Одним из самых красивых зданий Моршанска считается построенный в конце 18-го века особняк миллионера Платицына на ул. Интернациональной (в прошлом Тамбовской). Эта фамилия в середине 19-го века "прогремит" на всю Россию и незаслуженно "прославит" Моршанск как город сектантов. Но обо всем по порядку.
Сосновский крестьянин Егор Иванович Платицын прибыл в село Морша на жительство в 1775 году, и не по своей доброй воле,
а после того, как в соседнем селе Сосновка по личному указу Екатерины Великой была ликвидирована секта скопцов. Ее кормщика
(голову) Кондратия Селиванова сослали в Сибирь, а Егор Иванович с некоторыми сектантами осел в Моршанске
и занялся прибыльным делом - торговлей, тем более, что начальный капитал, общая касса сосновского "корабля" (собственно секты), у него имелся,
и солидный.
К началу 19-го века Егор Иванович стал, пожалуй, самым богатым человеком в Моршанске, имел дома в городе (дворец на Тамбовской, несколько двухэтажных особняков на Солдатской - современной Красноармейской и других улицах) и в Тамбове. Коммерцией он занимался с размахом,
торговал с Англией - медом, пенькой, зерном. Как состоятельный и для отвода чужих глаз "православный" человек, он щедро жертвовал на храм,
детскому приюту,занимался благотворительностью и в то же время, будучи кормщиком моршанского "корабля", соблазняя "истинной верой", вовлекал
в секту (когда и силой!) все новых и новых членов. К тому же это было выгодно лично ему. Ведь новооскопленные все свое имущество и деньги безвозмездно передавали кормщику.
Е.И.Платицын исправно посещал богослужения, в парадном мундире с орденами и орденскими лентами стоял впереди всех прихожан на службах -
заслуженный добродетельный пожилой человек. Однако в 1838 году после многочисленных доносов на его тайную скопческую
деятельность - и губернатору, и на Высочайшее имя над Платицыным состоялся-таки судебный процесс. В результате Платицын был... оправдан.
На благоприятное для него решение суда, несомненно, повлияли и положительные отзывы о купце, и его почтенный возраст, и щедрые подарки.
Ему повезло - в 1841 году Егор Иванович Платицын умер дома, в своей постели.
Наследником многомиллионного состояния стал Максим Кузьмич Платицын - племянник Егора Ивановича. Он и дядя были компаньонами,
их совместное предприятие торговый дом "Егор и Максим Платицыны" вело обширную коммерческую деятельность. Егор Иванович
доверял племяннику полностью и до такой степени, что оставил без наследства родную дочь. Правда, в завещании был оговорен особый пункт
- заботиться о девице денно и нощно, чтобы она ни в чем нужды не знала. Кормщиком осиротевшего моршанского "корабля" тоже стал Максим Кузьмич.
Перед смертью Егор Иванович поставил племяннику условие - оскопиться. Возможно, Максим Кузьмич пообещал, возможно, сказал даже, что оскопился... Но в поисках богатства и власти над людьми он обманул дядю и это его условие не выполнил.
Новый кормщик вел "корабль" проверенным курсом, в секте появлялись новые члены, и жалобы, уже на М.К.Платицына, с достойным лучшего применения постоянством, все поступали и поступали в соответствующие инстанции.
Так что в феврале 1856 года министр внутренних дел России написал гражданскому губернатору Тамбова: " До сведения моего дошло,
что проживающий в Моршанске купец оскопляет женщин. Вследствие чего прошу Ваше превосходительство распорядиться о произведении
по сему предмету самого секретного, но и самого точного дознания. И о том, что по сему предмету будет найдено, меня уведомить".
Гражданский губернатор Тамбова тут же отдает приказание чиновнику особых поручений господину Чихалеву выехать в Моршанск и разобраться
с ситуацией на месте. Надо сказать, с поездкой тот несколько замешкался, как оказалось, выяснял, кем же они друг другу приходятся -
Егор Иванович и Максим Кузьмич. Как только их родство было подтверждено документально, господин Чихалев спешно выехал в Моршанск.
И спустя какое-то время Тамбовский губернатор держал в своих руках обстоятельно написанный им рапорт, ныне хранящийся в Тамбовском
государственном архиве.
