(С) Богачев А.В. 2022
Важным маркером присутствия сармато-аланов в том или ином регионе являются небольшие (до 5 см) бронзовые фигурки человечков (рис. 1).
Антропоморфные металлические амулеты I тысячелетия не раз оказывались в поле зрения специалистов (Ковалевская 1983; Шелов, 1987; Левина, Чижова, 1995; Щеглова, 2010).
За последние десятилетия источниковая база этих изделий значительно расширилась, что позволяет вновь вернуться к их изучению.
Все фигурки с точки зрения морфологии и иконографии достаточно индивидуальны. В самом общем виде их разделяют на две разновидности: первые –«изображение мужское, обнаженное, фаллическое» (Ковалевская, 1983. С. 44); вторые «изображают одетого мужчину» (Ковалевская, 1983. С. 45).
Первые (на карте (рис. 2) показаны «запятыми»), в массе своей представлены в Крыму, в Приазовье и на Северном Кавказе; вторые – в восточноевропейской лесостепи (Молдова, Украина, Центральная Россия), в Джетыасарском оазисе Казахстана, на Кавказе (Дагестан, Осетия).
В Волго-Камье обе разновидности амулетов представлены, но «одетых» фигурок, все же, больше – свыше 65 %.
Следует отметить новые находки (Украина) так называемых, «пляшущих человечков» (рис. 3, 9-10, 13), подобным находкам из Мартыновского клада (Щеглова, 2010).
Большинство амулетов, происходящих из комплексов, датируются V– VII вв. На Кавказе они известны и в материалах более позднего времени – в VIII–IX вв.
Металлический антропоморфный амулет, найденный в Поднестровье на поселении Лукашевка с точки зрения хронологии и морфологии (в отличие от остальных его ноги сомкнуты калачиком, одна рука на поясе, другая – в районе груди) несколько «не вписывается» в контекст вышеописанных амулетов. Однако сам факт его присутствия в районе взаимодействия целого ряда этнокультурных групп, так или иначе связанных с формированием культур праславянского и сармато-аланского круга, значим сам по себе.
Нам не известны находки антропоморфных металлических амулетов в Центральной и Западной Европе. Их распространение ограничивается условной линией Варна–Кишинев–Киев–Орел–Москва.
Если говорить о северо-западном секторе их распространения, то это Средняя Волга и Средняя Белая. В отличие от кольцевых подвесок с выпуклинами, антропоморфные амулеты не известны на правобережье Камы. И здесь их бытование связано исключительно с именьковскими (на Волге) и турбаслинско-бахмутинскими (на Белой) памятниками V–VI вв. Как мы показали в наших публикациях, и подвески, и антропоморфные фигурки найдены в регионе на памятниках (в т.ч. в закрытых комплексах), оставленных смешанным славянским (антским) и гото-аланским населением (Богачев, 2013; 2016).
В этой связи большой интерес представляет серия, так называемых, случайных находок, «собранных» на Самарской Луке близ городища Кармалы, некоторые из которых мы уже ввели в научный оборот (Богачев и др. 2019). Судя по представленным фотографиям, на Кармалинском городище, помимо подвесок с выпуклинами и антропоморфных фигурок (рис. 3, 2) были найдены проволочные височные кольца с одним, закрученным в спираль, концом. Такого рода украшения исследователи связывают с «древностями антов». Они найдены, в частности, в Мартыновском (вместе с антропоморфными фигурками), Козиевском и Гапоновском кладах, которые датированы 2-й – 3-ей четвертями VII века (Гавритухин, Обломский, 1996. Рис. 19, 1-2, 57, 59, 3). Академик Б.А. Рыбаков предложил реконструкцию женского головного убора с такого рода височными кольцами (Рыбаков, 1982. С. 77).
Согласно академику В.В. Седову «в настоящее время этнос носителей именьковской культуры устанавливается генетической связью ее с волынцевской культурой» (Седов, 2002. С. 253).
Новые материалы подтверждают этот тезис: и на Средней Волге, и на левом берегу Среднего Днепра выявлены близкие феномены материальной культуры, в частности, антропоморфные амулеты («в одежде») и проволочные височные кольца с одним, закрученным в спираль концом.
Что касается пребывания на Средней Волге аланов, то этот народ оставил в регионе не только археологическое наследие. В современном Татарстане (Нижнекамский район) протекает небольшая (10 км) река Аланка. Вне всякого сомнения, этот топоним восходит к соответствующему этнониму. Не исключено, что названия современных сел Аскулы и Турбаслы, находящихся в непосредственной близости от древних именьковских поселений (Кармалинское городище, Ош-Пандо-Нерь II, Уфа IIи др.) и могильников (Турбаслинский, Жигулевский), восходят к сармато-аланскому этнониму асы (ассы, ясы). Известный исследователь именьковско-турбаслинских древностей Е.П. Казаков неоднократно писал (см. выше), что народ буртасы – наследники культуры поздних сармат. В недавней своей работе он предположил, что вождем «Пургасовой Руси» «был, вероятно, одним из потомков асов-сармат, судя по его имени» (Казаков, 2020).
Таким образом, гипотеза Галины Ивановны Матвеевой и сегодня сорок лет спустя после ее опубликования, продолжает оставаться в эпицентре дискуссии о корнях и судьбах населения именьковской культуры. Новые материалы и новые гипотезы корректируют наши представления об этом ярком неординарном этнокультурном феномене. Однако, основной посыл Г.И. Матвеевой о том, что этническое ядро «именьковцев» составляли выходцы из славянской (протославянской) среды Поднепровья, своей актуальности не потерял. Сегодня исследователи занимаются детализацией и развитием этого тезиса.
Анализ археологических источников позволяет увидеть, что именьковская культура была полиэтничной и, помимо собственно славян, включала, в частности, сармато-аланов. Возможно, именно этот симбиоз различных этносов обозначался в источниках как венедо-сарматы, а позднее как анты.
Продолжение следует.
Подробнее читайте: Богачев А.В., Кузнецов А.В., Хохлов А.А. Венеды: индоевропейский контекст. Монография. Самара: Изд-во «Вояджер: мир и человек», 2022. 336 с.