(ИЗ МОРСКИХ РАССКАЗОВ).
Доктора… Много их было на Женином жизненном пути! И все они были хорошие, добрые, отзывчивые, душевные. И, конечно же, стоили того, чтобы о них сейчас вспомнили.
Своего первого, детского, врача, Женя помнит очень смутно. Помнит, что её звали Полина Петровна, помнит её приветливую улыбку, помнит её ласковые руки и тёплый взгляд.
Помнит ещё, что Полину Петровну очень любили дети. Наверное, Жене очень повезло, что в начале её жизненного пути у неё был ХОРОШИЙ врач. ибо она через всю свою дальнейшую жизнь пронесла душевную благодарность и трепетное отношение к людям в белых халатах.
Шли годы. Женя взрослела. А вместе с ней "взрослели" и её врачи. И отношение к ним у Жени никак не изменилось. Правда, иногда случались смешные и нелепые казусы,
но это были лишь единичные курьёзные случаи, не больше. Например, однажды, когда она проходила медицинскую комиссию для работы на судах загранплавания Дальневосточного Морского Пароходства, врач-венеролог, у которой она сдавала анализы, попросила еë отнести в лабораторию весь взятый за день биоматериал. А биоматериал этот был на небольших стеклышках, и когда Женя, осторожно держа их в руках, вдруг оступилась на лестнице и упала, все стеклышки тут же разлетелись по всей лестничной площадке и разбились на осколки.
Сказать, что Женя страшно испугалась, значит, ничего не сказать. У неё от ужаса волосы на голове встали дыбом. И она, пока еë никто не видел, быстро собрала с пола все ос колки,
зашвырнула их в мусор и позорно бежала с поля боя. Что и говорить, это был не самый хороший поступок в её жизни.
К врачу-венерологу за результатом анализа она не приходила
недели две, боялась разоблачения. А когда решилась придти, еë не узнали и взяли анализы повторно. Женя так и не набралась тогда мужества признаться в содеянном. Не то,
чтобы она сильно боялась быть опозоренной, а просто врачи в их поликлинике моряков были очень хорошие, и ей страшно было потерять их доверие и уважение к себе. Поэтому она и
предпочла молчать. А через три дня после того, как она повторно сдала анализы, Женя уже благополучно отбыла в рейс в далекую Индию. Сейчас, когда после того события прошло очень-очень много лет, Женя даже не сомневается, что, прочитав эту главу своей новой книги, те врачи Дальневосточного Морского Пароходства, у которых она проходила ту памятную для неё и для них медицинскую
комиссию, вспомнят этот курьёзный случай и посмеются. Но это сейчас смешно вспоминать об этом, а в то время Жене было совсем не до смеха.
Помнит Женя и врачей Хадыженской городской больницы Апшеронского района Краснодарского края. А они-то её и подавно запомнили,
Лето 1979-го года. Женя приехала в отпуск. Приехала в свой родной город Хадыженск. За плечами у неё был девятимесячное кругосветное путешествие на теплоходе
дальнего загранплавания Дальневосточного Морского Пароходства. Что и говорить, морская жизнь Жени была полна романтики, приключений и полностью соответствовала её представлениям о красивой жизни. Если только не брать во внимание одного "но".
Ей было уже 28 лет. Конечно, с любовью к морю ничто другое сравниться не может. Любой моряк знает, как тяжело расставаться с морем даже на короткое время, даже, когда ты
уходишь просто в отпуск.
Тяжело было и Жене. К тому же, на теплоходе, с которого Женя ушла в отпуск, остался её любимый человек. И он тоже море любил не меньше. Тем не менее, узнав, что
Женя носит под сердцем его ребенка, он настоял на том, чтобы она на время списалась на берег. Постоянные качки, напряженный труд, психологический дискомфорт от долгого
пребывания в одном и том же коллективе и в замкнутом пространстве - не лучшие условия для вынашивания нового человечка.
Женя же на этот счёт имела совсем другое мнение. Срок её беременности был ещё совсем маленьким, можно было бы и сходить еще один рейс. Но она плохо стала переносить
морскую качку, поэтому волей-неволей ей пришлось на время взять отпуск. Её же молодой человек остался на судне, так как рейс предполагался быть очень интересным: Америка-Канада-Япония, потом заход в СССР для прохождения Регистра (техосмотр) и новый рейс: Австралия-Сингапур - Новая Зеландия - СССР.
