Розыгрыш. СССР, 1977. Режиссер Владимир Меньшов. Сценарист Семён Лунгин. Актеры: Дмитрий Харатьян, Евгения Ханаева, Наталья Вавилова, Андрей Гусев, Александр Жильцов, Евдокия Германова, Олег Табаков, Наталья Фатеева, Зиновий Гердт, Владимир Меньшов, Гарри Бардин, Павел Винник, Мария Виноградова и др. 33,8 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Владимир Меньшов (1939-2021) поставил пять полнометражных игровых фильмов, три из которых («Москва слезам не верит», «Любовь и голуби», «Розыгрыш») не только вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент, но и стали суперхитами. И первым из них стал его режиссерский дебют в большом кино – «Розыгрыш», вышедший в прокат в начале 1977 года…
«Розыгрыш» стал успешным дебютом уже известного в ту пору актера Владимира Меньшова в режиссуре.
В отличие от «Дневника директора школы» и «Чужих писем» «Розыгрыш», на мой взгляд, не претендовал на статус подлинной психологической драмы, а был четко продуманной и остроумно смонтированной смесью драмы, мелодрамы и мюзикла… Удачей фильма стало приглашение на главную роль юного Дмитрия Харатьяна и трогательные краски песнен Александра Флярковского (1931-2014) и Алексея Дидурова (1948-2006). И хотя в центре сюжета фильма было противостояние романтичного (Дмитрий Харатьян) и прагматичного (Андрей Гусев) персонажей-старшеклассников, исполнители взрослых ролей – Елена Ханаева, Олег Табаков, Наталья Фатеева и Зиновий Гердт – также запомнились своими точно, без пережима сыгранными партиями…
Между тем, советские кинокритики встретили эту картину, скорее, негативно, чем одобрительно.
Правда, кинокритик Ирина Шилова (1937–2011) в «Спутнике кинозрителя» в своей рецензии пыталась быть нейтральной: «Создатели фильма «Розыгрыш» (сценарист С. Лунгин, режиссер В. Меньшов) начинают свой рассказ с кульминации. Два паренька пойманы в раздевалке. Выглядят они весьма неважно: воротник оторван, под глазом у одного набухает кровоподтек. Путь к этой финальной драке, к этому итогу розыгрыша и составляет сюжет, но смысл рассказанного в другом — это история нравственного мужания подростков, их попытки дать ответ на сложные вопросы жизни. Движется камера по коридору школы. Звучит песня. Каждому человеку напомнят эти кадры о школьных годах, о детстве и о прощании с ним» (Шилова, 1977).
А кинокритик Т. Кукаркина начала свою статью даже с похвалы: «В. Меньшов выбрал для первой своей режиссерской работы динамичную форму повествования, броскую, яркую, эффектную. Музыкальные галла–номера, красивые лица, нарядные интерьеры, сюжетная напряженность отодвинули на второй план психологическую обстоятельность. Режиссер сконцентрировал свое внимание на непрестанном эмоциональном воздействии. Этому способствуют и заданный ритм, и своеобразные монтажные переходы, и отсутствие общих планов и панорам. Все крупно, броско. И фильм смотрится на едином дыхании, он волнует и заставляет сопереживать героям» (Кукаркина, 1978: 119). Однако потом практически перечеркивала весь этот позитив, на мой взгляд, неоправданно суровым вердиктом: «Заявленные проблемы, нравственные столкновения размыты, разбросаны в разные смысловые ряды, подменены нормативными правилами этики. … Замысел драматурга решать проблемы сущностные очевиден, но упрощен до элементарных заповедей» (Кукаркина, 1978: 121).
Более строго к «Розыгрышу» подошел кинокритик Валерий Кичин, утверждая, что «фильм вместо ожидаемой поначалу целеустремленности обнаруживает неожиданную амбивалентность. Режиссер договаривается со зрителем о том, что сейчас будет фильм–диспут, фильм–размышление – словом, серьезный разговор. Но тут же, следом, явственно звучат позывные фильма–игры, фильма–зрелища» (Кичин, 1977: 47).
