Я искренне верю, что нужно быть с вами честной и открытой. Я не только верю в это, мне правда это нравится, так, мы становимся ближе. Соприкасаясь друг с другом, каждый залечивает свои раны. Я не хочу казаться умнее вас, также знаю, что я не глупее. Всегда учитывайте то, что человек, который стоит перед вами или которого вы смотрите/читаете шел в своих ботинках, вы не можете их примерить, но можно попытаться понять каково было в них идти.
В школе надо мной смеялись не больше, чем над остальными, меня не отвергали, я не была изгоем класса, на меня не тыкали пальцем. Хотя с учетом моего детства, и того как я себя чувствовала, у меня были все шансы попасть и в такую ситуацию. Но нет, у меня было много друзей, а все остальные относились ко мне спокойно - ровно. Думаю, что мне повезло с классом.
Помню только как в начальной школе у нас был крайне агрессивный мальчик. Он всех задирал и обижал, но его поведение не воспринималось как травля, что-то внутри нам подсказывало, что он просто не здоров. Его боялись, но никогда не обижались. У него был «желтый билет». Желтым билет тогда выдавали всем тем, кто стоял на учете в психдиспансере. Однажды мне в конец надоели его проделки и безнаказанность. Герой во мне подал признаки жизни, даровав мне невиданную силу и мужество, и я брякнула этого мальчика о доску. Прям хватанула за плечи, а он как раз возле этой доски и стоял, я подумала, что это хорошая возможность и воспользовалась ей. Кажется никто тогда не понял, что произошло, ни он, ни я. Он лишь округлил глаза, хихикнул и пошел дальше по своим делам. На самом деле, моя невиданная сила была не больше удара кулачка младенца, но он оценил попытку.
С настоящей травлей я столкнулась на своей первой работе. Герой снова начал подавать признаки жизни и я устроилась будучи 18 - ти летней девочкой в отделение онкогематологической реанимации. Этот герой вообще всегда не вовремя о себе заявлял, именно тогда, когда мне что-то по правде было не по силам, мое мужество по итогу никто не оценил, даже я сама, но попытка была снова засчитана.
Помните как вы устраивались на свою первую работу? Вы полны энтузиазма, дверь открывается с ноги. Вы Посейдон этого мира, щас все будет на мази, щас мир увидит, кто снизошел до этого места. Не берусь за всех, но юношеский максимализм и замашки нарцисса частенько присутствуют в таком возрасте.
Я вошла в отделение. Оно разделялось на две части, точнее на три. Общее отделение, внутри него небольшая реанимация - 2 палаты на 2 койки, всего 4, одна женская, другая мужская. И 2 раздельные стерильные палаты-бокса на 2-х человек для пересадки костного мозга.
Я упущу медицинскую часть работы, о которой я немного писала ранее. Боюсь, что дзен не одобрит такую затею, да и не надо вам это. Вам достаточно знать то, что в таких местах существует огромная вероятность словить жесткий экзистенциальный кризис, вся жизнь для тебя перестает иметь какой-то смысл. Это место пахнет болью и смертью. Чтобы работать там, вы должны быть черствы внутри. Именно об этой черствости и пойдет речь.
Я была внутри себя еще очень жива, я жизни то не понимала, но там работали совершенно другие люди. Возможно их изменило место, а возможно они были предназначены для таких мест. Там должны работать люди, должны лечить, спасать и помогать, но нельзя обойти вопрос сохранения человечности. Ты либо ее сохраняешь и выгораешь, либо ты ее теряешь, грубеешь и остаешься. Так вот коллективчик там собрался на редкость змеиный. Для них было нормально хамить пациентам, относится пренебрежительно, пить чай с печеньками, кушать свой обед и спать в одном помещении с ⚰️. Просто потому, что лень было делать ночью «грязную работу».
