Роман Попов — юморист, резидент шоу «Comedy Club», участник юмористического дуэта «20:14. Город Сочи», победитель 3 сезона «Comedy Баттл», звезда сериала «Полицейский с Рублёвки».
Интересный разговор состоялся на днях с Романом Поповым, ex-радиоведущим на «Comedy Radio», теперь популярным российским актером театра и кино.
Гештальт не закрыт и надо бы туда (на радио) вернуться
Что Вам дала работа на радио в плане эмоций и навыков? Чем опыт работы на радио был полезен для Вас?
Я начал работать на радио в возрасте 15 лет — именно тогда появился псевдоним «Роман Картавый». И я свой лингвистический аудиальный «недуг» превратил в фишку, перестав стесняться своего грассирования.
С моим базовым опытом, о котором знал «Гавр» (Гавриил Гордеев), он и пригласил меня работать на «Comedy Radio», где я честно 5 лет!, от звонка до звонка, оттарабанил. Потом уже после кое-каких событий в жизни я ушел из «Comedy Radio» и не возвращался.
Правда, время от времени я прихожу в гости на «Comedy радио» и вдруг ловлю себя на мысли, что я тяну одеяло на себя и начинаю модерировать эфир радиошоу. А это значит, что гештальт не закрыт и надо бы туда вернуться.
Я очень люблю радиоэфиры — особенно эфиры «Comedy Radio», на котором я работал, потому что не было никакой цензуры, не было человека с указкой, который долбит тебя по рукам. Тем более ни для кого не секрет, что «Слово — не воробей, вылетит — не поймаешь». И у нас вылетали «воробьи». Но нас никто за это не наказывал. Я, вообще, считаю, что у нас самая лучшая радиостанция в мире. Хотя в большинстве своем ведущие «Comedy Radio» — картавые, шепелявые, заикающиеся люди. Возможно, это такое требование — просто других не берут. Должны быть какие-то изъяны.
Чем занимались на «Comedy Radio»?
Я был ведущим и модератором эфира, то есть я вводил в правильную канву сам эфир.
В подростковые годы у меня была маленькая передача про рок, которая длилась всего 20 минут. А тут — 4 часа чистейшего эфира. Это прекрасно.
Как я понял, что я получаю удовольствие от того, что делаю? Однажды мы вели эфир и позвонил чувак, который говорил на русском с акцентом. То есть мы поняли, что он русскоязычный изначально. Вот только он живет в Австралии — сейчас у него вечер поздний. И он нам говорит «Чуваки, спасибо! Слушаю вашу радиостанцию и это скрашивает мои вечера». А мы на часы смотрим — у нас 11:00 часов дня. И тут мы у него спрашиваем: «Where are you from?». Он говорит: «Я — дальнобойщик из Австралии». И тут я такой — вау, круто.
Вас никогда не привлекала чисто редакционная работа на радио?
Абсолютно нет. Только авторское и только исполнение — что на радио, что в кадре, что на сцене.
Им все равно на боли клоуна
Когда Вас пригласили сниматься в кино, вы говорили, что Вам стало страшно от того, что теперь не Вы — сценарист и модератор событий, а сами должны работать по определенному сценарию.
Конечно, меня это напугало. Нечто новое всегда пугает. Но я очень быстро пристрастился к кинопроизводству. Я вообще люблю отечественное кинопроизводство, потому что оно честное — ты служишь зрителю, а не гонишься за сборами, как это делают в Голливуде. Это хорошо и плохо одновременно — мы работаем не по голливудской системе. Вот была одна картина с моим участием, которая заработала 1 млрд 770 млн рублей, став рекордсменом среди российских комедий со времен развала СССР. Но я не получил ни копейки с этих сборов. В России в отличии от Голливуда актеры получают гонорар и красиво уходят в закат. Продюсеры радуются. Мы радуемся за продюсеров, которые получили доход.
Посоветуйте, как ведущему вести себя в эфире, когда совсем нет настроения?
Если ты работаешь на тематической радиостанции, тем более, что это разговорная станция, где существует правило: каждые 8 секунд должна быть реприза (шутка). [...] Наплевать слушателю на твое настроение. Ты должен выдать в любом случае шутку. Это, в принципе, нормальная позиция для российского артиста.
У меня однажды скончался дедушка, и узнал я об этом за 5 минут до выхода на сцену «Comedy Club». Но я вышел и рассмешил публику, потому что им все равно на боли клоуна. Надо просто идти и делать — это моя работа.
А как же тренд на «новую искренность»? Разве зритель не должен понимать, в каком настроении пребывает артист?
Зритель — не должен. Обыватель — может иметь на это право, просмотрев социальные сети артиста, телеграм-каналы. Может быть, он его поймет. Но зритель, ждущий в эту самую секунду артиста на сцене, не должен думать об этом — он должен получить качественный продукт, который я ему даю.
Моя жена — профессиональная теле- и радиоведущая, много лет проработавшая в Поволжье на телеканале. И будучи лицом канала, в жизни ее упрекали в том, что она крайне не разговорчивая. Вся причина в том, что мы, артисты и теле-радиоработники, аккумулируем энергию в себе, чтобы отдать ее в кадре, на сцене. Поэтому я лучше помолчу, чем скажу какую-нибудь глупость — может, сойду за умного.
(Белур Абдуков специально для «Вместе Медиа»)