Местный
Впоследствии, через много-много веков, я узнал, что на планете, той, где я родился, и с которой провалился в Улей, оказывается, кроме известных мне земель, еще было множество иных громадных территорий. О большинстве из них мне ничего не было ведомо. Все мои познания о населенных землях ограничивались Европой, севером Африки и Ближним Востоком. Еще мне рассказывали, что где-то дальше есть прекрасная Индия и мифический Китай.
А ведь и там жили люди, создавали свои цивилизации и ничего не знали о нас. И уже здесь в Улье из попавшейся мне книги я узнал о других континентах, находящихся за океаном.
Вот так же, как и европейские первооткрыватели этих континентов, выглядели и мы, с изумлением глядя на аборигена, когда столкнулись с первым жителем Улья.
(цитата из книги «Путь Крестоносца»)
***
— Меня Мхом зовут, — мужчина лет тридцати, был тщедушного телосложения. Казалось, что кольчужная накидка, закрывавшая только его шею и плечи, могла согнуть его пополам, но он держался. — Благодарствую за помощь. Не ожидал, что тут кто-то будет в это время.
Он с опаской бросал взгляды в разные стороны, осматривая окруживших его воинов.
— Я — Крестоносец. Теперь этот замок мой и моих людей. А ты откуда сам и куда путь держишь?
Мху очень повезло, что рабочие успели наспех заменить лестницу и самое верхнее перекрытие восточной башни, на которой сразу установили станки арбалетов. Первым его заметил наблюдатель как раз с этой башни. Мужик резво удирал от группы тварей. Очень резво убегал. Это совсем не походило на паническое бегство затравленной жертвы. В действиях человека чувствовалась тактика, выработанная многократными тренировками. Когда его уже почти настигали ближайшие к нему преследователи, он делал не уловимый для глаза скачок в сторону и немного менял направление движения. Но общим направлением у него был замок. Очевидно, что в нем он рассчитывал отсидеться.
Но хотеть и сделать, это две большие разницы. Сноровки и выносливости мужчине могло не хватить. Преследовавшая его группа оказалась лишь частью большой компании, а на поле она выступала лишь в качестве загонщиков. Когда будущая их жертва вымоталась от бега, в дело вступили основные игроки.
С дальних концов поля к жертве устремились мутанты-переростки. Даже с большого расстояния было видно, что у каждого из них масса вдвое превышает убегавшего мужчину.
На меня с ожиданием смотрели, поднявшиеся на стену по сигналу тревоги, стрелки.
— Выручайте его, — негромко отдал я команду, которую тут же продублировал криком и свистком дежурный на этой башне и примыкающем к ней участке стены десятник.
На внешней стене, выходящей к полю, и на башне началась боевая суета. Стрелки, громко гремя снаряжением, разбегались по бойницам, и перекрикиваясь, разбирая между собой цели. Скрипели блоки тяжелых арбалетов, установленных на поворотных кругах.
— Приготовиться! Залп!
Для тренированных стрелков и мощных дальнобойных арбалетов расстояние до целей было смешным. Арбалетные болты прошили самых крупных тварей, свалив их в траву. Но загонщики, нисколько не обратив внимание на гибель вожаков, продолжали погоню.
Мужчина, поняв, что со стороны замка ему оказывают содействие, сделал рывок, вложив в него остатки сил. Он немного изменил маршрут, и теперь бежал прямо на стену.
— Сообразил, что отсюда кто-то ему помогает, — прокомментировал поднявшийся следом за мной Кнут. — Ведет преследователей прямо на нас. Так стрелам будет удобней целиться.
На тварей-загонщиков тяжелые арбалеты даже не стали заряжать. Им хватило и болтов от обычного пехотного арбалета. Двух подранков, получивших снаряды в живот, но продолжавших преследование, добил лучник.
— Пойдем, пообщаемся, — я направился к лестнице. — Найди Пажа.
— Так он уже у ворот дожидается. Когда я сюда поднимался, он туда пошел.
Спасенный стоял возле ворот, облокотившись на стену башни, и тяжело дышал.
— Дайте ему воды.
