Положение, в котором в настоящее время находятся войска полевого атамана полковника Доманова и семьи казаков в Северной Италии в районе Тольмеццо, Гемона, Озоппо, меня очень беспокоит. Срочно необходимо скорейшее улучшение их положения.
Войска полевого атамана состоят почти исключительно из пожилых казаков, которые пережили все ужасы большевизма в Советском С[оюзе]. Они не чувствуют ничего, кроме безграничной ненависти по отношению к ...большевистской государственности. Они потеряли все: свои семьи, своих
родственников, а также имущество. Они не сомневаются в том, что действовали совершенно правильно, когда отправились в Германию и целиком перешли под защиту Германии. Закаленные полуторагодовым, отмеченным многочисленными боями, походом, они имеют для нас особую ценность в борьбе с большевизмом...
Из донесения начальника Главного управления казачьих войск генерала от кавалерии П. Н. Краснова рейхсминистру оккупированных восточных территорий А. Розенбергу. 14 октября 1944 г. // ЦА МО РФ. Ф. 500. Оп. 12463. Д. 101. Л. 33-35. Подлинник. Перевод с немецкого языка.
После отступления с Дона, Кубани и Терека в начале 1943-го года, казачьи подразделения, из которых впоследствии был сформирован Казачий Стан, дислоцировались сначала на Украине, затем в Белоруссии, и в 1944-м году, исходя из Декларации Германского правительства от 10 ноября 1943 года, им была предоставлена территория в Северной Италии.
Мне не раз приходилось сталкиваться с утверждениями, будто казаки - что в Белоруссии, что в Италии - при организации станиц выселяли из домов мирных жителей и ущемляли права тех, кто из поколение в поколение жил на выделенной им земле.
Но так ли это? Конечно, верить в мифы проще, но всё-таки стоит обратиться к реальным свидетельствам, чтобы действительно разобраться, что к чему.
Для начала мне хотелось бы привести отрывок статьи из газеты "Казак", который публикует в своей книге "Под Казачьим знаменем" Александр Ленивов. Надо отметить, что сам Ленивов с 1942-го воевал на Восточном фронте в звании сотника. В 1945-м был выдан англичанами Советам, отмотал, как говорится, двенадцать лет сталинских лагерей, после чего ему удалось выехать в Европу и издать там немало книг по истории казачества.
Творчество его до сих пор является поводом для дискуссий, в основном в плане оценки деятельности некоторых представителей антибольшевистского движения, таких как Вячеслав Науменко - и, кстати, тут спорить с Ленивовым непросто - но речь сейчас совсем не об этом. Речь о том, повторюсь, что данную книгу написал человек, непосредственно принимавший участие в боевых действиях.
Первое, за что взялось Станичное правление, это ремонт церкви и организация службы в ней. Над станицей теперь торжественно разливаются звуки колокольного звона, казаки и селяне свободно по христиански получают духовное и нравственное удовлетворение. Жизнь и условия войны создали необходимость кузнечной, сапожной и пошивочной мастерских, которые работают для нужд казаков. Станичное правление уделяет большое внимание восстановлению нормального санитарного состояния улиц, дворов и квартир, привлекая для этой цели казаков и селян. Работают четыре бани и прачечных. Для казаков выделена земля,на которой будет произведен посев колосовых и огородных культур. И казаки под руководством агронома, находящегося при Станичном правлении, уже приступили к выполнению первых сельско-хозяйственных работ на своем участке. Одновременно организована помощь местным крестьянам, выражающаяся в предоставлении им тягловой силы, в непосредственном производстве работ для сирот и безродных стариков. Поэтому крестьяне относятся к казакам не только, как к защитникам от лесных банд, но и как своим помощникам в труде.
ЖАРКОВ./Газета "Казак"./
Можно было бы сказать, что это пропаганда, в конце концов, статьи в газетах не всегда бывают объективными, но тут стоит включить логику. Газета издавалась, в первую очередь, для таких вот жителей строящихся в Белоруссии станиц. Им ли не знать, как обстояли дела на самом деле? Так что врать не было никакого смысла - это только подорвало бы доверие к печатному органу Казачьего Стана. Ведь если на его страницах врут по мелочам, то стоит ли верить тому, что пишут о глобальных перспективах?
Впрочем, у нас есть и воспоминания Виктора Карпова из книги "Долгая дорога в Лиенц".
Своих синегорцев подполковник Журавлев держал при себе и в обиду не давал. Если в пути попадалась колонна с русскими пленными, он тут же, напустив на себя внушительный вид, подъезжал к начальнику конвоя и начинал объясняться на почти непонятном тому языке. Смотришь, уже договорились. Колонна останавливается. Адъютант подскакивает на коне чертом и кричит пленным: «Кто из Ростовской области, выходи ко мне!» Выходили по 20, 30 человек, смотря какая колонна. У них спрашивали: «Будешь сражаться с большевиками за свою свободу?» Рассаживали по подводам, обмывали, одевали. Так немало спасли людей от верной гибели…
Полк ушел на Херсон. А мы, забракованные медкомиссией, соединились в конце концов со своими станичниками...
