Я дышал синевой,
Белый пар выдыхал, —
Он летел, становясь облаками.
Снег скрипел подо мной,
Поскрипев, затихал,
А сугробы прилечь завлекали...
И звенела тоска, что в безрадостной песне поётся,
Как ямщик замерзал в той глухой незнакомой степи.
Усыпив, ямщика заморозило жёлтое солнце,
И никто не сказал: шевелись, подымайся, не спи!
О ком и для кого песня?
Существует единственный черновик с текстом этой песни (а в том, что это песня, сомнений у меня нет). Но формально - не спето, мелодия не известна, значит - стихотворение. Пусть пока так. По поводу этого стихотворения профессиональные текстологи, издающие книги, на редкость единодушно отказываются от комментариев, отмечая лишь очевидный факт: его фрагмент Высоцкий включил в текст незаконченного "Романа о девочках", где авторство передал персонажу по имени Николай Святенко. При этом поменял порядок первых строк и придумал две строчки, облегченно передающие нужный для Кольки смысл песни:
"И вдруг – вот он, как снег на голову, с коньяком да с другом, как ни в чем не бывало – попивает и напевает:
Снег скрипел подо мной, поскрипев, затихал,
А сугробы прилечь завлекали.
Я дышал синевой, белый пар выдыхал —
Он летел, становясь облаками!
<...>
– А ямщик молодой не хлестал лошадей,
Потому и замерз, бедолага, —
пропел Колька продолжение песни, из которой выходило, что если бы ямщик был злой и бил лошадей, он мог бы согреться и не замерз бы, и не умер. Так всегда, дескать, в несправедливой этой жизни – добрый да жалостливый помирает, а недобрый да жестокий живет.
Песня Максиму Григорьевичу показалась хорошей и странно напомнила песни Саши Кулешова – артиста и вчерашнего собутыльника".
Владимир Высоцкий. "Роман о девочках"
Даже по поводу даты создания стихотворения единодушия не наблюдается. Предположительно, появилось оно в 1977 году, по уточнению С.В. Жильцова - осенью, а повесть создавалась летом 1977 - весной 1978, то есть получается, что стихи написаны в процессе работы над повестью, хотя у некоторых исследователей на этот счёт другое мнение: "Один из 17 листов А4, на которых написана повесть «Девочки любили иностранцев...» — бланк бич-отеля «La Ceiba» (Cozumel, Mexico). На таких же бланках написаны некоторые черновики — «Дорогой передачи...», «Палача», «Глупцов», «Упрямо я стремлюсь ко дну...». Черновик «Я дышал синевой...», безусловно, написан, раньше — возможно, года на два — на три, а то и более того, [потому что стихотворение] написано на бумаге А4 с тиснением типа «решетка». На подобных листах ВВ писал очень много — кабы не с конца 60-х по середину 70-х". Также в сборнике "Высоцкий В.С. Избранное" (М., 1988) составитель Н.А. Крымова осторожно датировала этот текст 1973-1976 годами. Не вижу оснований им не верить, тем более, что не могу представить, как Высоцкий по ходу сочинения новой главы лихо выдумывает несколько строк для персонажа, а потом зачем-то ещё мучается, работая над целым стихотворением. Очевидно, что стихотворение было написано ранее, может быть, даже имело мелодию, но, к сожалению, никаких доказательств этому нет. Владимир Семёнович исключительно редко ставил даты на своих рукописях (а как упростил бы жизнь исследователям, эх...). Но, зная, что муза Высоцкого часто имела, скажем так, прикладной характер, выскажу крамольную мысль: стихотворение, которое я вижу в черновике, просто идеально подходит для фильма "Земля Санникова". В сюжет прекрасно вписываются и снег, и сугробы, и желтое солнце, и даже полынья, неизвестно откуда возникающая в тексте, здесь совершенно уместна. Понятно, почему и куда ползет герой из последних сил, куда боится провалиться, понятно и желание героя отдохнуть, и отчаянная мольба "Дай не лечь, не уснуть, не забыться!"
Это песня для Крестовского, который готов на безрассудство, но не на прозябание, который сам выбирает свою судьбу - "Сам, а не руки сложа!"
Это песня для Ильина, который идет к цели, несмотря на препятствия, который не сдаётся даже в самой безнадежной ситуации - "Полз, катился, чтоб не провалиться!"