— Лучше бы живуна. У меня сорвали кофон с ним еще в самом начале погони, когда через них прорывался. Был бы живун целым, они бы меня не смогли догнать.
— Я не знаю, о чем ты сейчас говоришь. У нас нет живуна.
— А как же вы в Улье выживаете? — спасенный был очень удивлен моим ответом.
Я глянул на Пажа: — Накормите. Дайте эликсира. Как отдохнет, ведите в большой зал.
Я, Кнут и Паж расположились напротив Моха, которого усадили лицом к камину.
— Наша община находится далековато от этих мест. На востоке, если смотреть отсюда. Нас немного, и стаба своего у нас нет. Живем в пещерах. Там сота со скалами в окружении лесов. Тихое место.
— А как вы без стаба живете?
— Так сота очень долго не меняется. А у нас примета есть: как поменялось болотная сота рядом с нами, так через три дня, но только ночью, и наша обновится. Так что у нас хватает времени, чтобы весь свой скарб перетащить на соседний участок. Потом назад возвращаемся. Редко это происходит. Очень редко. Я давно в Улье, но на моей памяти только четыре раза сота менялась. Удобное место.
— Что ж ты выбрался из этого тихого места? Да еще и один!
— Живем мы действительно тихо. Тихо, но бедно. Богатые соты к нам не прилетают. В основном лесные. А там только твари и никаких, считай, товаров. Вот и приходиться в наймы идти к другим стабам, чтобы работать за долю нужных вещей. Кто-то артелями нанимается, кто-то малой компанией. Я вот в Зареченский сам отправился. Хоть и далеко, зато они не такие прижимистые, как наши соседи из Кременя и Китежа. А про Остров и говорить не хочется. Вот там сильно жадные в старшинстве сидят.
— И не страшно самому в такую даль отправляться?
— Так я ж не дитё малое. Сколько годков уже в этом мире выживаю. Привычный. Да и уменья у меня полезные.
— Мы видели, как ты от нежити удирал.
Мох с пренебрежением махнул рукой: — «Черти» и «стрибунки» для меня в походе не опасные. Им выносливости не хватит со мной тягаться. «Душегубы», те упертые, но и то, если б не утеря живуна, ушел бы я от всей ихней своры.
Общение со словоохотливым аборигеном сулило нам новыми знаниями не только о местной географии, но и о местных терминах.
— А расскажи-ка нам, Мох, как вы монстров между собой называете.
— Это можно. Мы их всех зовем нежитью, монстрами и обратившимися. Но чаще всего по-простому — тварями.
— Они все разные. Мы в первую ночь, когда все вокруг начала обращаться, дрались с себе подобными. Это были наши товарищи, которые потеряли душу и разум. Обычные с виду люди.
— Это еще пустыши бесполезные, и если одиночки, то и не опасные вовсе. Они еще плохо управляют телом. Перводневки. Им срочно надо расти, а для этого нужна еда. Глупые, но злые от голода. Потому у нас они «злыднями» зовутся. В некоторых местах их называют «лешими» или «лешаками». В них ничего нет, да и не в чем еще. Споровика еще не вырастили, только шишка или уплотнение под затылком. Без еды они так быстро слабеют, что и ходить не могут. Вот такие только ползают, обсасывая за другими косточки, пока не сдохнут, или кто-то из прохожих не упокоит их, приостановившись на мгновение, и то, лишь потому, что они могут резвых собратьев позвать.
— Это урчанием своим мерзопакостным?
— И им тоже. За «злыдней» и «ползунов» не скажу, но известно, что более сильные твари как-то еще, кроме урчания, могут между собой общаться.
В это время нам подали вино, и гость сразу быстро выпил первую чашу.
— Дальше идут «бесы». В этом районе их так все называют. От пришлых часто слышу то «упырь», то «вурдалак». Эти также совершенно бесполезные. Пустые, но чуток успели подкушать, а значит и силы поднабраться. С голыми руками на них не пойдешь — надо хотя бы кол заостренный или дубину. А если парой нападут, одному новичку точно не отбиться. Для бывалого они — тьфу, на пару ударов, а свежакам несмышленым не сладить.
