сын, тем временем, уже окончил школу и поступил в ВУЗ. Решил стать модным, этим самым, менеджером! Хотя Михаил наставлял по-отечески — мол, выбери другую профессию, может, там где руками работать надо, ну а если хочешь головой — то вот, хоть бы в инженеры или архитекторы пошел бы, все ремесла нужные, людям полезные! А менеджер… Что он там делает? В офисе сидит и бумажки перекладывает! Только… Да, Михаил сполна уже начинал себя чувствовать старым и ненужным — потому что сын к его мнению не прислушивался, посмеивался не уважительно и делал, что хотел! Пришлось махнуть рукой. Эх, мол, молодежь! Ладно, живи как придумал, авось и выйдет что путное…
А потом сын, едва только диплом получил, нет, чтоб домой весть о том, что на работу хорошую устроился, принести, а он принес новость о том, что он, видите ли, женится! А работа…
- Просто всем нужны специалисты с опытом работы, - развел руками Андрей. - Я буду искать дальше. Место, где можно нормально работать, где меня будут ценить и позволят наработать реальный опыт! А пока курьером пойду!
Михаил покрутил тогда у виска. Вот тебе и перспективный, чтоб его, менеджмент! Оплатил обучение оболтусу, а он теперь станет бургеры, да суши развозить таким же бездельникам, которым лень к плите встать и нормальную еду приготовить! Но если бы все этим ограничилось…
Жениться он, сопля зеленая, решил! Привел в дом девчонку совсем… Юная такая, что аж глядеть страшно и Михаил, на всякий случай, стребовал паспорт показать — есть уже восемнадцать то?! К счастью, Оксана была совершеннолетняя. А далее сын объявил — документы подали, кафе забронировали, жить станем с тобой, пока на ипотеку копим!
Михаил тогда только рукой махнул, потому что только заглянув в глаза понял — все, упрямый щенок уже все решил! И ничего с ним не поделаешь! Ладно… Ладно! Решил Михаил, пусть женится! В конце-концов… В других людей и хуже бывают — дети употребляют что попало, в аферы встревают, в кредиты влезают… А его оболтус хоть без этого и на шее не сидит!
Сыграли свадьбу… Гостей было немного, тесным кругом посидели… А со стороны невесты и вообще никого не было — детдомовкой оказалась! До знакомства с Андреем девица полгода по знакомым, наверное, по таким же сиротам скиталась.
А на счет ее детдомовского происхождения, Михаил, кстати, имел кое-какие предубеждения, предрассудки… Но опять же — решил поглядеть, чтоб не сходу судить.
И вскоре стало ясно… Что невестка, она ничего так! И даже слишком ничего… Вставала рано, шустро готовила сытный такой, для мужиков завтрак, например — яичницу с колбасой. Готовила вообще она, кстати, не особо вкусно… Но зато не тратила деньги на всякие суши! Грязи не разводила и бардака не раскидывала… По салонам красоты, опять же, не бегала… Михаил этому, кстати, удивился очень — просто не встречал раньше таких красавиц, да натуральное чтоб все! Ресницы длиннющие, как у коровки-Буренки, губы алые, как вишенки и пухлые, особенно верхняя, будто бы пчелка ласково эдак ужалила… Глаза всегда широко распахнуты и того удивительного оттенка, каким бывает небо перед самой грозой, когда через облака чуточку синева проглядывает… У невестки и волосы были на загляденье — русые, густые — косу в руку толщиной заплетала и длинные — аж до того местечка, где спина прогибом соблазнительным во вторые девяносто переходит… Да и сверху не была обделена формами невестка!