Столь же строго, но уже по иным причинам отнеслась к «Розыгрышу» в постсоветские времена кинокритик Любовь Аркус, утверждая, что «Розыгрыш» – фильм «плюшевый, какой–то удивительно разноцветный (ощущение, что краску для фломастеров «вырви глаз» обильно смешали с глицерином), с дорогими декорациями и чудовищной какофонией под видом «молодежной» лирической музыки — вот это уже гиньоль, имперский Большой стиль, как его понимали семидесятые. Здесь нас интересуют два обстоятельства. Во–первых, Белая ворона (патлатый юный музыкант в исполнении Харатьяна) стала совсем ручной: ей только нужно разрешить терзать гитарные струны, а дальше обеспечены благодарности от милиции за шефские концерты. Что же касается его вечного оппонента, Прагматика — он совсем заматерел, смотрит гоголем, имеет властную повадку, подмял под себя класс. В гневе он страшен. Уничижительный монолог, который он обращает к почтенной учительнице в день ее юбилея (нулевой результат жизни, кому вы теперь нужны, старая калоша и т. д.) уже почти подпадает под статью за оскорбление личности. … Так, сюжет Белой вороны присваивается массовой культурой, и это означает, что она уходит из точки актуальности, и, соответственно, перестает быть предметом авторской рефлексии» (Аркус, 2009).
Однако мнения С. Кудрявцева оказалось куда благосклоннее для создателей «Розыгрыша». С. Кудрявцев задается таким вопросом: «Каким образом Владимиру Меньшову удалось из очень плохого сценария, который валялся на студии, как минимум, года три, сделать, в общем, не лишённый оригинальных наворотов (можно сказать – почти тарантиновских!), а главное – чересчур смотрибельный фильм?! Ведь "Розыгрыш" стал самым кассовым "школьным фильмом" за всю историю советского кинопроката, обойдя по результатам на один млн. "Республику ШКИД" и тоже прибегая к использованию "остраняющих" эффектов. И вкус к эксцентрике не только в сфере содержания, но и в области формы режиссёр сохранил во всех … своих работах... Действительно, можно что–то не принимать в лентах Меньшова и даже негодовать по поводу них (всё же наиболее открыты для критики самые "выкрутасные" – "Розыгрыш" и "Ширли–мырли"). Но его "своеобычность", как полюбили выражаться мастера пера, является несомненной» (Кудрявцев, 2007).
А вот киновед Виктор Листов нашел в «Розыгрыше» даже перекличку с «Пиковой дамой»: «Можно не сомневаться: придумывая эту историю, сценарист ни разу не вспомнил о пушкинской «Пиковой даме». Между тем в фильме — конечно, в упрощенном и приземленном виде — повторяется фабульная конструкция «Пиковой дамы»: мальчик Олег соответствует Германну, девочка Таня — Лизе, а учительница — старой графине.
Конечно, совпадение несложного сценарного анекдота с фабулой повести Пушкина можно считать случайностью. Но случайность эта — с острым привкусом закономерности. Мы часто не подозреваем, как глубоко проникла пушкинская традиция в наше сознание и подсознание. Это и создает вокруг многих экранных произведений стойкую, хотя и не всегда заметную, пушкинскую ауру. Или — говоря шире — возникает несомненная зависимость отечественного экранного искусства от русской литературной классики» (Листов, 1999).
На портале кино–театр.ру на сегодняшний день зрители оставили свыше трех тысяч отзывов на «Розыгрыш», в основном позитивных:
«На мой взгляд, это один из самых лучших фильмов, если не лучший. И уж ни в какое сравнение не пойдет с новым видением данной проблемы современным автором новой версии фильма «Розыгрыш». Фильм В. Меньшова о предательстве и добре с чудесной музыкой» (Лелька).
«Какой фильм! Чудесная музыка, замечательные актёры! Харатьян, Вавилова, Германова, Гусев, Ханаева, да и все–все другие! Необыкновенная группа молодых и уже известных артистов создала это кино. Конечно же, огромное спасибо В. Меньшову за этот великолепный фильм. Как же веет от него ностальгией. Очень его люблю и смотрела неоднократно» (Наташа).
