От врача-терапевта к научному сотруднику: куда приводит профессиональное выгорание
Полина Сергеевна Твилле, ассистент Института лидерства и управления здравоохранением Сеченовского Университета, исследователь синдрома эмоционального выгорания медицинских работников, врач-терапевт, поделилась своей историей профессионального выгорания и как удалось его преодолеть.
Почему вы выбрали специальность врача? Вообще в 17–18 лет желание стать медиком насколько может быть осознанно? Как это было у вас?
С юного возраста у меня возникло убеждение, что моя работа должна быть обязательно полезной обществу, причем не какими-то «окольными» путями, а напрямую, таким образом, чтобы каждый день было ощущение, что ты сегодня сделал что-то стоящее. Медицина на эту роль подходила идеально. К тому же мне всегда нравилась область медицинского знания, и до сих пор я убеждена, что эта самая интересная для изучения специальность. В медицину я пошла осознанно, но сейчас понимаю, что мне больше нравился сам процесс обучения, мысли о будущей карьере, о реальном применении знаний я особо не думала. Более того, во время учебы я боялась идти работать и сталкиваться непосредственно с клинической практикой. В конце университета я поняла, что, возможно, клиническая работа – это не моя история, но было уже поздно, мне предстояло отработать по контракту два года врачом-участковым терапевтом в государственной поликлинике.
С чего начался ваш путь в медицину?
Я поступила в Сеченовский Университет на лечебное дело, после третьего курса перевелась на факультет «Медицина будущего», программа обучения которого предусматривала развитие не только клинических, но и научно-исследовательских компетенций студентов. После окончания университета пошла работать в поликлинику и параллельно училась в ординатуре на специальности «Организация здравоохранения и общественное здоровье». На втором году ординатуры защитила диссертацию на степень кандидата медицинских наук. Кстати, во время обучения в университете я параллельно получала второе высшее образование профессионального переводчика. Это вообще большая проблема в медицинской среде – стараться успеть делать 100 дел одновременно. Абсолютно все совмещают работу с учебой, научной деятельностью или чем-то еще. Не знаю, как так получается, но почему-то медики считают, что иметь всего лишь одну работу ненормально.
Когда почувствовали первые признаки выгорания?
Я думаю, что выгорание меня настигло где-то через 3 месяца работы. Первое время ушло на адаптацию, было так сложно, что анализировать собственное состояние не было времени, к тому же я приобретала первый опыт работы, видела первые результаты лечения. В период с трех месяцев до полугода мое выгорание набирало обороты. Я не хотела идти на работу, меня начали «пугать» пациенты. Каждый раз, когда открывалась дверь и входил новый пациент, первой моей эмоцией был страх, что сейчас на меня будут кричать или пациент придет с таким запросом, на который точно не хватит 12 минут, прием «съедет», и начнут возмущаться уже те, кто ждет в коридоре.
Вы сразу поняли, что это выгорание?
Нет. Я не знала, что это было выгорание, понятия не имела, как оно проявляется. Я думала, что просто устала и что все так живут, хотя мысли об увольнении посещали меня каждый день. Иногда шла домой и думала, что было бы неплохо, если бы меня как-то аккуратно сбила машина и можно было бы уйти на длительный больничный. Я поняла, что клиническая практика как профессиональная деятельность мне не подходит, почти сразу, как вышла на работу.
Чем сейчас занимаетесь?
Сейчас я работаю в Сеченовском Университете и строю академическую карьеру, причем мой исследовательский интерес как раз заключается в изучении профессионального благополучия в здравоохранении, в том числе в научно обоснованных подходах профилактики выгорания. Думаю, опыт в поликлинике мне был нужен, чтобы реализоваться в этой теме как исследователь.
Вы счастливы?
Я абсолютно точно не жалею, что больше не веду клиническую практику! При этом сейчас в трудные моменты совершенно четко понимаю, что это действительно просто усталость, потому что состояние выгорания, которое я испытала на себе, ни с чем не перепутать.