Сложность для Жени состояла ещё и в том, что если она уйдёт всё-таки в море с малым сроком беременности, и в море с ней случится что-то непредсказуемое, то попасть из-за
границы домой, в СССР, одна она не сможет. Её должен сопровождать кто-нибудь из моряков-офицеров. А кто захочет списываться с такого хорошего рейса? Поэтому она не стала
больше заморачиваться этим вопросом вскоре уже летела домой к матери в отпуск.
Сначала всё шло хорошо. Друзья, знакомые, родные и близкие... Встречи с одноклассниками через много лет... Впечатлений выше крыши…
Но Женя приехала домой не за этим. Ей надо было за время отпуска решить, где, в каком городе, она будет создавать свою семью. Её молодой человек был родом из Владивостока, он и
слышать не хотел, чтобы куда-то переезжать. Ну, а она - типичная южанка, наотрез отказывалась навсегда покидать свой любимый Краснодарский край. Здесь тоже есть
море, есть пароходство, есть моряки и теплоходы. Жаль, что ей уже 28 лет, и, если сейчас не завести семью, потом уже будет поздно: можно навсегда остаться в старых девах.
Хорошо было Жене в отпуске в родных пенатах. идиллия длилась недолго.
В тот злополучный день Жене внезапно остро захотелось солёного сала. Ничего удивительного, с беременными такое случается. Она уговорила маму поехать с ней на рынок.
Купив килограмм сала, она, даже не очистив егь от соли, тут же вгрызлась зубами в аппетитный кусок.
А дальше случилось вот что.
Возвращаясь с рынка домой в городском автобусе, Женя внезапно почувствовала себя плохо. Выйдя из автобуса, она сразу же помчалась в общественный туалет на улице,
попросив при этом маму за неё не волноваться.
- Я, наверное, слишком много съела сала. Поэтому у меня и схватило живот, - сказала она.
И ошиблась.Не знала тогда Женя, что у неё была внематочная беременность, и именно в тот момент, когда она почувствовала резкую боль в животе, и ей стало плохо, у нее лопнула маточная труба, и началось внутреннее кровотечение. Это было самое страшное, что случается во время разрыва маточной трубы: кровь хлынула не наружу, а внутрь брюшины.
Выйдя из туалета и пройдя несколько метров по направлению к своему дому, Женя почувствовала, как у неё вдруг потемнело в глазах, она пошатнулась и, как подкошенная,
упала в большую цветочную клумбу, потеряв сознание.
Там еě и нашла мама. Охая и ахая, не понимая, что случилось с её дочкой, она позвала соседей, и все вместе они перенесли на руках Женю в дом.
Ночью Жене стало совсем плохо. У неё начинался перитонит, заражение крови. Начали синеть ногти и закатываться глаза. Женя умирала.
"Скорая помощь" примчалась быстро. И так же быстро Женя оказалась на операционном столе. Надо ли говорить, как старательно, забывая об отдыхе и покое, врачи той Хадыженской городской больницы, куда привезли её, боролись за её жизнь!
- Ты жить хочешь? - спросил, уже пришедшую в себя, Женю, спросил хирург после того, как ее привезли на “скорой.”
- Хочу. - еле слышно прошептала она.
- Тогда сделай глубокий вдох- сказал хирург Хадыженской городской больницы и надел ей на лицо маску. Женя вздохнула полной грудью и... провалилась в темноту.
Она через всю жизнь пронесла образ того врача, который возвращал её к жизни. Звали его Шипицин Виктор. А вот отчество его, к сожалению, она запамятовала. Она до сих пор
помнит его ласковые руки, когда он хлопал её по щекам, выводя из состояния наркоза, его добрую улыбку, которую она увидела, придя в себя. Это он потом учил её заново ходить. Ведь операция прошла очень тяжело, она потеряла много крови и чуть не умерла.
Едва оклемавшись после операции, Женя решила для себя: раз не удалось сохранить жизнь её малыша, надо сохранить себя для своей дальнейшей любимой работы. И она прямо в больнице начала свои тренировки, чтобы, как можно скорее, вернуться в море. Она попросила друзей принести ей в палату магнитофон, и .... началось! Сначала осторожно, но потом, с процессом выздоровления, всё смелее и смелее, она начала заниматься аэробикой.
Вскоре к ней присоединились и соседки по палате: будущие молодые мамы, лежащие здесь на сохранении. Их
лечащий врач, делая обход по палатам, чуть не упал в обморок, услышав музыку из 7-й палаты,
и, распахнув двери, застыл в немом ступоре, увидев, как его пациентки скачут под музыку.