Киновед Александр Федоров
Черная береза. СССР, 1978. Режиссер Виталий Четвериков. Сценаристы: Борис Архиповец, Самсон Поляков, Михаил Берёзко. Актеры: Евгений Карельских, Наталья Бражникова, Ирина Алфёрова, Владимир Кулешов, Олег Хабалов, Джемма Фирсова, Эгле Габренайте, Соня Тимофеева, Любовь Малиновская и др. 33,3 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Виталий Четвериков (1933–1983) за свою карьеру поставил около десятка фильмов разных жанров, но в тысячу самых популярных фильмов СССР вошла у него только военная драма «Черная береза», немного даже опередившая (по совершенно не объяснимым для меня лично причинам, хотя некоторые зрители считают, что это произошло из-за кадров с обнаженной Ириной Алферовой) по числу зрителей такие признанные кинохиты, как «Десять негритят», «Случай в квадрате 36–80», «Вий» и «Полосатый рейс»…
Лето 1941 года. Лейтенант советской армии был контужен в боях где-то Минском, а потом попал к партизанам… Действие этой драмы разворачивается как в годы Великой Отечественной войны, так и в послевоенное время…
В год выхода этого фильма на экран советские кинокритики встретили его довольно тепло. К примеру, киновед Ефросинья Бондарева (1922–2011) писала, что «раскрывая конкретные человеческие судьбы, осмысливая историю своего народа, авторы «Черной березы» не однажды обращаются к нашей эмоциональной памяти. Тем самым фильм восходит к произведениям публицистическим, многоплановым. Дыхание фильма сливается с дыханием эпохи. Это несомненная заслуга создателей кинодрамы. Вместе с тем нельзя не заметить, что в «Черной березе» местами ощущается некоторая иллюстративность, сюжетная фрагментарность, когда вместо исследования психологически сложных взаимоотношений героев нам спешат объяснить их, будто опасаясь, что они не будут поняты» (Бондарева, 1978: 3).
Кинозрители XXI века спорят об этом фильме до сих пор.
«За»:
«Фильм очень интересный и тяжелый. … Фильм по настоящему передает и горе, и стойкость, и героизм советских людей. Да именно советских, тогда не делили на белорусов и русских. Черная Береза – это символ нашей Родины, а фильм "Черная береза" – один из наилучших военных фильмов» (Е. Полежай).
«Смотрела его еще в детстве, произвел очень сильное впечатление. Долго искала его и вот удача – показали по ТВ. Потрясающие актерские работы и ... Огромное спасибо Евгению Карельских – тонко, точно показал душевные муки и боль героя, его метания» (Лана).
«Против»:
«Совершенно лишний фильм в нашем кинематографе про войну» (Мечтатель).
«Это серость, серость и скукота. Только в начале девяностых в России стали снимать интересные фильмы. А раньше только самые известные преодолевали порог скуки, но элементы серости есть даже в них. Фильмы о войне … это пропаганда (часто наглая), не верьте ни одному кадру» (Натан).
«Мне фильм не понравился. Всё скомкано, неконкретно; толком не показана ни партизанская борьба, ни послевоенное строительство; всё какие–то фрагменты, вспышки, эпизоды – нет целостной картины. Немцы показаны дураками. … На фоне великолепнейших белорусских фильмов о войне ("Через кладбище", "Восточный коридор", "Я родом из детства", "Знак беды") "Чёрная берёза", на мой взгляд, выглядит очень слабо» (Г. Воланов).
Киновед Александр Федоров
Шестое июля. СССР, 1968. Режиссер Юлий Карасик. Сценарист Михаил Шатров (по собственной пьесе). Актеры: Юрий Каюров, Алла Демидова, Владимир Татосов, Василий Лановой, Владимир Самойлов, Армен Джигарханян, Николай Волков, Вячеслав Шалевич, Леонид Марков, Юрий Назаров, Александр Январёв, Сергей Десницкий, Зиновий Высоковский, Александр Ширвиндт и др. 33,2 млн. за первый год демонстрации.
Режиссер Юлий Карасик (1923–2005) поставил 11 полнометражных игровых фильмов, четыре из которых («Ждите писем», «Дикая собака Динго», «Человек, которого я люблю» и «Шестое июля») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент.
6 июля 1918 года. Фракция партии левых социалистов-революционеров, выступающая против «похабного» брестского мира с Германией, поднимает мятеж против своих недавних союзников – большевиков. Лидер левых эсеров Мария Спиридонова (1884-1941), фанатическую преданность Революции которой блестяще сыграла Алла Демидова, произносит пламенную речь, пытаясь повлиять на настроения сторонников Ленина. А чекист с запутанной биографией авантюриста – Яков Блюмкин (1898-1929) убивает немецкого посла – графа фон Мирбаха (1871-1918)… В этой ситуации Ленин (Юрий Каюров) показан авторами «Шестого июля» непривычно жестко и психологически убедительно.
Намеренно стилизованная под старую кинохронику, черно-белая политическая драма «Шестое июля» была создана в полном соответствии с «шестидесятнической» концепцией о Ленине-интеллектуале и гуманисте, который вынужден был идти на непопулярные решения во имя светлых коммунистических идеалов.