Максим Кузьмич Платицын показался Чихалеву человеком "со способностью к хорошей жизни", он характеризовал его как человека умного,
расчетливого и рискового. Сообщал о том, что М.К.Платицын - уважаемый человек в городе, щедрый благотворитель и меценат. В рапорте
господин Чихалев докладывал, что Максиму Кузьмичу в его доме действительно прислуживают оскопленные женщины. Но этот факт не оказал
на губернатора ожидаемого действия. Заступничество уважаемых горожан, крупные взятки тогда в очередной раз помогли замять дело.
Но тревожные сообщения из города продолжали беспокоить губернатора. Одно из них хранится в Тамбовском государственном архиве.
Купеческий сын Дехтерев доложил в полицию о том, что Максим Кузьмич долго "обхаживал" его, соблазнял "истинным царством небесным".
Дехтерев требовал для Платицына того наказания, "каково он заслуживает". Должной реакции вновь не последовало.
Ни шатко, ни валко дело шло до 1868 года. К этому времени уже другой государственный чиновник - Боголюбов - после неоднократных жалоб на Платицына и многочисленных прошений на Высочайшее имя - добился наконец ставшего знаменитым на всю Россию платицынского процесса. 24 декабря 1868 года в доме Максима Кузьмича Платицына моршанский полицмейстер Тришатный и жандармский офицер Шкот со всем пристрастием провели первый обыск, в начале января - второй. Тогда и обнаружили, в частности, портреты Кондратия Селиванова (кормщика разгромленной сосновской секты),
секретную переписку и письменные распоряжения компрометирующего характера.
Из огромного платицынского капитала при обыске нашли только 400.000 рублей. Куда девались купеческие миллионы, неизвестно.
Вероятнее всего, Максим Кузьмич поместил их в "надежные" руки единоверцев, партнеров по торговому делу, возможно хороших знакомых, которые вскоре без особых причин сказочно разбогатели.
На скамье подсудимых в платицынском процессе оказалось 40 человек, среди которых было 9 женщин разного возраста. Они жили в платицынском доме на полном обеспечении. Эти женщины были подвергнуты полному оскоплению,
т.е. "порче грудей и половых органов", и составляли священную свиту Платицына, который, как установило следствие, сам оскоплен не был.
Было установлено также, что уродовал людей доктор с английской фамилией Браун. Он кромсал тела без наркоза, перевязывая
раны чистой вощеной тряпицей. Если страдалец умирал, его хоронили в подвале дома. После разгрома секты полицейские обнаружили
там немало полуистлевших человеческих останков. Оскопленные подчинялись Платицыну всецело, отдавая под нож даже малолетних детей.
Сам Платицын на следствии наотрез отказывался от всякого участия в скопческих радениях и ереси. Но улики и свидетельства очевидцев против него были неопровержимы.
Да и власти на этот раз провели платицынское дело с такой решительностью, что для "откупа" все скопческие капиталы оказались бессильны.
В конце 19-го века газета "Русские ведомости" писала: "В окрестностях Средне-Колымска, в глухой деревушке Чифтуры 20 мая 1877 года умер знаменитый Платицын, умер в крайней бедности, в холодной гнилой избушке. Все те, кому он доверил во время известных моршанских событий свои деньги и процентные бумаги на сохранение, не возвратили ему ничего, даже не облагодетельствовали и купончиком полакомить его - его, который прежде резал людей в таком баснословном количестве... Среди грубых якутов, все-таки не понимающих прелестей его учения, под шум снежной метели в непроходимой тайге - вместо моршанского дворца... погиб он одинокий, всеми покинутый. Последние слова его были: "Холодно, детушки! Голодно, детушки! Где же вы, детушки?!".
Так и закончилась эта история. Но скопческие секты в Тамбовской губернии остались и после завершения дела Платицына. Правда, силы платицынской
они уже не имели, и количество их членов выходило поменьше. Тамбовский краевед И.И.Дубасов в конце 19 века считал, что они окончательно исчезнут
только тогда, когда люди станут культурными и грамотными.
Подписывайтесь на канал! Будет интересно!