Мох глотнул вина из чаши, видно было, что оно ему пришлось по вкусу, и продолжил.
— Дальше уже идут твари для нас полезные. Это низшие демоны. «Чёрт» да «анчутка». А чем отличаются? Да «чёрт» — это бывший мужик, а «анчутка» — баба. Но если на бабу сказать «чёрт», не большая будет и разница. Они ж, бабы, когда буйные, не сильно и отличаются от обратившихся.
Слушая эти рассуждения гостя, я думал, что до попадания в Улей, Мху частенько доставалось от жены.
Я глянул на Кнута, который вел записи. Мелкие оговорки нашего гостя он не записывал, посвящая эти лирические отступления смене перьев.
— От этих уже кое-что нам, людям, перепадает. Не сильно богато, но все же, не зря силы расходуешь, пока их упокоишь. Споровик на шее уже вздутый и с хорошо различимыми дольками. По одному спорану часто попадается, а два, это большая редкость. Но и пустых тоже много. Одна паутина.
— А паутина? На что-то годная? — сразу уточнил Кнут.
— Не. Бесполезная. Хотя слышал, что на дальнем юге умельцы из нее зелье дурманящее делают. Как не знаю, и знать не хочу. От него люди дуреют и ума лишаются. У нас, если хотят подуреть чуток, мухоморы настаивают. Так это хоть не губит. Так... Чуток развезет, но быстро проходит. А паутина, это погибель быстрая.
— Ясно. Давай, дальше рассказывай.
— Дальше, так дальше, — Мох снова приложился к вину. — Дальше «демоны высшие» или «старшие». Еще их «навьи» кличут или «стибунками». Эти, как и «черти», еще в одежде людской ходят, а морды начинает у них перекашивать. Ногти длинные и толстые к этому времени отрастают. Если «черти» ими только оцарапать могут, то «навьи» уже хорошо ими уцепиться могут не только в одежду, но и кожу порвать. А бродят почти всегда парами, но и больше бывает. Без толку не бегают — силы берегут. Очень чуткие твари становятся. Замрут на месте, и ждут раскачиваясь. Вроде как дремлют. Но только что-то покажется съедобное, в миг бросаются. С этих почти всегда пара кругляшей перепадет, а у вожаков может и три выпасть.
— И быстро они такими становятся?
— От жратвы ж все у тварей зависит. Этим для роста пары трупов хватит, если никто не отберет. А если коровку сам одолеет и спокойно сожрет, то и с коровки с «беса» до «стрибунка» вымахает. Для него ж никаких затрат сил не надо. Жри мяско, да сри.
Пока Кнут подбрасывал дрова в камин, Мох вновь «промочил» горло, допив чашу вина и тут же долив ее до краев, сделал еще пару глотков. Поймав мой взгляд, он успокоил: — Не переживай, Крестоносец. Не охмелею. Улей не даст. Уж больно вино у вас сладкое. Таким торговать если надумаете, хорошо сможете заработать. Никогда такого не пил.
— Теперь про «душегубов» расскажу. «Душегуб» мордой на человека уже не похож. Зубы как у собаки — сплошные клыки. А пасть становится широкая. Такой если в ногу вцепится, кость сразу не перекусит, но сразу большой шмат мяса выдирает, и делает это быстро. Они ж не пережёвывают, как люди, а кусками так и проглатывают. Одежды на них нет и волосы выпадают. Их некоторые «плешивыми» зовут. Бывшие бабы, у которых волосы длинные были, чудно выглядят. У мужиков-то бороды еще в «чертях» облазят. Как кровью напитаются волосы да подсохнут, так и клочьями сваливаются с морды.
И «душегубы» уже хитрить могут. Засады затевают и нападать с разных сторон могут. Один ты, даже в броне и с мечом, против тройки не устоишь, если молодой еще, да дара боевого нет. Сильные они, а боли не чувствуют. Ты его копье ткнёшь в брюхо, а ему хоть бы что. Будет лапами по древку перебирать, но лезть вперед. Главное до мяса добраться.