Зарабатывали еду — солому с полей подвозили, вывозили навоз. Жили неплохо, продуктами запаслись, а любители спиртного самогонкой баловались...
Зарабатывали еду - то есть, помогали местным. Не отбирали, не "экспроприировали", а кормились своим трудом, если хотели получить что-то сверх продуктового пайка.
Будем реалистами - далеко не все крестьяне на оккупированной территории сочувствовали партизанам и мечтали о восстановлении советской власти.
Есть у нас интересный документ - дневник подрывника Анатолия Дзяковича, который не один год партизанил в белорусских лесах. Ни для кого не секрет, что солдатам и командирам Красной Армии дневники вести запрещалось. Но партизаны всё-таки находились на особом положении, поскольку не являлись официально регулярной армией, хоть по факту в большинстве случаев поддерживали связь с центральным командованием и снабжались из центра медикаментами и оружием.
Продовольствие брали у местных.
8.12.43. Среда.
Вчера мне сообщили, что приехал в лес Паульс (гестаповец). Оказалось, что это не он, а его сын. [Мы] раздобыли корову, лошадь и пуда три жита. Достали мы бульбы. С коровой провозились до двух ночи...
16.2.44. Среда.
Сухарей принесли. Ночью пришли Никон и Федька, привели корову. Вот один из видов смерти – голодная – отдалена. Остается смерть от немец[кой] пули. А они вчера опять нас немного гоняли...
15.3.44. Среда.
Во вторник в Алек[андровской] Сл[ободке] оставили Тур[ковского]: заболел тифом. Зашли в Скрыто, набрали хлеба, взяли проводника, обошли Брусово и попали на новое место. Первую ночь провели у костра, вторую – в бане гр[ажданина] Белоусова. Его группа мне нравится – народ пожилой, серьёзный.
Откуда брали коров, жито, бульбу и далее по списку, думаю, вариантов немного. У немцев с боем скот в лес не угонишь - сразу след возьмут и выйдут на основную партизанскую базу. Так что остаётся только мирное население, которое подчас предпочитало налаживать отношения с новой властью, а не снабжать повстанцев продовольствием по требованию, без всяких законов и приказов. По факту ведь, когда захотели - пришли, что захотели, то и взяли. Жаловаться некому.
Так что, надо думать, газета "Казак" писала вполне правдиво - крестьяне относились к казакам и как к защитникам, и как к помощникам. А с партизанами казаки разбирались - это признаёт тот же Дзякович:
3.3.44. Пятница.
Идёт сильный бой. Не[мцы] ввели вновь подвезённую артиллерию. Весь ю[г] грохочет от немецких выстрелов и наших разрывов. С 3-го (отряда) пришёл Свирид[ов]. Первого они видели нашу разведку. Уп[орников] без шинели и оружия – бросил при гонке их казаками. Неужели правда, что бросил? День солнечный, но авиации почему-то нет.
Да и в Италии всё выходило примерно таким же образом.
Мирные жители, партизаны - и казаки, которым приходилось находить общий язык с местными и вступать в схватки с так называемыми гарибальдийцами, которые, по сути, действовали с подачи коммунистов.
Казачий Стан, передислоцированный в Северную Италию из Польши, куда его служащие отступили из Белоруссии, был введён в подчинение Командующему войсками СС и полиции прибрежной зоны Адриатического моря группенфюреру Одило Глобочнику. Все казаки получали продовольственный паёк, жалование в итальянской валюте и фуражное довольствие для строевых лошадей. Но вот с размещением личного состава вопрос решился не сразу.
Разгрузились в провинции Удино Северной Италии. Распределились частями по всей местности Фриули в городах Толмецо, Джимоно, Торченто и других населенных пунктах. В Джимоно и Толмецо были почему-то пустые добротные дома, лишь несколько из них поврежденных бомбежкой. В них и поселились казачьи семьи — старики, бабы, дети. И назвали дома своими именами: Новочеркасск, 1-й Донской округ, 2-й Донской, Донецкий… Эти поселения были в наиболее спокойных от налетов итальянских партизан местах.
Хоть не надолго, но закончилась наша цыганщина…
В. Карпов. Долгая Дорога в Лиенц.
Конечно, не всем так повезло - первое время многие жили под открытым небом, в своих повозках, подвергаясь при этом обстрелам обстрелам со стороны партизан. Впрочем, Генерал от Кавалерии Краснов особо подчёркивал:
Итальянцев не выселят, даже тех, из чьих домов в казаков стреляли
Постепенно отстраивали новые поселения. Возводили церкви и дома. Общались с местными.
