Мужчины не сразу вернулись к адептам, но, когда, наконец, это сделали, выяснили от них следующее: дети в деревне всегда играют вместе, к реке ходят редко, чтобы не получить нагоняй от родителей, а синеносого мужчину дразнили практически все, разве что самые юные или самые робкие не занимались таким. Мальчонка с кладбища вполне, думалось, относился к двум типам сразу, так что такая публичная ругань казалась действительно несправедливой. Это же и подтвердили некоторые адепты, что позже вернулись к уже подуспокоившейся вдове.
— Может быть, его отец решил отомстить тому дядьке?
— Нет же, говорили, что тел не касались!
— Ну тогда он им угрожал и приказал утопиться!
— И как ты себе это представляешь, гений?
— Я хотя бы думаю! Строю предположения, а ты тут ничего не делаешь!
— Меня ещё волнует вот что. — Лу Хуасин, мастерски игнорируя спор на фоне, размышлял вслух. — Как они так могли утопиться, без попыток сопротивления?
Фэн Хуанъюй перевёл взгляд с Шань Цивэя, который уже отчитывал ругавшихся, на Лу Хуасина и Мэн Гуана. Они, кажется, действительно хотели разгадать загадку.
— Может быть, они были одурманены? Я слышал, клан неподалеку выращивает весьма необычные растения. — Мэн Гуан будто пытался вспомнить что-то ещё, но совершенно не мог, от чего его брови съезжались на переносице всё сильнее.
— У их растений немного другая специфика… — Шань Цивэй вернулся в разговор, словно и не покидал его. — Они не должны действовать на людей таким образом.
— О, точно! — Лицо Мэн Гуана снова стало спокойным. — Я вспомнил! Один из наших адептов — из того самого клана. Я могу расспросить его про растения на всякий случай!
Шань Цивэй кивнул:
— Хорошо, тогда поручаю это тебе.
Мэн Гуан счастливо улыбнулся. Фэн Хуанъюй хотел было спросить про специфику растений того клана, но его тут же отвлек Лу Хуасин:
— Учитель, а, извините, но почему вы не показали жителям деревни…кхем, Красавчика?
Ему было немного неловко произносить это имя, и многим было понятно, почему. Фэн Хуанъюй же, не заметив ни этого, ни того, что спросили не его, не удержался от ответа:
— Мы тут с Шань Цивэем прогулялись и сделали вывод, что он не из деревни.
Прежде, чем Лу Хуасин успел недовольно нахмуриться, Шань Цивэй кивнул:
— Да. В этой деревне ни нет похожих символов, что у него на теле, ни инструментов. Шиди успел расспросить жителей, не клеймили ли здесь кого-либо. Как оказалось, что не только не клеймили, но здесь и наказывают лишь палками максимум.
— Как я понял, у них и клеймить-то нечем. — Фэн Хуанъюй стоял со слегка надутыми губами: он-то надеялся, что сейчас найдут этот символ, покажут Красавчика, кто-то его узнает, и одной загадкой станет меньше.
Да не тут-то было! Шиш!
— А почему его сразу с остальными трупами не показали? — Один из адептов почесал затылок.
— Ну, показывать ничем не напуганным жителям оживший труп точно не стоит, пока не убедишься, что он местный. — Фэн Хуанъюй покрутил в руках мешочек. Несколько адептов следили за его вращением.
— А, кажется, нам рассказывали что-то такое на занятиях.
— Да, да! По возможности ограждать обычных людей от беспокойства и паники!
Шань Цивэй посмотрел на адептов, после чего обратился к Фэн Хуанъюю:
— Насчёт мальчика. Думаю, он может быть в опасности.
Затем он уже обратился к адептам:
— Нам стоит проследить за тем мальчиком, пока не выясним, что он не имеет к делу никакого отношения.
— А его папаня не начнёт снова ругаться? — Задал закономерный вопрос, который был на языке у многих, один из адептов.