У нас был небольшой сестринский коллектив, вроде 4 или 6 человек, память стерла практически все лица, кроме одного человека, с которым я более менее нормально общалась. Ну как нормально, мы вместе ходили в курилку, она с удовольствием делилась со мной историями своих любовных похождений, но как только наступало утро, она не чуралась сваливать свои косяки на меня и успевала доложить об этом заведующему. По смене все должно было быть убрано, назначения выполнены, запас расходников и лекарств должен был быть принесен, чтобы следующей смене ничего не приходилось доносить. Так я и делала. Бывали конечно ошибки и косяки, не только у меня, но и у всех, у кого-то они были хроническими, но ко мне это не относилось.
Я так старалась все сделать так, чтобы ко мне больше не придирались, но жалобы на мои косяки не заканчивались. Я дошла до того, что по 10 раз проверяла за собой, терла все до блеска. Уже тогда мое напряжение выросло до предела, эта ситуация как раз была перед манифестом невроза.
При этом, никто не говорил о моих костяках напрямую, они как оказалось больше капали заведующему, до меня лишь доносились несвязные фразы о том, что я снова что-то не сделала и оставила.
Но однажды их жалобы превратились в действия.
Как всегда я пришла на смену утром и на мое удивление там были все медсестры. Они посадили меня за стол и начали говорить о том, что если я не уйду по собственному желанию, их жалобы станут официальными и уже тогда меня уволят по статье. Я очень плохо помню весь разговор, лишь обрывки того, что я не такая, не справляюсь и они не хотят со мной работать. Также я не помню что говорила я и отвечали ли вообще что-то. Все, что я помню - полный ступор, дереализация в моменте, ушедший из под ног пол и много страха.
После этой ситуации я не ушла, проработав до отпуска еще около 2-х месяцев. Я считала до него не часы, я считала минуты. При случаи, я спросила у той «подруги», что была и вашим, и нашим, почему они так поступают. Ее, кстати, единственной не было, вроде она была на каком-то мероприятии и не смогла прийти и отчитать меня. Она ответила, что через это проходят все новенькие, что-то вроде «посвящения», не обращай внимания. Посвящение длинной в год. Именно столько я смогла там проработать.
У меня осталась там подруга, с которой мы еще долго общались. Она пришла после меня, тоже была новенькой и тоже проходила «посвящение». Ее гнобили, выговаривали, но она была более устойчивой, махала на них рукой и приносила на работу вкусные сосиски. С ней мне было легче, мы старались ставить смены вместе, благодаря этому я продержалась там так долго. Она работала там так долго, что успела уйти 2 раза в декрет. Конечно, через время от нее отстали, она уже была «своей». Я же уволилась сразу же, как только ушла в отпуск.
P.S. Пока писала, вспомнила, что еще в тот период пришел новый мальчик на работу, его не трогали.
Я долго себя винила после той ситуации, я была согласна с ними, это я косячила, делала все не так, была не достойной этой работы и этого места. Сейчас по ходу снова вспоминаю, в том разговоре, за «круглым столом», я говорила что-то подобное, что я виновата, я исправлюсь, возможно даже уговаривала не писать на меня, но это не точно. Мне очень сложно вспомнить детали. Достаточно сказать лишь то, что примерно же в это время начался мой невроз, таковы были мои потрясения, разочарование в себе, в людях, страхи, потери смыслов.
До сих пор вспоминая, я злюсь. Злюсь на то, что я не могла ответить и защитить себя. А это было 13 лет назад. Травля отличается именно этим, что вы неспособны себя защитить, вы беспомощны и это оставляет больший след, чем даже сам факт травли. Спустя годы, я пришла лишь к одному выводу - с травлей не нужно справляться, вы не должны, правильным выбором будет выход. Я вышла, но было слишком поздно. Я не хотела быть слабой и сдаваться, но сейчас, я понимаю, что в этом намного больше силы, чем оставаться, борясь с тем, что того не стоит.
Если у вас есть свои история, я буду рада, если вы поделитесь в комментариях! За личной консультацией обращайтесь в what’s app: +79214472201