Солнце незаметно село за горизонт. В небо лениво потянулся тонкий, изящный месяц. Пустыня погрузилась в сумрак. Краски дня ушли вслед за солнцем.
- Ты, наверное, хочешь мне рассказать для чего я понадобился Абубакру? - прервал тишину Ибрагим.
- И да, и нет. Ты должен это сам узнать.
- Я знаю легенду. Она гласит: Абубакр призовет к себе грешника, и будет грешник расплачиваться. Да попытается грешник сбежать и лишится души своей. Да попытается грешник обмануть и лишится плоти своей. Не сможет показать искусства своего да снизойдет он в мир проклятых, и начнет вечный жизненный путь в мучениях. На сколько я помню, он и в джинна превратить может, и даже отпустить. Но эту часть легенды я не очень хорошо знаю.
- Может призвать к себе лучших мастеров города, - подхватил женский голос, - и оставить у себя на службе. Если мастер допустит ошибку, то он станет джинном. Если прослужит пять лет, и Абубакр будет доволен мастером, то отпустит его с богатствами в мир смертных.
- Не то чтобы я не верил, но мне кажется, что легенда слегка… неверна. Может ее исказили?
- И что в ней не так?
- Счастливец сможет отыскать всемогущего джинна в тысяче повозок Абубакра. Что это за счастье? Счастье быть знакомым с джинном? Остальные исходы как-то слабы для счастья.
- Значит, ты его встретил, верно?
- Верно. Видел самого Кашкаша. Впечатлен.
- Он может быть твоей свободой. И ты волен просить все, что пожелаешь. Даже вернуть человека с того света. Правда, за тысячу лет я не помню ни одного смертного, который бы попал в повозку Кашкаша.
- Чудеса. Вот только я просил у него свободы, но он мне ее не дал. Сказал, что я должен прийти к Абубакру. Я ему нужен зачем-то. Потом джинн исчез, и появился твой голос. Он мне велел идти за тобой. Это все, что я знаю.
- Ты должен вспомнить. Вспомнить слова джинна, вспомнить свою жизнь. Пока память не вернется к тебе, я не сниму капюшона. Все, что могу, — это показать еще раз свои руки. Из-под красной накидки вновь появились изящные женские руки. Легкое золотое свечение кожи позволило Ибрагиму разглядеть, как красные солнца пляшут по кончикам пальцев, перепрыгивают с одного на другой.
Мастер наклонился ближе к рукам. Руки исчезли под накидкой.
- Трогать нельзя. Тебе в этом мире запрещено касаться меня. Некоторых здесь можно видеть только с их разрешения.
- А это те, что помогали меня напоить?
- С пери у меня договоренности. Они - крылатые существа. Не ангелы и не злые духи, но могут сильно навредить. Если их увидеть, то время остановится. Все, что было до встречи с пери исчезнет. И тебе уже не будет возврата в мир смертных.
- Я не просился в ваш мир, - Ибрагим отвернулся от собеседницы. - Я вел праведную жизнь. Единственное, за что я мог попасть сюда, - это мое мастерство. Я шью четыре десятка пар обуви в год. Очередь за обувью расписана на пару лет. Однажды я задал себе вопрос, что будет с моими покупателями, когда меня не станет? Ведь когда-то же я просто умру. И кто им сошьет обувь? Настал тот день — я в легенде, которой пугают детишек. Считай, что у мер для мира смертных, как ты говоришь.
- Причины твоего присутствия в нашем мире мне хорошо известны. Если я расскажу их тебе, то мы попадем оба в свиток судьбы. По пути затянем еще кого-нибудь...
- Свиток судьбы… Ну и что? Подумаешь, - Ибрагим встал во весь рост и вскинул руки к небу. Хотелось кричать, но вырвался шепот. - Я хочу попасть в свиток судьбы. Абубакр, я здесь!
- Это отчаяние? Ты сдался?
Ибрагим метнулся к красной фигуре и повалил ее на песок. Руки точно легли на то место, где должно было быть горло. Он оседлал хрупкую фигуру и придавил ее своими бедрами. Колени тонули в песке. Ибрагим ощутил, как жилы под руками пульсируют. Он сильнее сдавил горло, сам того не понимая.
- Газитты выловят каждого, - хриплый голос пробивался через удушье. - Тебе должны были показать одного, - воздух покидал тело, под руками мастера плоть таяла. Он сжимал до тех пор, пока в его руках не осталась лишь красная накидка.
- Обман! Здесь все обман! - мастер раскидывал песок в стороны. - Здесь либо красиво и спокойно, либо страшно и непонятно. Огненные повозки, красные плащи, бабочки опять же красного цвета. Что означает красный цвет? Скажи мне, иначе я закричу, - Ибрагим обмяк и упал на песок.
Ибрагим вспомнил края одежды - щупальца. Черная фигура, обмотанная в тряпки, видимо, это и есть газитт. Сердце заколотилось. Там, у повозки, ему казалось, что еще чуть-чуть, и тварь накинется на него. Но бабочки вспорхнули с дерева. Взлетели неожиданно. Он почему-то думал, что это цветы или листва. А это бабочки. Странный мир.
- Прости. На меня что-то нашло. Скажи, что означает красный цвет в вашем мире?
Накидка собеседницы обрела очертания. Тело, если это тело, вернулось обратно. Собеседница оторвалась от земли и, не произнеся ни слова, исчезла в темной пустыне. Ибрагим уже привык к темноте, да и тонкий месяц давал немного света. Удаляющийся силуэт был виден в темноте несколько секунд, затем растворился. Ибрагим встал, огляделся по сторонам. Темнота и тишина стояли рядом, как спутники. Вдруг вновь захотелось крикнуть. Но что крикнуть? Какое слово или звук? А может имя? Пока он перебирал в голове свои желания, голос вновь прозвучал.
