Весьма оживлённую полемику вызвала заметка Так кто же всё-таки автор главного хита «Машины времени», мол, не самая это №1 в репертуаре.
Приведу типичный коммент:
"Машина" вошла в культурный код нашего поколения. А "Поворот" не назвал бы её лучшей песней. Самой известной - наверно, да. Но гораздо интересней "Свеча", "Костёр", "Марионетки", "Три окна", "Чёрно-белый цвет", "Ты или я", "Люди в лодках", "Годы летят стрелою"... Остановлюсь, пожалуй, хотя мог бы ещё десятка три хитов назвать.
А вот дам-ка я слово самим музыкантам-машинистам... насчёт ПЕСЕН.
Александр Кутиков:
«Исполняю «Поворот», потому что меня постоянно просят исполнять. Не исполняют эту песню другие, потому что исполнить как я её довольно сложно. Песня была написана под влиянием большого количества дешевого вина в студии ГИТИCа весной 1979 года. У нас была очередная вечеринка. Там каждый день собирались какие-то люди, имеющие отношение к искусству, науке. Петя Подгородецкий заиграл что-то лирическое на пианино, я услышал интересную гармоническую последовательность и попросил его сыграть ее еще раз и у меня сразу родилась мелодия. Сначала песня была медленной и лиричной, называлась она у нас "Сентиментальное чудовище". Макар* послушал мелодию и сказал: "Я на эту мелодию никогда слова не напишу, потому что это песня про любовь, а это не мой жанр". Я был готов к этому, и тут же сыграл рок-н-ролльный вариант, который потом и стал песней "Поворот". Макар* пошёл погулять на улицу Горького, зашел в кафе "Московское", взял 100 грамм коньячку и одновременно написал две песни: "Поворот" и "Ах, что за луна". Второй он гордился больше: Подгородецкий немного грассировал и Макаревич* написал песню таким образом, что в первом куплете и припеве не было ни одной буквы "р". Так родился хит».
Пётр Подгородецкий:
«В таблицах популярности 1980 года «Машина Времени» занимала первое место как группа, «Поворот» — как песня, почти все мы — как инструменталисты, а Макаревич* и даже Кутиков были в лидерах среди певцов, обгоняя, к примеру, Градского или Леонтьева... Наши песни к лету 1980 года стали появляться в сборниках (например, на пластинках «Тбилиси-80» или «С Новым годом!» «засветилась» крайне безобидная песня «Снег»). А магнитофонные записи, иногда жутчайшего качества, сотнями тысяч расходились по стране. При этом нас из-за похожего звука и близкого духа иногда путали с «Воскресеньем» или наоборот. Часто на одной стороне пленки была наша запись, а на другой — «воскресники». Но мы были неизмеримо больше известны. Весной 1980 года в «МК» была впервые опубликована наша афиша в качестве иллюстрации к статье «Поворот», которую написал… Женька Федоров».
Сергей Рыженко:
«...бас-гитариста забрали в армию, базы не было, аппарата не было, и все повисло в воздухе. Надо было что-то делать, на что-то жить. Тут мне попался Андрей Макаревич*... под ноги... Ха-ха-ха!.. неудачно для себя, наверное, попался и я ему предложил: "Андрюша, давай поиграем!" А мы же как-то и раньше пересекались, да и интересно было, я всегда любил "Машину Времени", еще со студенческих времен. Будучи студентом Гнесинского института вдруг мне попалась ее запись, а так я слышал только англоязычные записи.
А тогда мне принесли катушечку, поставили на "Комету", там было три песни, по-моему, - они их синглами уже тогда раскидывали – "Марионетки", "Солнечный остров", как положено, и "Запущенный сад". Это произвело мгновенную революцию в сознании, я почувствовал родство, а потом мы как-то еще с "Последним Шансом" пересеклись на одной тусовке, на другой, на пьянке у Андрона Михалкова-Кончаловского – в таких вот светских салонах мы играли. Взаимно понравились друг другу, и Андрюша пригласил записаться с ними для "Стеклянного зверинца" - шел 1979 год. То есть знакомство-то гораздо раньше произошло. И вот я предложил поиграть вместе, он подумал, да тут как раз Петя Подгородецкий свалил в самостоятельный творческий полет – и я "Машиной" почти два года проиграл…
Они всегда говорили: "Ну, ты – андерграундный человек. Не наш!" Они ж всегда тяготели к легальности, они всегда были флагманом, который пробивал все эти льды недоверия к рок-музыке, но все то время, пока я там играл, несмотря на мощную поддержку Кобзона, им в Москве так и не давали играть».
Юрий Борзов:
«Любимые песни «Машины времени»? Да их много, в общем-то, если в памяти покопаться. Но так вот… «Картонные крылья», "Эпоха большой нелюбви", "Синяя птица", и "Разговор в поезде", их очень много. Много замечательных, хороших песен. Дай Бог и дальше!».
