В добрый час! СССР, 1957. Режиссер Виктор Эйсымонт. Сценарист Виктор Розов (по собственной одноименной пьесе). Актеры: Леонид Харитонов, Леонид Давыдов–Субоч, Людмила Чернышёва, Виктор Хохряков, Наталья Малявина, Олег Анофриев и др. 29,1 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Виктор Эйсымонт (1904–1964) поставил 14 полнометражных игровых фильмов, три из которых («Крейсер «Варяг», «Судьба барабанщика» и «В добрый час») вошли в тысячу самых популярных советских лент.
История выпускников школы, которые пытаются найти свой путь в жизни…
«Оттепельная» советская кинокритика встретила «В добрый час» вполне доброжелательно. К примеру, в «Советском экране» отмечалось, что «в ярком, талантливом исполнении молодого артиста Л. Харитонова Андрей – обаятельный парень, отзывчивый товарищ, хороший друг. Но он, излишне опекаемый родителями и обладавший несколько беспечным характером, никак не может решить, «куда податься» по окончании десятилетки. Что привлекало его больше всего – не было ясно ни самому юноше, ни окружающим» («В добрый час», 1957).
Правда, в журнале «Искусство кино» обращалось внимание читателей, что режиссеру далеко не везде удалось уйти от театральности киноповествования: «Пафос фильма «В добрый час!» вовсе не в том, что исчерпаны все трудности и устранены препятствия на пути действующих лиц. Мы меньше всего думаем, что отныне Андрей и Алексей пойдут по гладкой дорожке, что тернии уже позади, а впереди одни благоухающие розы. Нет, жизнь только начинается — значит, будет еще немало забот, возможны и ошибки... Но мы твердо верим, что в решении сложных жизненных вопросов, в определении героями своей жизненной «точки» непременно восторжествуют их светлые, благородные черты. К этому последовательно подводит зрителя фильм, посвященный нашей молодежи, ее мечтам и исканиям. У нас уже были кинокартины, герои которых только вступали в жизнь, делали свои первые самостоятельные шаги или готовились к ним. Но многие ли из этих фильмов заключали в себе большую правду жизни, привлекали глубоким решением проблемы? Не чаще ли мы встречались с поверхностной имитацией действительного, с традиционной схемой, с легковесным морализированием? «В добрый час!» — произведение совсем иного склада. Автор сценария В. Розов не даст готовых рецептов, нс торопится с ответом на все вопросы: он включает вас в действие и заставляет размышлять вместе с героями, требуя от вас самостоятельных выводов. А размышлять есть о чем. Ведь герои фильма вступают в ту пору жизни, когда человек начинает всерьез задумываться о ее целях, о своем месте в ней, когда он только учится понимать, где настоящее и где подделка, когда он впервые оказывается перед необходимостью определять собственную дорогу. … Поднимая большие вопросы воспитания и морали, фильм «В добрый час!» открывает истинный мир понятий и чувств современной молодежи — и за это зрители будут благодарны авторам картины.
… Преобладание диалога, закономерное для пьесы, привело к явной театральности кинокартины. Построение большинства кадров (оператор Б. Монастырский) напоминает театральные мизансцены и меньше всего говорит о том, что мы имеем дело с искусством кино, требующим наглядности и зрелищности изображения. Режиссура мало обогатила произведение, нс добавила нового к уже известному нам ранее. … Думается, что успех фильма «В добрый час!» никак нельзя целиком отнести за счет кинематографии. Бесспорные достоинства фильма — это прежде всего достоинства пьесы, положенной в его основу. В основе фильма должна лежать оригинальная кинодраматургия; пьеса, пусть самая талантливая, должна идти на театре, а не перекочевывать в своем первозданном виде на киноэкраны» (Игнатьева, 1957: 103-105).
Этот фильм многие зрители вспоминают и сегодня:
«Я обожаю этот фильм. Я смотрела его в разное время, но реакция на него всегда одна и та же. Я смеюсь, радуюсь и негодую вместе с героями этого фильма. Андрей Харитонов в этом фильме абсолютно органичен. Этакий слегка избалованный сын профессора, но честный, искренний и чистый» (Алла).
«Очень содержательный и полезный для семейного просмотра, как родителям так и подрастающим детям» (С. Шувалова).
«Прекрасный, добрый фильм! Он как раз сейчас идет по ТВ... Пойду смотреть... в который раз )))» (Елена).
«Фильм люблю, несмотря на правильность. Но ,конечно, если бы не герой Харитонова, он был бы скучным. Очень нравится, как он спорит с матерью. Юмор оживляет» (Я. Яковлева).
«Фильм полный доброты, прекрасных актёров и юмора. В сотый раз смотрю и наслаждаюсь!» (И. Смирнова).
«Все–таки Розов есть Розов. Светлый, чистый фильм, наполненный какой–то удивительной атмосферой. Харитонов просто бесподобен!» (Лика).