- Лови, - что-то мягкое прилетело в спину мастера. Он оглянулся, это были два куста.
- Зачем мне кусты?
- А ты приглядись к ним? Посмотри, что находится за моей спиной, - легкое золотое свечение появилось от ее накидки, как искры вокруг костра. - Видишь?
- Вижу кучу перекати-поле. Сухие и серые.
- Я тебе принесла другие. С красными цветами. Они пока живы - из-под накидки вновь появилась рука и что-то кинула на перекати-поле. Они засветились. - Красные.
- Да, - Ибрагим протянул руку и коснулся цветов, ожидая, что они вспорхнут. Цветы остались на месте.
- Нет. Они не вспорхнут. Это настоящие цветы. Там, где они растут, есть вода. И всего-то.
- Когда мне показали газитта, рядом было дерево, и с него вспорхнули красные бабочки.
- Дерево, что ты видел, священное. И вспорхнули с него не бабочки, а цветы. Так оно борется с демонами. Отгоняет от себя злых духов. Красную одежду может носить только тот, кто обладает жизненной силой. Если на газитта накинуть красную ткань, он сгорит, как сухая трава. Их давно лишили жизни, оттого они ходят в черном.
- Тогда почему Кашкаш надел на меня накидку черной стороной вверх?
- Чтобы ты издалека сошел за своего.
На хребте Затерянных в дожунхе песок скрывал ушедшие тела. Холмик к холмику из крупных и средних камней небольшие насыпи с деревянными палками. Для путника это напоминание, для жителя джохунга — новая родина, с которой он ни ногой. Песок только на поверхности кажется недвижимым и мелким. В глубине Карапынар песок — живое существо. Кто боится песка, обязательно утонет в нем.
Миска, что стоит перед лицом джинна еще полна воды. Бобы в ней разбухли и еще не скоро отдадут влагу небесному светилу. Кожа на лице Кашкаша обрела иссиня-черный цвет, так что солнце не сможет опалить его, задержись он здесь на вечно. Оставалась самая малость — выбраться из дурманящего сна.
Когда знойные красавицы захватили разум джинна, и он готов был уйти с ними, его тело вдруг провалилось в песок. На поверхности осталась небольшая воронка. Даже миска с водой и бобами последовала вслед за ним.
- Что за дрянь ты притащил мне?
Ответа не последовало.
- Выкиньте это. Мне здесь кумарун не нужен, - высокая женщина прошла мимо джинна и села на ковры. Ее шафрановая накидка струилась за ней, оставляя след. Тело украшали золотые обручи и кольца. Даже большие пальцы на ногах были окольцованы. - Ну, сколько вы можете возиться с ним. Приведите в чувство.
Песчаный дух Шурале заскочил в круг танцующих пери. Они с визгом разлетелись в стороны и замахали прозрачными крылышками.
- Давай же, просыпайся, - Шурале достал павлинье перо и начал щекотать джинна. - Госпожа, когда он проснется, мне не сдобровать. Боюсь, он пересчитает все мои ребра.
- Такой, как ты, бояться не должен, - госпожа протянула руку и взяла сладость с золотого блюда. Обручи с шумом прокатились по ее руке.
- Ох, госпожа, разве я могу вас ослушаться. Придется мне рискнуть своим хвостом, - Шурале вытянул вперед мохнатую руку с пером и пощекотал джинна за ухом.
- Ах, ты грязный шайтан! Вздумал подшутить надо мной, - джинн загромыхал цепью и схватил Шурале за бок. Да так сильно, что тот заорал козлиным голосом. - Прикинулся красавицей пери!
- Да что ты такое говоришь!? Я будил тебя по велению моей госпожи. Посмотри, я весь в шерсти. Разве я похож на крылатую пери? - покачал головой и добавил. - С шайтаном согласен.
Кашкаш откинул Шурале в сторону и увидел на коврах женщину. Она ела сладости и сидела в пол-оборота к джинну. Золотисто-оливковая кожа ее рук и щиколоток светилась. На шее ажурный золотой обруч скрывался под темной копной волнистых волос. Кашкаш немного помедлил, отряхнул песок с лица и бороды. Гремя цепями, он прошел к коврам.
- Последний раз я видел тебя совсем юной.
- Время летит и не щадит никого, - женщина встала и плавно покачивая широкими бедрами подошла к джинну. - Но ты, как и прежде, хорош, - она внимательно рассматривала его неоновые татуировки, провела рукой по тугим косичкам и схватила за хвост жестких волос. Кашкаш запрокинул голову. - Предупреждать нужно. Я ведь могу и не успеть в следующий раз.
Он аккуратно освободился от ее руки и обнял за талию. Если б я мог предупредить, я бы сюда не попал, вслух же произнес другое:
- Не успел. Хозяин туго затянул поводок, - он схватил свои цепи и потряс ими. - За себя просить не стану. Мне бы помочь Абре.
- Абра здесь? Давно?
- Уж несколько дней как.
- Не думала, что он вернется. Кто еще об это знает?
- Хозяин, я, газитты. Плюс ражник идет по следу. Теперь и ты знаешь.
Женщина хлопнула три раза в ладоши.
Продолжение следует...
Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые публикации
Иллюстрации, использованные в статье, взяты из сети интернет.