- Последнее предупреждение, Евгения,- сказал ей ее лечащий врач.- Ещё одно такое утро, и я выпишу тебя домой за нарушение режима. Они же на сохранении лежат, а ты им тут танцы под магнитофон устроила!
- Это не танцы, обиделась Женя. - Это аэробика. Спортивная гимнастика под музыку.
- Это сути не меняет. Хочешь рисковать жизнью, рискуй своей. А их не трогай!
И Женя начала рисковать. По утрам она начала бегать. Сначала 100 метров, потом 150, потом километр и более. Иногда "скорая помощь" догоняла её за 2-3 км от больницы и с боем
возвращала в палату. И результат не заставил себя ждать. От усиленных тренировок у неё разошлись швы.
Зашивать её второй раз врачи не стали. Шов стал заживать вторичным натяжением. При этом, в день по два раза, утром и вечером, Жене заливали в открытую рану зелёнку и
делали ей мучительную перевязку. И строго-настрого запрещали ей делать утренние пробежки.
- Пойми же ты, наконец, - говорили они ей.- Ты можешь добегаться до того, что у тебя внутренности скоро вывалятся наружу. Дай сначала возможность своей ране хорошо затянуться и зажить. Не бегай пока. Ещё успеешь спортом позаниматься.
Но Женя врачей не слушала. И снова начала по утрам наматывать километры. А чтобы её внутренности вдруг не вывалились наружу, она перед пробежкой затягивалась
полотенцем.
Врачи, уставшие вконец от её тренировок, наконец-то, выписали Женю из больницы за нарушение режима, оставив при этом за ней ее койко/место. Но Женя, недолго думая, тут же рванула из отпуска на работу.
Вот так она и оказалась вскоре во Владивостоке, в своём родном Дальневосточном Морском Пароходстве, перед изумленными очами своего инспектора по загранкадрам Корнейко Владимиром Ивановичем. Тот с недоумением глядя на неё, затянутую тугим полотенцем и крутя в руках её медицинскую книжку (комиссию, естественно, вместо неё, прошли её подруги), с усилием пытался сообразить, что же теперь со всем этим ему делать.
- Ты зачем приехала?-спросил инспектор.- Ты же ещё не долечилась.
- Я здорова- сказала Женя. - И я хочу уйти в рейс.
- Да мало ли кто чего хочет?! - взорвался Владимир Иванович.- Ты вот врачей обманула, разрешение на выход в море получила, а обо мне ты подумала?! Меня ведь и посадить за тебя могут, а у меня двое маленьких детишек!
- Я всё равно уйду в рейс-упрямо нахмурив брови, сказала Женя.
- Ты вообще, нормальная?! Я тебе сейчас психиатра вызову!
- Вызывайте. Я с ним уже на медкомиссии познакомилась. Очень хороший дяденька. Он и резолюцию мне свою поставил, нормальной признал. Посмотрите сами, моя медкнижка у вас же в руках.
- Евгения, ну что ты от меня хочешь? - взмолился инспектор.
- В море хочу. В рейс. Больше ничего.
Так они препирались до б-ти часов вечера, когда Корнейко уже нужно было идти домой. Но Женя уходить не собиралась и твердила своё:
- В море хочу. В рейс.
Наконец инспектор сдался:
- И откуда ты на мою голову свалилась? На Америку пойдёшь?
От избытка нахлынувших чувств, Женя кинулась на шею инспектору:
- Я знала! Я знала, что вы хороший, что вы разрешите! Даю вам честное слово морячки, я не подведу вас! Вы ещё будете мною гордиться!
Надо отдать должное Владимиру Ивановичу, он сам лично привёл её на борт огромного лайнера, сдал лично в руки капитана и сказал:
- Первые два месяца она будет проходить у вас в качестве пассажира. Пока подлечится хорошо. А через два месяца ей уже можно будет приступать к работе.
Жене крупно тогда повезло. Она попала в руки хорошего судового доктора. Человечного и душевного. Ежедневные тренировки в тренажерном зале, под его контролем, быстро поставили Женю на ноги и вернули в строй. И она снова почувствовала безумную благодарность КО ВСЕМ людям в белых халатах.
Судовой врач... По морскому "док" порой в море только от него, от его профессиональных и человеческих качеств зависит жизнь здоровье моряка.
Любите докторов, люди! Они возвращают вам здоровье! Разве есть на свете другая профессия, благороднее этой?!