Киновед Александр Федоров
Жестокость. СССР, 1959. Режиссер Владимир Скуйбин. Сценарист Павел Нилин (по собственной одноименной повести). Актеры: Георгий Юматов, Борис Андреев, Николай Крючков и др. 29,0 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Смертельно больной режиссер Владимир Скуйбин (1929–1963) прожил очень короткую жизнь, успев поставить только четыре фильма (один из них – «Жестокость» – вошел в тысячу самых популярных советских лент).
Понятно, что только "оттепельные" перемены в обществе позволили В. Скуйбину поставить такую лишенную сентиментов драму, как "Жестокость", где блестяще сыграли свои роли талантливые актеры Георгий Юматов (1926-1997), Борис Андреев (1915-1982) и Николай Крючков (1911-1994).
Киновед и культуролог Майя Туровская (1924–2019) писала, что в «Жестокости» «режиссер Владимир Скуйбин честно постарался сохранить все, вплоть до подспудного исторического движения повести, следуя за автором шаг за шагом, сколь это позволяют специфика экрана и краткость отпущенного героям фильма экранного бытия. Можно упрекнуть Скуйбина и оператора Тимофея Лебешева в робости. Действительно, изобразительное решение фильма лишено броского, уверенного в себе своеобразия. Снять картину смелее, ярче, эффектнее, в духе восклицательных корреспонденции Якова Узелкова было легко. Сохранить же видимую нилинскую простоту, даже простоватость интонации оказалось гораздо труднее. Режиссер направил свои усилия именно в эту сторону. Оглядываясь назад, нельзя не оценить самоотверженность молодого режиссера, отказавшегося от того, что могло бы прибавить ему кинематографических лавров; ведь к моменту его работы над фильмом были уже сделаны и нежно–жестокий «Сорок первый» Г. Чухрая, и напряженно–экспрессивный «Павел Корчагин» А. Алова и В. Наумова, и многое другое. Скуйбин отказался от искушения новой кинематографичности с той бескомпромиссностью, которая была свойственна ему во всем. … А между тем уже тогда Владимир Скуйбин был болен редкой и неизлечимой болезнью, которая влечет за собой постепенную и неотвратимую атрофию всех мышц. Он знал, что работает наперегонки со смертью. Ему оставалось еще четыре года, в которые он сумел втиснуть еще два фильма, хотя на премьеру последнего уже не смог приехать. Может быть, поэтому он сделал из сложной повести «Жестокость» фильм ясный и строгий» (Туровская, 2003).
С. Кудрявцев отмечает, что криминальный мотив фильма «спустя три с половиной десятилетия отозвался в личной судьбе самого Георгия Юматова, исполнителя роли милиционера Веньки. Но всё обошлось без дополнительных потрясений – в отличие от экранного персонажа, который покончил с собой не столько из–за того, что был предан своей девушкой, а грубо и как раз жестоко подставлен собственным начальником (в неожиданно неприятной роли – чаще всего положительный Николай Крючков). В его же лице – всей системой уже формирующегося аппарата тупого подавления любого индивидуального поступка. Какое дело режиму до честного слова молодого сыщика, который пообещал снисхождение Баукину в том случае, если он добровольно сдастся властям?! Зачем пролетарскому государству охранительный щит, если у него есть разящий меч?! ... И Венька Малышев с его желанием понять и простить заблуждавшегося человека закономерно оказывается среди первых жертв – его постигла бы в дальнейшем более горькая участь, когда бы пришлось не стреляться, а самому копать себе могилу перед тем, как тебя застрелят бывшие соратники» (Кудрявцев, 2007).
Многие зрители и сегодня восхищаются этим фильмом:
«"Жестокость" – потрясающее явление в советском кинематографе. Главные художественные достоинства: поразительная глубина драматизма и трагедийности, отсутствие лакировки и конъюнктуры, верность жизненной правде без натурализма и цинизма. Замечательный сценарий и великолепная режиссура. Изумительна игра актеров. Роли Веньки Малышева и Лазаря Баукина можно без преувеличения охарактеризовать как вершину актерского мастерства Г. Юматова и Б. Андреева» (А. Ефимов).
«Фильм изумительный! Ни одной фальшивой ноты. Ни в игре актеров, ни в режиссуре. Юматов, Борис Андреев, Крючков сыграли на высочайшем уровне. Конечно, и повесть Нилина, наверное, лучшее из того, что он написал» (Балдахин).
«Гениальная экранизация повести Павла Нилина, кто читал повесть тот поразится, насколько точно Владимиру Скуйбину удалось попасть в образ и характер героев. Борьба за Правду (с большой буквы) сломала Малышеву хребет. … И фильм как нельзя актуален для наших дней, в которых жестокость почти вытеснила доброту. Это и есть главная мысль фильма, его стержень. А в остальном фильм просто шедевр. Актёрский состав бесподобен. Так точно подобрать актёров мог только талантливый режиссёр вкупе с талантливым сценаристом. Юматов играет блестяще, тяжёлые драматические роли были его коньком. А роль двуличного начальника угрозыска, сыгранная Крючковым вселяет страх и вопрос: неужели актёр может так перевоплощаться? Может, и это нам пример. Советую всем, кто не посмотрел ещё этот шедевр, посмотрите как можно скорее. Не пожалеете. Лично я пересматривал его три раза» (Виталий).