Да, в очень редких случаях - всего из двух деревень - вопреки желанию казаков немецкие власти переселили итальянцев - преимущественно тех, кто сочувствовал коммунистам. Однако на улицу никого не выкидывали. Более того, сделано это было исключительно в районе города Олессио с санкции итальянского губернатора, и лишь потому, что рядом проходила железная дорога, имевшая стратегическое значение.
Хочу подчеркнуть - подобное решение было утверждено местными итальянскими властями, считавшими его целесообразным.
И тут стоит учесть, что в августу 1944-го на северо-востоке Италии в провинции Фриулии под контролем партизан - по большей части коммунистов - находилось 158 сельских населённых пунктов и несколько небольших городов. При этом, ясное дело, на достигнутом гарибальдийцы не останавливались.
Они не переставали устраивать массовые вооруженные нападения на германские части и гражданские учреждения, разрушали шоссе и железнодорожное полотно, уничтожали транспорт, использовавшийся для снабжения германских армий, сражавшихся на Апеннинском полуострове.
Несмотря на проявляемое явное коварство со стороны партизан и сотрудничавшего с ними местного итальянского населения в этой неприветливой горной местности Сев.Италии, казаки относились весьма доброжелательно к своим невольным хозяевам. Сплошь и рядом казаки-старики занимались поправкой и приведением в порядок запущенных в военное время жилых домов и хозяйственных строений итальянских крестьян. Жизнь предъявляла свои права, почему довольно частым явлением бывали казачьи свадьбы. В некоторых случаях сужеными Донских, Кубанских и Терских казаков становились местные итальянские девицы, превращавшиеся волею случая в казачек.
А.К.Ленивов. Под казачьим знаменем.
Судя по словам очевидцев, в большинстве случаев казаки совсем неплохо контактировали с местными - делить ведь было нечего, а помочь друг другу они могли. Как и в Белоруссии, далеко не все крестьяне сотрудничали с партизанами. Многих коммунистические лозунги совсем не вдохновляли - и они просто стремились к мирной жизни.
Итальянцы спокойно жили и трудились на расположенном в этой части города авиазаводе. Нас удивляло, что они после работы никогда не спешили домой. Заходили в кафе, в ресторанчики, располагались за столиками, попивали вино и закусывали. Но пьяных среди них мы не видели. Велосипеды ставили здесь же, у входа в заведение, без всякого присмотра и гуляли допоздна. Один из наших пожилых казаков вышел под хмельком из ресторана уже в темноте, сел на велосипед и приехал в наше расположение. Наутро все увидели, посмеялись, а потом поругали виновника. Велосипед вернули хозяину. Помкомвзвода урядник Борисов дружил с одной семьей итальянцев. Посещал с утра жену, пока муж был на работе, кое-когда бывал у них и вечером, когда оба дома — для приличия. Этот-то Борисов и поручил нам троим: Никитину, Оверчекову и мне — аккуратно, чтобы не видели итальянцы, отправить двухколесную машину на место.
В.Карпов. Долгая Дорога у Лиенц.
Это касается рядового состава и младших офицеров.
А что же на счёт руководства? Вот тут вообще интересно. Начальник Главного Управления Казачьих Войск прибыл в Северную Италию из Берлина в конце февраля 1945 года.
Среда, 21/8 марта. Villa. ... от 2-3 доклад. Квартирная плата. Претензии хозяина. В 4 1/2 с ЛФ на автомобиле поехали в Villa-Santina к Красновым. Очень мило и уютно провели время до 6 1/2 часов.
Из дневника П.Н.Краснова за 1945 год.
И читаем далее.
1/18 мая, Страстной вторник. Поход. Ночлег в Plane. С утра приказ - немедленно выступать. Беспорядочная и утомительная укладка вещей. В 12 часов всё было готово. Итальянцы хозяева пришли прощаться и проверить вещи.
Думаю, цитаты из дневника Петра Николаевича окончательно расставляют всё по своим местам. И права качали итальянцы, и претензии предъявляли начальнику Главного Управления Казачьих Войск, и вещи проверяли.
Так ведут себя представители угнетённого населения? Вопрос, собственно, риторический.
P.S. Коль уж я упомянул группенфюрера Глобочника.
Это продолжение записи от 18 мая.
Зовут к Глобочнику. Тот полон веры в победу. Поднимает настроение. Будто англо-американцы дальше Эльбы не пойдут. Немцы с запада входят в Берлин.
31 мая Одило Лотарио Глобочник раскусил ампулу с цианидом.
Далеко не каждый станет пытаться поднять настроение окружающим за пару недель до подобного решения.
P. P. S. Мой Гнедой подустал от смертельных атак.
Он храпит и грызет удила.
И понять он не может, не хочет никак,
Что сегодня не наша взяла....
...Мы уходим, Гнедой. В спину нам - суховей.
А в душе пустота. И ни зги - впереди.
Для тебя ведь Россия - роса на траве.
Для меня - это крест на груди.
К. Фролов-Крымский.