Чуть не забыл! Внутри этих уже горошек появляется, — поняв, что немного захмелел, Мох отодвинул от себя чашу. — Два спорана всегда будет. Если один, то это слабый еще. Недокормленный. А горошек редко, но выпадает, за что «душегубов» и ценят охотники. Горошек всегда в хорошей цене. Что самому принять, что на обмен пустить. Та троица, что за мной гналась, это и были вроде все «душегубы». Я, убегая, сильно их не рассматривал.
— У этих, самый крупный был со странными ногами. Не людские они, — сказал Паж. — Колени назад, как у скотины.
— Так он мог и из собаки или волка обратиться, хотя вряд ли. Облик человеческий. А сколько споранов в нем нашли?
— В том пять споранов и горошинка.
— А паутина какая? Цветастая или нет?
— Серая. Много ее было.
— Ну, раз пять споранов, да горошина, то это «скакун». Точно скакун. Развитый, но не матерый. У матерых паутинка цветастая. Как цветок у одуванчика. А башка тоже наверняка была не только расширенными челюстями отличалась от прочих?
Паж кивнул: — Точно. Вытянутая голова.
— Ага, ага. Как у мишки, у медведя значит. Это «скакун». Он значит и верховодил в этой стае. Любят «скакуны» под себя подминать и «стрибунов» и «чертей». «Бесов» не берут, те еще слабые для переходов и охоты. Еще у «скакуна» уже не поймешь, баба или мужик это было до обращения. Никаких пиписок не видно. У одних позарастало все, у других наверно отвалилось, — Мох хихикнул, и почесал сначала свой живот, а потом и пах.
— Как отожрется «скакун», так становится «убивецем». Сильная тварь. Очень сильная и опасная. Не знаю, видали вы таких или нет, но одолеть очень их трудно, даже опытным охотникам. И не в том дело, что у них клыки в два ряда частоколом в пасти торчат, а лапищи длиннющие да с большими когтями. У этих кожа до того толстая, что не каждый пробить сможет без опыта и сноровки. Бронь у них уже и грудь с животом прикрывает. Не панцирь, как у тебя, конечно, но очень крепкая. А споровик сильно бережёт, отращивая над ним дополнительную защиту. И сам никогда не ходит. «Убивец» — это вожак большого отряда нечисти. Как такого увидал, знай, что тебя его подручные уже обложили. А как ты вымотаешься, от них отбиваясь, так и он подойдет, чтобы добить. Я сколько в Улье землю топчу, с живым «убивцем» еще дела не имел, и хвала Улью за это.
За то, если одолели такого, то добра с него много отвалится. И споранов много в себе носит, и горошинка обязательно, а то и пара, если повезет. И янтарь — очень ценная вещь. Он в споровике вместо паутины растет. А может это паутина в него превращается, этого я не ведаю.
— Такого мы убивали, но янтарь, как ты говоришь, был еле-еле желтоват.
— Значит не сильно развился еще. Слабоват.
Ничего себе «слабоват»! В бою под городом эта тварь изрядно помяла десяток солдат, оказавшихся поблизости, всего несколькими размашистыми ударами. Воин, ударивший тварь боевой палицей по голове, ничего не добился, кроме ответного удара лапой, отбросившего его на пару метров. Монстр сдох, только после того, как мечом был разрублен споровый мешок.
— Продолжай, Мох.
— А дальше у тварей идут «драконы». Видел таких, и даже за лапу держался. У дохлого и давно выпотрошенного. Мы возле его трупа на ночлег становились. Хороший ночлег, хоть и смердит от трупа жутко. За то, ни одна тварюка меньшего ранга к нам не посмеет приблизиться — вот так они «драконов» боятся.
Монстр огромный и хорошо защищенный. А пасть такая, что ягненка туда легко можно вкинуть. Зубища — в два ряда, и каждый с мой палец длиной. Ему что ногу быку откусить, что ствол сосны, все едино. А сила какая! А ловкость! Такой, если надумает, на стену замка взберется. Там когти крепче закаленного железа. Он по камню будет карабкаться, как кот на березу.