Киновед Александр Федоров
Звезда. СССР, 1949/1953. Режиссер Александр Иванов. Сценарист Павел Фурманский (по одноименной повести Эммануила Казакевича). Актеры: Анатолий Вербицкий, Алексей Покровский, Ирина Радченко, Лидия Сухаревская, Олег Жаков, Александр Хлопотов, Николай Крючков, Василий Меркурьев и др. 28,9 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Александр Иванов (1898–1984) поставил 18 фильмов, пять из которых («На границе», «Сыновья», «Звезда», «Михайло Ломоносов» и «Поднятая целина») вошли в тысячу самых популярных советских фильмов. Одна из них – военная драма «Звезда», снятая в 1949 году, но вышедшая в прокат только после смерти И.В. Сталина в 1953 году.
Авторы «Краткой истории советского кино» писали, что повесть «Звезда» «приковывает интерес читателя остротой жизненных ситуаций, в которых оказываются мужественные и отважные герои, психологической тонкостью и лиризмом в обрисовке характеров. Фильм «Звезда», в общем, стоит на уровне литературного первоисточника» (Грошев и др., 1969: 345).
В 1990 году киновед Александр Шпагин справедливо отметил, что «скромный фильм А. Иванова «Звезда» – произведение, непривычное для гигантообразной, велеречивой стилистики лент конца 40–х годов. … Но даже в лучших лентах второй половины 40–х годов незримо присутствовала тень ограниченно–лозунгового оптимизма и культовой прямолинейности. «Звезда» резче других лент выламывается из общей картины тогдашнего кинематографа. … В «Звезде» проступает неоднозначность ситуаций, волнуют простота и естественность языка, образно–метафорические находки, далекие от лобово–контрастных метафор тех лет, вроде бы здесь и случайные, но задевающие за живое и по сей день. Лента переходная. Но драма была в том, что переход этот с предощущением нового, разлитым по всей картине, был совершен в абсолютно непереходное время. … От «Звезды» тянется нить к «Балладе о солдате», «Третьей ракете», «Живым и мертвым», «В бой идут одни «старики». А потом уже и к «Торпедоносцам», «Иди и смотри», хотя это будет и другой взгляд, и другая форма, и другая стилистика. В «Звезде» — налет «пацифизма», «абстрактного гуманизма», ненавистных в те годы, в ней вместо торжественно–победоносных шествий под знаменем великого Сталина возврат к человеческим ценностям. … Но «Звезда» все же вырвалась из тисков тоталитарного искусства. И она жива. Не стоит ее забывать» (Шпагин, 1990: 16–19).
Уже в XXI киновед Лидия Кузьмина писала, что «тяготея к каноническому искусству 30–х гг., склонному к назидательности и типизации, режиссер несколько засушил литературную первооснову, которая дышала жизнью. Однако для кинематографа его картина была глотком свежего воздуха: в то время когда официальная версия Отечественной войны канонизировала на экране стратегию генералитета, режиссер возвращал в кино здравый смысл и историческую справедливость со всей убежденностью человека, когда–то прошедшего войну. Заговорил о ее главном герое – солдате» (Кузьмина, 2010: 192).
Зрители и в наши дни оценивают «Звезду» вполне позитивно:
«Данная экранизация более интересна и точна. Благодаря прежде всего добротному сценарию и режиссерскому чутью, фильм получился правдивым и показывал поведение людей на войне! Кроме того, данная картина резко отличалась от предыдущих военных лент, где после величественных "Падения Берлина" или "Клятвы", … вдруг показывается жизнь полковых разведчиков без всяких прикрас! Конечно, режиссер учел и тот факт, что совсем недавно была война, что очень много было потерь, и поэтому в фильме прямо показал гибель только одного Мамочкина, которого с блеском сыграл Крючков! Чем значим этот фильм? Да, прежде всего, тем, что большинство из тех, кто делал эту картину, сами побывали на фронтах и знали не понаслышке о войне!» (Игорь).
«Многие часто впадают в распространенную ошибку, путая реальную жизнь и кино. Даже если в фильме все показано стопроцентно достоверно с точки зрения фактов, это еще не гарантирует художественную правдивость. Точно, но не верно. Этим нередко грешат недалекие критики и авторы. Художественная правда проникает в душу, доходит до сердца. Ей сопереживаешь, она вдохновляет. На такое способен только талантливый кинофильм. И фильм "Звезда", показывающий отнюдь не всю правду о войне, о военной разведке, все–таки правдив. Потому что героев мучительно жаль. Но ими гордишься – они, молодые и немолодые, красивые и неприметные, шли на верную смерть, зная об этом. И побеждали» (Игмик).
«Хороший, патриотический фильм, сейчас таких явно не хватает, так как очень много «отлакированной» войны на экране» (Кирилл).
«Сильная картина, особенно если учитывать, что она была снята при Сталине, когда была строгая цензура» (Иван).
Киновед Александр Федоров