Книгу об Александре Вертинском я взялась читать с целью узнать побольше о биографии певца. И должна сказать, что это первый случай в моей читательской практике, когда, прочитав книгу, я практически ничего я не узнала.
Книга начинается с рассказа о том, как Александр Вертинский приехал в Москву. Тут мне сразу пришлось влезть в Википедию, чтобы уточнить, а в каком же году это было. Потому что в книге имеется долгое рассуждение о том, какой была Москва и кто в ней проживал и чем занимался, а вот данных о том, в каком году и в какой семье родился (упоминается лишь его «романтическое, туманное происхождение»), как учился, да и в каком году решился поехать в Москву юный Саша Вертинский – об этом нет ни слова. А между прочим, приехал он в Москву в 1913 году, а значит, было ему уже 24 года – не такой уж и юный.
Как чтение началось, так дальше и пошло: параллельно мне всё время приходилось сверяться с Википедией. Потому что в книге Анатолия Макарова очень много воды, очень много его рассуждений и умозаключений – об эмиграции, о ностальгии, о своей дружбе с диссидентами, о своём опыте работы в «Неделе», о связи эмигрантов с советскими органами, о том, почему музыканты и артисты балета могли спокойно заниматься своим творчеством в любой стране, а те, чьё творчество напрямую связано со словом – нет (на мой взгляд, тут и обсуждать-то нечего), и очень много себя, а собственно о Вертинском – очень расплывчато и как бы оторвано от его окружения.
К примеру, о первой его жене упомянуто вскользь, только имя – ни фамилии, ни о том, где и как они жили, ни о том, кода и как расстались, ни о том, когда развелись официально.
Весьма подробно затронута тема романа Вертинского с кокаином, тут всё описано правильно: захотел бросить, и бросил! А тема осталась в его ранних песнях.
Когда речь пошла об эмиграции Вертинского, тут автор больше говорил о своих впечатлениях. К примеру, пишет о том, как Вертинский жил в Польше, и сразу о том, как он был в Польше и что о ней думает. Пишет о том, как Вертинский перебрался в Германию – и тут ж свои впечатления о Германии. То же и о Франции, и о Турции, и об Израиле, и об Америке... Такое чувство, что это не книга о Вертинском, а путевые заметки автора.
Очень раздражали постоянные параллели с современностью, а вернее, с 90-ми годами, в которые и была написана книга. Наверное, какое-то сходство послереволюционной ситуации в России с постсоветской ситуацией в ней же имеется, но всё же тема книги заявлена – Вертинский, и раздумья автора о том, как он видит Россию сейчас – эту тему надо было развивать в другом месте.
Больше конкретных фактов о жизни Вертинского автор приводит в тех главах, которые говорят о жизни певца в послевоенном СССР – чувствуется, что здесь он в теме, да он и сам пишет, что общался с Анастасией Вертинской, от неё и получил информацию. Но в этой части столько передёргиваний, столько обид (а были ли они у самого Александра Николаевича?), что даже читать неприятно.
Со слов автора книги, Вертинский был недоволен тем, что ему предлагались гастроли в отдалённые провинции, где он жил без условий, в холоде и голоде, что ему не давали выступать по радио, что на его выступления не писались в прессе отзывы, что не записывались его пластинки, что интерес к нему упал, что из ста его песен были разрешены к исполнению всего тридцать (а что, если бы сейчас кто-нибудь вздумал петь про кокаинеток, разрешили бы?)... даже тем, что в Елисеевском нет вестфальской ветчины, а общаться ему приходится с рабочим классом, который не понимает его творчества (а то, что в эмиграции он прекрасно общался с ворами, женщинами пониженной социальной ответственности – «маленькими балеринами», которые упоминаются в книге многократно, это ничего?)
Но на самом-то деле, как только он приехал с семьёй в СССР, их поселили в Метрополь, где они и жили, пока им не дали квартиру на Тверской, недалеко от Елисеевского. Гастроли были у него и в Сочи, и в Ленинграде – об этом буквально на следующих страницах пишет сам автор книги. И за эти гастроли получал он очень неплохие деньги. В кино снимали и его самого, и его жену. Ну а что касается снижения интереса, так надо помнить, что к 50-м годам было Вертинскому уже за 60, а публике всегда интереснее смотреть на молодые лица и слушать молодые голоса. А тем, кому за... уже можно и не рваться из кожи вон, пенсия у Вертинского уже была заслужена. Да, и Сталинскую премию он получил за роль в фильме «Заговор обречённых».
И в конце книги, уже после того, как описана кончина Вертинского, вдруг появились главы о родителях Вертинского, о том, что были они с сестрой незаконнорожденными (наверное, это и имелось в виду, когда в начале книги говорилось о «романтическом» и «туманном» происхождении), немного о его детстве, и о его дочерях. Такое чувство, что эти главы были написаны в другое время как отдельные очерки, а потом просто включены в уже готовую книгу.
Что касается творчества Вертинского, тут тоже сведений не так много. Чуть поподробнее сказано лишь о некоторых его песнях, наиболее известных. Да, автор на протяжении всей книги пытается разгадать феномен Вертинского.
«Быть может, песенки Вертинского, сам этот откровенный в душевном надломе жанр, его тематика ненадёжности, призрачности, гибельной предопределённости бытия свидетельствовали о неизлечимой болезни общества и страны?»
Но это относилось к дореволюционному творчеству Вертинского: он попал в струю и поэтому очень быстро стал не просто популярным, а суперпопулярным.
Это и сыграло с ним впоследствии злую шутку: он не смог смириться с потерей этой популярности.
Личность Вертинского тоже показана в книге неоднозначной, но тут уж претензий к автору нет, поскольку, видимо, таким он и был: обычного происхождения, но держался всю жизнь как аристократ и выглядел аристократом. Не принадлежал ни к одному поэтическому течению тех лет – ни к символизму, ни к акмеизму, ни к футуризму.
Он был талантливым исполнителем задушевных песен и романсов, как собственного сочинения, так и на стихи других поэтов – сначала пел о любви и смерти «кокаином распятых» в образе трагического Пьеро, потом в собственном облике – о тоске по Родине. А ведь на самом деле, у него не было ни большого поэтического таланта, ни музыкального, ни артистического, но была у него харизма, искренность, «врождённый аристократизм», как пишет автор, а сейчас сказали бы – энергетика, и это и позволяло ему собирать полные залы поклонников, но только тех, кто понимал, о чём он поёт, то есть, только русскоязычных.
Читая книгу, я время от времени слушала песни Вертинского, которые упоминались в тексте, и это было очень здорово!
А в целом Вертинский предстал перед читателем этой книги как гениальный, но неоценённый и обиженный советской властью певец, что, как я считаю неверно в обеих частях.
Есть в книге и ошибки. Их немного, но одна из них меня удручила (когда поэт Вадим Шершеневич назван Шершевичем), а вторая повеселила (когда человек без родины с нансеновским паспортом назван апартеидом).
Будем считать, что эти ошибки на совести редактора, если таковой имелся, потому что даже не могу представить себе писателя с такой некомпетентностью.
Вот и получается, что 440 страниц в книге, а данных о жизни Александра Николаевича Вертинского – минимум! Завтра начну читать мемуары самого Вертинского, хотя, как показывает опыт, на основе мемуаров не всегда можно составить правильное мнение о человеке.