Я задумался, вспоминая. Кажется, обходя замок снаружи, на северной стене я видел следы, чем-то напоминающие глубокие царапины, но тогда не придал им значения, хотя и не понимал, какое орудие при штурме могло такие оставить на каменной кладке. Теперь знаю какие.
— Но «драконы» не только сильные, но хитрючие. Как-то слыхал, что один такой укладывался в болотную грязь у дороги, и загребал на себя сверху грязь и траву с болота. И так лежал, ожидая, когда кто-то объявится. Путники в Улье все с большой осторожностью ходят. А на дороге, где с одной стороны болото, а с другой лесок, всегда остерегаться будут лесной стороны. Вот тут «дракон» и выскакивал на путников. Он, несмотря на вес и рост, очень прыткий становится, когда видит, что есть чем покушать.
— А откуда ж тогда за него знают, такого хитрого, если он всех убивал? Или все-таки кто-то убегал?
— Может кто и убегал, того не знаю. Но в Улье, каким бы ты не был сильным и могучим, где-то есть и сильней тебя, хоть ты тварь, хоть человек. И рано или поздно Улей их дорожки пересечет. Так и с ним. Кто-то или специально охотился, или оказался более Ульем подготовленный к такой встрече. А мешок свой споровый «драконы» берегут пуще всего. Он у них обрастает такими же пластинами, как и его тело, которое почти полностью панцирем укрыто. Может и крепче, чем на груди. Только снизу есть малая щёлка-отдушинка.
— А что ж из этих пластин защиту не делают? Они же полегче будут, чем железные.
— После смерти зверюги прочность пропадает. День или два пройдет, и грудную пластину любым копьем прошибить можно будет. А если больше, то уже и камнем на куски расколешь. Я, когда мы у трупа ночевали, зуб большой из пасти вынул. Думал, приделаю рукоять и сделаю себе кинжал. Пришел в стаб и сразу к кузнецу. Протягиваю, и прошу смастерить оружие, а он тогда засмеялся и о наковальню зубом тем легонько так стукнул. Зуб и переломился сразу. Кузнец тогда долго смеялся. Говорил, были бы зубы да когти такими же крепкими были, как при жизни, уже давно все люди в Улье с наконечниками на копьях из драконьих зубов ходили. Что-то происходит после смерти твари, и броня, и зубы прочность свою теряют.
— Жалко!
— За то мешки у них богатые. «Драконы» живые страшные, но, когда подыхают, становятся щедрыми. Спораны пригоршнями дарят и гороха много. А у самых сильных даже перлины попадаются. Но главное богатство с «дракона», это янтарь. Крупные и сочные нити в любом стабе заберут за твою цену, если, конечно, не будешь сильно уж заламывать ее.
— А что из янтаря делают? — спросил Паж, а я не подал вида, что кое-что знаю об этом.
— Живую воду. Не все ее делать умеют. В основном знахари да те, кому они тот секрет продают.
— Оживляет покойников?
— Неее. Покойника только Господь мог с того света призвать обратно, а в Улье нет такого. Живая вода исцеляет даже страшные раны. Если с собой охотники имеют хотя бы маленький запас, то до знахаря дотянут смертельно раненого, то в рот вливая, то прямо в рану.
Рассказ Мха был очень познавательный, но я видел, что испытания сегодняшнего дня, а потом сытный ужин и вино, уже сильно разморили его.
— На сегодня хватит, Мох. Тебе надо отдохнуть, а завтра мы продолжим нашу беседу. Надеюсь, что ты не откажешься от гостеприимства еще на денек?
Мох кивнул, и я встал: — Устройте для гостя ночлег, а завтра, после завтрака, буду ждать вас всех в этом зале.
--
| Продолжение | Другие книги автора |
Полностью книга будет доступна только на трёх литературных порталах:
- Аuthor.today
- Библиопаб
- Литсовет
Внимание! Если вы читаете книгу на других сайтах, значит текст попал в руки пиратов, обокравших честного писателя, а вы финансируете преступную деятельность. Поощрить писателя к продолжению работы можно, купив книгу на вышеперечисленных порталах.
Авторское право данного текста подтверждено и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 70). Любое использование без ведома автора преследуется по закону.