Разумеется, совершенно невозможно представить себе, чтобы бы в российских кинотеатрах XXI века фильм о Ленине пользовался бы хотя бы минимальным зрительским успехом, но на финальной стадии последних проблесков оттепели 1960–х политическая драма Михаила Шатрова (1932–2010) и Юлия Карасика «Шестое июля» собрала в кинозалах ни много, ни мало – 33 млн. зрителей.
Но прав С. Кудрявцев, «высокая популярность этой картины о Ленине (33,2 млн. зрителей) может удивить, если не принимать в расчёт (кроме безусловной новизны и остроты постановки вопроса о поведении вождя и его ближайших соратников в тревожные дни июля 1918 года, когда был объявлен контрреволюционным мятеж эсеров, вынужденных порвать с большевиками и выйти из состава правительства) время её выхода в прокат. … фильм «Шестое июля» … в широкий прокат вышел в СССР уже в ноябре 1968–го, спустя два с небольшим месяца после подавления тоже якобы контрреволюционных попыток деятелей «пражской весны» хоть частично реформировать неизменные в течение десятилетий тупые коммунистические догматы. Эсеры были в своё время заклеймены как подлые пособники войны с Германией из–за нежелания подписать постыдный мирный договор. А чешские сторонники «социализма с человеческим лицом» сразу же объявлены ренегатами, будто бы в сговоре с буржуазным Западом покушающимися на единство стран социалистического лагеря… Неожиданная перекличка двух исторических событий, конечно, помогла актуальнее и обострённее воспринять в конце 60–х ленту Юлия Карасика по сценарию Михаила Шатрова» (Кудрявцев, 2007).
В год выхода «Шестого июля» на экраны СССР многие кинокритики старались вписать его в «правильный» идеологический контекст. К примеру, кинокритик Ирина Кокарева в «Спутнике кинозрителя» подчеркнула, что «в фильме выражена диалектика ленинской борьбы, ленинской мысли, ленинской стратегии и тактики. Именно поэтому и возникает на экране Ленин как главное действующее лицо революции, истории и современности» (Кокарева, 1968: 3).
С этой точкой зрения были согласны и авторы «Краткой истории советского кино», писавшие, что «высокой оценки заслуживает актерская работа Ю. Каюрова над образом Ленина. Продолжая лучшие традиции исполнения этой роли, артист находит и свои, новые краски для углубленной характеристики образа великого вождя революции в один из самых острых моментов его борьбы за упрочение Октябрьской победы» (Грошев и др., 1969: 473).
В своей объемной, «идеологически выдержанной» рецензии в журнале «Искусство кино» кинокритик Александр Караганов (1915–2007) отмечал, что «Стилевые поиски создателей «Шестого июля» напоминают о традициях таких ранних революционных фильмов, как «Октябрь» С. Эйзенштейна, и об опыте современного мирового кино, вернее тех его мастеров, которые ради эффекта достоверности, сближающей игровую ленту с документальной, отказываются от живописности кадра, от всяких намеков на режиссерскую организацию снимаемого объекта — предпочитают непреднамеренность, натуральную шероховатость экранных изображений, увиденных в потоке жизни, в контексте вольного и непринужденного ее движения» (Караганов, 1968: 68).
В похожем ключе писал об этом фильме и киновед Семен Фрейлих (1920–2005): «Шестое июля» – новый крупный шаг в развитии ленинской темы. … Эта победа тем более важна, что за последнее время появилось немало фильмов и спектаклей, где большая темы в результате неталантливого исполнения только компрометировалась. «Шестое июля» не просто историческая картина. В ней живет наше сегодняшнее время. И сегодняшняя борьба за коммунизм требует отражения атак р–р–революционных демагогов, во имя левой фразы играющих судьбами народов» (Фрейлих, 1969: с.63).
С другой стороны, всего несколько месяцев (статья С. Фрейлиха пошла в набор ежегодника в феврале 1969) осталось до выхода статей в супер–официозных тогда журналах «Коммунист» и «Огонек», громивших опасно «шестидесятнический» фильм М. Шатрова и Ю. Карасика «Шестое июля», явно выступавший на стороне «социализма с человеческим лицом». Думается, огоньковская статья зав. кафедрой истории КПСС МГУ, профессора Н.В. Савинченко и доцента МГУ А.И. Широкова «О фильме «Шестое июля» (Савинченко, Широков, 1970: 25) поставила окончательную точку в споре «шестидесятников» и «официоза», перечеркнув надежды авторов фильма получить Ленинскую премию.
