Олег как раз осматривал с криминалистами труп Алины, когда ему в третий раз позвонила Зимина. На четвёртом звонке майор не выдержал и ответил коллеге.
— Полина, что за срочность? — Немцова раздражало, когда его отвлекали от следственных действий.
— Какого рожна ты не отвечаешь на звонки, Олег? Я в няньки твоей училке не нанималась, у меня и без вас, знаешь ли, своих дел хватает. — возмутилась блондинка в погонах.
Мужчина отошёл от коллег, предчувствуя неприятный разговор с капитаном, чтобы никто из следственно-оперативной группы ничего не услышал.
— Что с ней? — спросил Олег спокойно, не выдавая, как на деле всполошился.
— Что с ней? Дай-ка подумать, — Зимина с состраданием взглянула на растерянную, убитую горем Панфилову, — она не в себе, боюсь, может понадобиться помощь Ларисы Ивановны.
— Какой Ларисы Ивановны, — майор повысил голос, и Габриэль, встряхнув своими каштановыми локонами, с любопытством уставилась на него, — подожди минутку. Трофимыч, — Олег обратился строго к старшему криминалисту, — почему у вас помощница прохлаждается и уши греет?
Седовласый мужчина с чудной, серебристой бородкой поправил на переносите очки в синей толстой оправе с объемными стеклами и устало посмотрел на помощницу. Ему порядком надоела эта модная бездельница, у которой на уме были одни мужики, селфи и шмотки. Трофимыч знал о симпатии Габриэль к Немцову и опрометчиво взял её с собой на следственные мероприятия. Но уж больно дело ему показалось интригующим, стоящим, вот он на свою голову и решил пристрастить молодое «дарование» к криминалистическому искусству.
— Габриээээээль, почему я снова получаю из-за тебя нагоняй?! — обреченно пробурчал старший криминалист, прекрасно понимая, что помощница ничего ему не ответит, а лишь привычно невинно захлопает глазами с длинными ресницами. — Займись чем-нибудь, если труп у тебя не вызывает восторга, и не мешай майору Немцову, никому не мешай работать.
Габриэль недовольно надула пухлые губы, подведённые малиновой помадой, вернулась в машину Трофимыча и погрузилась в виртуальный, любимый и интересный мир на своём телефоне.
Олег проследил, чтобы в ближайшем радиусе от него не осталось зорких глаз, и вернулся к разговору с Зиминой.
— Что с Ниной Тимофеевной? И кто такая Лариса Ивановна?
— Как ты мог забыть психолога, которая вытащила тебя из петли после гибели Юлии?
— Твою же мать, Полина?! — выругался майор, а про себя и вовсе забористо матернулся.
Прошлое никак не хотело отпускать Немцова из своих грязных, цепких и саднящих объятий. Прошлое в целом любит ходить рядом с настоящим, бросая частенько тень на светлое будущее.
— Олег, выбирай выражения. Что, — едко заметила капитан, — вспомнил Ларису Ивановну?
— Вспомнил твоими молитвами. И не надо утрировать по поводу петли, я не страдаю суицидальными наклонностями. При чём здесь наш психолог и Панфилова?
— Лавруша сказал Нине про Алину, — глухо проронила Зимина.
Внутри Немцова словно что-то надорвалось...та самая последняя, тонкая нить, что связывала его и Нину. В последнее время Олег старался вести себя с учительницей как можно осторожнее, чтобы сберечь их и без того рушимый, зыбкий союз. Он и предложение ей делал с опаской, чтобы не спугнуть свою беззащитную, напуганную со всех сторон Ниночку.
— Щепликов, сукин сын, чтоб его проститутки отымели! — от злости майор еле сдержался, чтобы не разбить об землю телефон.
Немцов обернулся на бездыханное тело Алины и со скорбью подумал: «Оленёнок, Оленёнок, тебе явно хуже сейчас. Только бы Нина не наложила на себя руки.». К горлу подступила непривычная тошнота от душевной, всеобъемлющей боли и охватившего, безмерного отчаяния, но Олег взял себя в руки.
— С этим я соглашусь, Олег, — усмехнулась Зимина.
— Поля, дай ей трубку, — попросил майор, не зная, какие лучше подобрать слова в подобной ситуации. Ему было бы легче самому ей всё сказать. Но у них снова были только такие обстоятельства, которые они никак не могли изменить. Время, люди, события будто нарочно отталкивали Олега и Нину друг от друга как можно дальше, чтобы они никогда не сошлись вместе.
— Не могу, — замялась Полина и взглянула с сожалением на Ниночку. Учительница раскачивалась взад и вперёд, без слёз, молча. И это бездонное молчание пугало Зимину сильнее, нежели бы Нина билась в рыданиях и истерике.
— Почему?
— Как бы сказать помягче, — капитан запнулась на полуслове, чувствуя некую вину, — Нина не совсем с нами.
— Ушла в себя? — догадался Олег, что-то похожее он тоже испытывал.
— Далеко в себя, я бы сказала, и, видимо, на долго. — подтвердила неутешительно Полина опасения коллеги.
