- Как думаешь, почему Маша отказалась уходить с Дубровским? Ведь она так не хотела замуж за князя!
- Она просто на него обиделась и не подумала! Пожалеет потом!
Такой диалог шестиклассниц я услышала на перемене перед литературой. Ещё полгода назад мне трудно было представить, что такие обсуждения возможны. И не потому, что школьная литература современным детям не интересна, а потому, что они не чувствуют, что происходит с героями. Не знают, как понять описанную в книге ситуацию, представить себя на месте героя.
Уроки литературы в пятом классе у этих детей проходили всегда очень тяжело. Мне было трудно эмоционально и физически. После уроков я ощущала себя выжитым лимоном. Первые полгода пятого класса мне приходилось налаживать возможность работы на уроке, потому что они не умели вообще ничего: переключать деятельность, контролировать себя, сидеть на местах, бережно взаимодействовать друг с другом. И это был не один или два ученика, а весь класс. Присмотревшись, я поняла, что проблема состоит не в сознательном нарушении правил поведения, а в неумении контролировать свои эмоции, понимать свои потребности, то есть в неразвитом эмоциональном интеллекте. Мне захотелось поработать с этим. Для рассказов, которые мы читали, стала придумывать задания, связанные с определением эмоций. Например, читая «Снежную королеву», мы следили за тем, как Кай лишается эмоций и чувств и каким замороженным он становится, какая Герда живая, как много она чувствует и как меняется её состояние. В «Заячьих лапах» Паустовского распознавали чувства мальчика, когда он несёт зайца к ветеринару. Писали о своих чувствах.
Вообще я хотела узнать, насколько пятиклассники могут различать эмоции. Составляла упражнения на определения эмоций героев и осознавание своих эмоций. В первый раз, когда заговорила с ними про эмоции и чувства, увидела, что дети, во-первых, знают мало эмоций и чувств, а во-вторых, слабо их различают. Отводила на уроке время для того, чтобы обсудить несколько эмоций, попробовать описать их. Когда проверяла выполненные задания, заметила очень интересные для себя вещи: как будто каждый ученик раскрылся передо мной. Интересно было читать, какие эмоции они увидели, как объяснили. Мне стало легче. Постепенно и разговор о текстах, которые мы читали, стал налаживаться: от реакции на вопросы до включённости в работу.
В начале шестого класса отвела несколько минут для того, чтобы дети написали на листочках то, что чувствуют прямо сейчас, и просила объяснить почему. У многих негативные чувства были связаны с тем, что не были закрыты базовые потребности: не попили, не поели, не успели сходить в туалет и т.п. Я очень удивилялась: дети не могут перед уроком выполнить простейших вещей. Оказывается, и так бывает. Вроде бы уже немаленькие дети не делают этого. Почему? Что мешает? А ведь это то, что должно закрываться в первую очередь. Кто с этим работает в школе? Нужно ли учителю-предметнику вести такую работу у себя на уроках? Конечно, да. А считается, что в пятый класс дети должны приходить умеющими закрывать свои базовые потребности, умеющими работать в рабочее время урока, обязанными соблюдать дисциплину, о которой им твердят всегда и все. А кто спрашивает у них, как они себя чувствуют и почему именно так?