«Мы убеждены, – писали авторы этой статьи, – что фильм «Шестое июля» не служит воспитанию зрителей. «Историческое событие – разгром мятежа левых эсеров – показано в кривом зеркале. Историческая правда не на стороне авторов фильма. Мы согласны с критическими замечаниями группы историков, высказанные в журнале «Коммунист» (№ 9, 1969) по адресу пьесы М. Шатрова «Шестое июля» и одноименного фильма. Там говорилось, что в пьесе и фильме нарушена историческая правда: главное внимание сосредоточено не на деятельности В.И. Ленина, ЦК партии большевиков, возглавивших разгром левоэсеровского контрреволюционного мятежа, а на лидере «левых» эсеров Спиридоновой и ее окружении. Считаем, что фильм «Шестое июля» Ленинской премии не заслуживает, не заслуживает потому, что далек от правдивого художественного воплощения в киноискусстве такого события, как разгром Советской властью контрреволюционного мятежа «левых» эсеров в 1918 году в Москве» (Савинченко, Широков, 1970: 25).
Уже в XXI веке Никита Смирнов обратил внимание на то, что в «Шестом июля» «режиссер Карасик уводит мятеж и противодействие с улиц в кабинеты, используя в качестве оправдания преследование исторической достоверности. Но это стремление, очевидно, кособоко: в фильме, например, нет Троцкого, нет расстрелянного в 1937–м Муралова, который эти дни провел в тех же кабинетах. Куда менее зловещим предстает и Дзержинский: мягкий, наделенный внешностью Ланового, он мало походит на свой прототип, который в минуту ареста мятежниками грозил каждому «немедленным расстрелом». Обновление большевиков через снижение пафоса потребовало надлежащих перемен и в оппонентах. Левоэсеры у Карасика — разные; восстание выявит и людоедов, и сомневающихся. В центре оказывается Мария Спиридонова в исполнении Аллы Демидовой — не вредитель, предатель или чужеродный элемент, но личность с послужным списком революционера, который трудно оспорить. Одно из сильных решений фильма — дать выступления Ленина и Спиридоновой на съезде бок о бок, без видимого вмешательства, почти «как есть». Такое смелое сопоставление выводит разногласия из той привычной и примитивной плоскости, где схлестнулись «свои» и «чужие». Зритель как бы принимает решение сам по итогам выслушанных выступлений. Весь оставшийся фильм Каюров привносит в свои реплики чувства сожаления и разочарованности от нежелания левых эсеров поставить гуманность выше идеи. … Обязанный двум юбилеям, фильм балансирует между попыткой объективной хроники и личным высказыванием о Ленине. В финале Карасик разрывает событийное правдоподобие. Не дождавшись окончания столкновений, Ленин уезжает в Сокольники — в документах эта поездка не отражена. Там он покидает автомобиль и удаляется вглубь кадра, теряясь среди деревьев. … Фильм о борьбе и сплочении завершается картиной одиночества человека, который прежде других узнает, что будет дальше, но в этом узнавании не может найти утешения. Подавление мятежа, убийства и аресты как необходимая мера для самосохранения большевистской власти — сюжет, которому суждено стать насущным к моменту выхода картины: в августе 1968 года советские войска входят в Чехословакию» (Смирнов, 2017).
Разумеется это было только совпадением, но совпадением знаменательным…
Зрители XXI века и сегодня отдают должное тогдашней смелости авторов «Шестого июля» пошедших во многом вопреки «каноническим» кинолентам о революции:
«Сильное кино, которое хочется смотреть и пересматривать. Страстное выступление Спиридоновой в начале ленты и последующее выступление Ленина задают высокий тон психо–эмоционального напряжения всей картины. Спиридонова своей зажигательной речью взывает к чувствам слушателей (и зрителей), Ленин – к их разуму. Спиридонова – огонь, воспламеняющий сердца, Ленин – отрезвляющий холодный душ. И снова на повестке дня Украина – вечная головная боль России. Как говорится, никогда такого не было, и вот опять! Левые эсеры показаны, как идеалисты революции (святее папы римского, в смысле левее самих большевиков), большевики, как прагматики. Но поражение эсеры терпят не только из–за чрезмерного собственного идеализма, но и из–за отсутствия чёткого плана восстания. Они действуют в основном по наитию или по обстоятельствам и больше от обороны, да и сама цель мятежа размыта» (Турандот).
«Фильм действительно неплохой, а если учесть, что снят он был в 60–х, т.е. в годы тотальной цензуры – так просто потрясающий. Великолепны Алла Демидова в роли М. Спиридоновой, Ю. Каюров в роли Ленина. Биография Спиридоновой заслуживает отдельного фильма» (Игорь).
Киновед Александр Федоров