Это песня о том, кто не хочет сдаваться, даже когда кажется, что всё не то и не так, она о героях этого фильма. О том, кто категорически не согласен с героем известной "безрадостной песни". Если конкретизировать, то выберу всё же Крестовского. Это его "жизнь идёт на мороз, ей там голой не выдержать стужу". Просто невозможно представить, что этот человек смиренно просит товарища передать приветы-поклоны родне и ждёт смерти. Хотя песня замечательная, конечно, но совершенно не в характере ни героя получившегося стихотворения, ни самого автора:
Публикации и "публикации"
На основании рукописи "Романа о девочках" отдельные публикаторы меняют местами первые строчки, хотя в черновике стихотворения никакого указания на это нет. Более того, в отдельных изданиях текст оказывается короче на одну строфу. Почему? Да бог его знает. Выкинули и забыли. И абсолютно во всех публикациях изменен порядок строф относительно того, что написано в черновике. Это нередкое явление для исполняемых песен - Владимир Семёнович пробовал разные варианты, что-то добавлял, что-то убирал, пока текст окончательно не выкристаллизовывался. Но ведь с этим стихотворением ничего подобного не произошло, автор его не исполнял и даже не доработал до чистового варианта. Так кто же взял на себя смелость секвестировать текст Высоцкого? Подозреваю, тот же таинственный "некто", что приносил Любимову рукописи стихов и песен Высоцкого при подготовке поминального спектакля "Владимир Высоцкий". Ведь именно там незнамо как появился "штоф", который надо выпить для храбрости (иначе в прорубь никак, видимо - холодно же!) и именно на этот вариант опирались первые публикаторы:
Чтобы не загромождать статью, желающих проследить всю хронологию и эволюцию основных публикаций со сканами страниц отправляю СЮДА.
А здесь опубликую тот текст, который вырисовывается из единственного доступного черновика.
Я дышал синевой,
Белый пар выдыхал, —
Он летел, становясь облаками.
Снег скрипел подо мной,
Поскрипев, затихал,
А сугробы прилечь завлекали...
И звенела тоска, что в безрадостной песне поётся,
Как ямщик замерзал в той глухой незнакомой степи.
Усыпив, ямщика заморозило жёлтое солнце,
И никто не сказал: шевелись, подымайся, не спи!
Тот ямщик-чудодей бросил кнут и — куда ему деться:
Помянул он Христа, ошалев от заснеженных вёрст,—
Он, хлеща лошадей, мог бы этим немного согреться,
Ну а он в доброте их жалел, и не бил— и замёрз.
Всё стоит на Руси
До макушек в снегу, —
Полз, катился, чтоб не провалиться:
Сохрани и спаси,
Дай веселья в пургу,
Дай не лечь, не уснуть, не забыться!
Отраженье своё
Увидал в полынье,
И взяла меня оторопь: впору б
Оборвать житие, —
Я по грудь во вранье,
Да и сам-то я кто?! Надо в прорубь.
Снег кружит над землёй,
Над страною моей, —
Мягко стелет, в запой зазывает...
Ах, ямщик удалой, —
Пьёт и хлещет коней,
А непьяный ямщик — замерзает.
Вьюги стонут, поют, — кто же выстоит, выдержит стужу!
В прорубь надо да в омут, но — сам, а не руки сложа!
Пар валит изо рта: эк душа моя рвётся наружу.
Выйдет вся — схороните, зарежусь — снимите с ножа.
Все варианты и доступные черновики ЗДЕСЬ
Согласитесь, посыл этого текста мало похож на "Так всегда, дескать, в несправедливой этой жизни – добрый да жалостливый помирает, а недобрый да жестокий живет". По-моему, эта песня совсем о другом. А забросил её автор скорее всего потому, что текст всё же слишком привязан к сюжету. Хотя он и имеет второй слой, как и большинство песен Высоцкого, но появился другой замысел и другие песни были написаны и предложены в фильм. А этот текст так и остался недоработанным.
В 1996 году Ю. Шевчуку пришла идея создать альбом-трибьют, где дань уважения "первому русскому рокеру" отдают рокеры нынешние. В результате вышел сборник «Странные скачки». И там, возможно, впервые прозвучал текст "Ямщика". Автором и исполнителем песни был К. Кинчев (рок-группа "АлисА").
- Было предложение от Шевчука. Я не дерзнул петь песни Высоцкого, я лучше, чем Владимир Семенович, никогда не спою, он обладает таким мощнейшим набором обертонов!.. Поэтому мне, в общем-то, и не понравился весь альбом, то есть перепевать Высоцкого - это гиблое дело, на мой взгляд. А сделать свое показалось интересным, нашел стихи, которые прочувствовал... (Из интервью с Константином Кинчевым, 2000 г.)
Песни на эти стихи пытались сочинить и спеть многие, но для меня есть только один "Ямщик" - тот, что спет "Алисой". Хотя их песня тоже слегка не о том, о чём писал автор, но ведь и сам Высоцкий неоднократно подчеркивал, что каждый находит в его песнях свой смысл, иногда даже тот, о котором автор и не догадывался. Жаль только, что в руки Кинчеву попался текст из крыловского двухтомника, где чёрным по белому напечатано "оборвать житиЁ". Очень странная ошибка, но Константин так и спел, как написано. А между тем, автор-то написал правильно, да и рифме "житиЕ - во враньЕ" никакой буквы Ё не требует. Ну что ж, спишем это на досадное недоразумение.
Спасибо, что прочитали. Если вам понравилась статья, познакомьтесь с другими материалами канала: Каталог статей "Стихии Высоцкого".