Немцов тяжело вздохнул, посмотрел издалека на зверски убитую подругу Ниночки — по предварительному заключению Трофимыча картина вырисовывалась скверная.
— Вот только этого мне не хватало. Поль, у тебя есть выпить в припасах?
— Олег Павлович, как тебе не стыдно? Я думала, ты уж мчишь на всех порах воскрешать свою ненаглядную. А ты эгоистичным образом решил горе алкашкой залить? — пожурила Зимина майора.
— Во-первых, я знаю, что ты не пьёшь алкашку, а исключительно элитный алкоголь. Во-вторых, убийство Алины — полная подстава.
— С убийством Ерёминой возникли сложности? — Полина отошла от Ниночки и заговорила тише, чтобы не разволновать учительницу.
— Преступления в целом редко бывают праздными и лёгкими, — попробовал отшутиться майор, не желая втягивать ещё и Зимину в эту историю с кучей пятен.
— Да ты что? Никогда бы не подумала. — капитан уловила настроение коллеги и пошутила в ответ, но продолжила расспрашивать его об убийстве подруги Нины, поскольку намерилась помочь в расследовании. — Так что не так с убийством Алины?
— Трофимыч почти уверен, что Ерёмину убили тем же ножом, которым был убит Антон Денисов. — в разговоре повисла пауза, и Олег, и Полина понимали, что ситуация тупиковая.
— Тот самый Денисов, которого и убила Алина? Бывший жених твоей Ниночки?
— А обязательно было про Нину упоминать? Бывший жених, — просопел с досадой Немцов.
— Ой, прости, не подумала, вырвалось. У меня же ассоциативное мышление. И Нина — первая ассоциация с тем убийством. — в трубке послышалось гневное сопение Олега. — Прости, Олежа.
— Да тот самый.
— Но ведь нож, которым убили этого Денисова, хранился в вещдоках? Откуда он взялся у убийцы?
— Полина Аркадьевна, какая проницательность, несвойственная капитану следственного комитета. Надо же! — съязвил Олег.
— Остроумие так и прёт из тебя, прямо выпирает, я посмотрю.
— Да потому что этот очевидный вопрос раздирает меня всего на части, на атомы, на электроны. Какого *уя возник этот долбанный нож? При том, что Трофимыч мне с пеной у рта доказывает, что убийство было грубым, спонтанным. Что же выходит? Нож убийца за милую душу у нас изъял из хранения, из следственного, мать его, комитета, из-под носа у наших коллег. А потом он решил прогуляться у реки, подышать свежим воздухом, здесь же откуда-то случайно взялась Ерёмина, которая находилась под неусыпным наблюдением в психиатрической лечебнице. Потом бац, и ножик пригодился убийце, может, не понравилась ему девица-Алина, склонившая свои прелестные, тёмные локоны над рекой, кто его разберёт окаянного?
— У меня возникает другой вопрос, как убийца попал к нам в хранилище с вещдоками? Или ему кто-то из наших помог по доброте душевной?
Молчавшая и не подававшая признаков жизни до сих Нина услышала последние слова Полины и встрепенулась. Зимина заметила оживление и смолкла.
— Поль, ау? Поля, ты чего притихла? Связь что ли прервалась, — Олег посмотрел на линию связи на мобильном.
— Я перезвоню, — обронила Полина и собралась прервать звонок, но Ниночка её остановила. Она вымученно посмотрела на коллегу Немцова и с мольбой протянула ладонь.
— Вы говорите с Олегом Павловичем? Мне надо ему кое-что сказать.
Услышав родной, взвинченный голос учительницы, Олег, кажется, сам перестал дышать. У него бешено и радостно забилось сердце. «Заговорила! Очнулась!», — ликовал майор, слегка пританцовывая под недоуменные взгляды коллег.
Зимина напрягалась, настороженно взирая на воспрянувшую Ниночку, но протянула ей мобильный.
— Олег, — Нина замялась, набирая в грудь побольше воздуха, — я согласна.
— Согласна с чем? — растерялся Олег, прислонившись к заиндевевшему дереву.
— Я согласна выйти за тебя замуж. Я...люблю тебя. Но, — учительница притихла, подбирая слова, боясь, что Немцов не простит ей такой лжи.
— Что за но? — встряла в разговор Полина и засуетилась, бросив на Нину неодобрительный взгляд.
— Это правда? Ты согласна? — прокричал лучезарно майор, не веря словам своей училки в законе, не веря такому счастью.
— Правда, Немцов. И я искренне тебя люблю, могу повторять без конца. Но я тебя...я всех обманула в другом.
Зимина задохнулась от возмущения и хотела вырвать у учительницы мобильный, но услышала ровный, обволакивающий голос Немцова.
— Ты готова признаться, с кем была тогда в номере? — спросил утвердительно Олег, понимая любимую без слов и мысленно благодаря её и Всевышнего, что она согласилась, что она решилась...открыться и поступить честно, несмотря на свой страх, опасность операции и сомнения, бесчисленные сомнения, что одолевали их обоих, не давая им быть вместе и насладиться друг другом.