Евгений Маргулис:
«Я всегда мечтал о подготовленной публике, но оказалось, что к восприятию блюза советский народ не готов, и я принял решение распустить группу… стал играть полубардовскую музыку в одиночку, получалось неплохо, но отсутствие барабанов и мощного гитарного звука не давало мне покоя, мне не хватало их. Я начал подумывать о группе, но именно в этот момент мне позвонил Макар* с предложением отыграть юбилейные машининские концерты и я дал согласие. Мы слегка порепетировали, сыграли с оглушительным успехом серию концертов и умный Макар* предложил мне остаться , мотивируя свое предложение тем, что у них в “Машине времени” для моих блюзовых идей есть место. Так я стал апологетом блюза в вышеупомянутом коллективе. Мы написали с Андреем* несколько удачных песен : “Мой друг играет блюз”, “Я дам тебе знать”, “Ветер все сильней” и т.д., получалось и получается неплохо, но Блюз и “Машина времени” понятия достаточно разные, поклонники группы ждут от нее другого. Я решил записать сольный альбом с новыми песнями, которые Андрею не показывал, собрав своих старых собратьев по “Шанхаю”: Толясика и Гусю. Записали мы “ 7+ 1” очень быстро и хитрый Гусь, кося огромными голубыми глазами, изрек: “Давай назовем это “Шанхаем”, тем более, что все мы здесь играем”. Отлично! Альбом получился очень славный, с хорошей прессой!».
Александр Кутиков:
«Если вы слышали в последние время какие-либо супер-хиты, от каких либо других групп или исполнителей, которые продержались более двух недель или одного месяца, то скажите мне, что это за хиты. Я вместе с вами улыбнусь по этому поводу. В «Машине времени» есть такое количество песен, которые более 30 лет поет весь зал, что совсем не обязательно, чтобы на каждой новой пластинке был какой-то супер-хит. Во-первых, мы никогда не ставили себе целью писать хиты, мы просто писали песни, которые отражали наше состояние, наше видение жизни, наше представление о том, что нас окружает, о людях, о событиях. И какие-то песни становились хитами, какие-то не становились, но они для нас не были песнями-изгоями. Они были такими же любимыми…».
Андрей Макаревич*:
«Я предложил Михаилу Сергеевичу [Горбачёву – Е.Д.] записать пластинку, где он поёт свои любимые песни. Мы сделали её в одном-единственном экземпляре и продали на аукционе... Всего на пластинке семь песен. Все они разные – «Старые письма», песня военных лет, «Утро туманное», «Гори, гори, моя звезда», «Темная ночь», одна украинская песня, есть романс на стихи Есенина, и даже «Как молоды мы были». Я ему говорю – Михаил Сергеевич, эта песня сложная для пения, он отвечает – я понимаю, что я не Градский, но очень Раиса [Горбачёва – Е.Д.] любила эту песню. В итоге он спел её просто замечательно, но абсолютно по-своему. Записали все песни за один день. В хорошей студии, в обстановке полной секретности. Сделали очень красивую коробочку, все мне помогали. Володя Цеслер помогал, художник из Минска, Андрей Белле – из Питера... Песни эти никто не слышал, и главное – теперь никто и не должен услышать, потому что это право перешло в руки человека, который приобрёл пластинку!».
Евгений Маргулис:
«В 70-х все в текстах песен искали двойной смысл. И безобидная песня про что-нибудь превращалась в других глазах, знаешь, в борца с режимом и прочее, прочее. Я, честно говоря, даже не знаю. Я как бы очень ироничный человек и всегда смешливо отношусь к тому, что делаю. Я не упираюсь рогами, но всегда был сам по себе».
Пётр Подгородецкий:
«Первая запись, которая неизвестно каким образом появилась в «Голубом огоньке» в новогоднюю ночь 80/81 года, — это запись песни «Скачки». Я, помнится, носился там по всему залу, вытаскивал всех танцевать — в общем, отвязывался, как мог. Правда, была дана команда показывать нас как можно меньше, но прорыв был сделан. А на следующий год пошла песня «За тех, кто в море», правда, в исполнении Софии Ротару. Ну а мы как бы аккомпанировали. Честно говоря, идиотизм наших телерадионачальников просто поражал. Мы были самой популярной группой в стране, нас знали десятки миллионов людей, а миллионы были поклонниками коллектива, а на центральном ТВ показали всего две наши песни за три года! Зато с 1986-го «Машина» пошла по всем каналам и всем программам. Но это уже без меня».
* 2 сентября 2022 года Минюст РФ внёс Макаревича в реестр физических лиц — иностранных агентов.