Мужчина тот по одному своему виду казался весьма скандальным, а любовь к выпивке, очевидно, сговорчивее его не сделала. Лишь усугубила дурной характер. Пары его фраз хватило, чтобы понять, что с посторонними он речей не ведет, неважно, что они из себя представляют.
— В таком случае придётся организовать тайное дежурство. Небольшими группами, чтобы он не заметил. Разделимся на пары «адепт и учитель» и будем охранять…
— Ооо! — Бао Чэн мгновенно оживился. — А можно тогда мы и наставник Фэн первыми пойдём? Мы уже знаем, где он живёт!
— Мы? — Переспросил его Шань Цивэй, вскинув бровь. — Кажется, я только что говорил про пары. И когда вы успели узнать, где он живёт?
— Ой, хаха… — Бао Чэн невинно похлопал глазами и почесал затылок. — Ну, пара так пара. Тогда мы с наставником Фэн первые пойдём и всё поохраняем.
Шань Цивэй чувствовал здесь какой-то подвох, но рубить на корню инициативу к учёбе было бы совсем не правильно.
Затем он кинул взгляд на Фэн Хуанъюя: лицо того из недовольного сменилось на заинтересованное.
— А как узнали… — Бао Чэн продолжил. — Так, когда вы за мальчиком пошли, мы с А-Чжанем постояли у лавки того жадного дядьки, думали, может, чего ещё расскажет, раз начал. Но он только ворчал, потом уже хотел было нас выгнать, раз стоим и ничего не берем, так пришла его жена, добрая такая тётька. Дала нам по яблоку и сказала, что мальчика зовут Ли Сяомин[1], и поведала, где искать его, если он уже домой ушёл! Ну и про отца его рассказала, не без жалоб, конечно.
1. 力 — сила; 晓明 — рассвет.
Фэн Хуанъюй был впечатлён: это природное везение или же их личное обаяние? Или же и то и другое, вместе взятое?
Близнецы же стояли гордо, особенно задирая нос в сторону Лу Хуасина, который толком ничего нового не разведал, а улыбки братьев сверкали ярче их мечей. Да и резали самолюбие юноши не хуже.
Шань Цивэю оставалось лишь сдаться. Он кивнул:
— Хорошо. Тогда вы будете первые. Шиди, если что-то произойдет, у Бао Чэна есть сигнальные огни. Сразу подавайте знак.
Фэн Хуанъюй кивнул.
— Я надеюсь, они всё же нам не понадобятся.
Бао Чэн же вернулся к своему брату, который о чём-то шептался с Мэн Гуаном.
В течение дня они продолжали ходить по деревне, расспрашивая местных, а заодно выбирая самые короткие пути и места для дежурства.
А как только наступил вечер, Фэн Хуанъюй и Бао Чэн отправились дежурить неподалёку от дома мальчика. Это место они облюбовали ещё днём. Холм, за которым можно спрятаться, хорошо видно и дом, и речку.
— Наставник Фэн, — стоило им отойти совсем немного от гостевого дома, как Бао Чэн тут же развязал язык. — А вы же давно знаете учителя, да?
— Очень давно, — С улыбкой ответил Фэн Хуанъюй, повернувшись к юноше. Что ж, по дороге можно и поболтать! — С самого детства.
— Ого, так вы ровесники? — Из-за характера Бао Чэна по его лицу было трудно понять, переигрывает ли он или же и правда сильно удивлён. — А по вам и не скажешь.
— Что, неужели я выгляжу старее? — Усмехнулся Фэн Хуанъюй, отчего и Бао Чэн не удержался от смешка.
— Да нет! Вы с виду очень молоды. Как наш дядя, например.
Они из клана Бао, но Фэн Хуанъюй совсем мало знал про этот клан и тем более, его адептов и наследников, ведь в его времена это было лишь небольшое объединение хранителей информации с разных уголков страны. Подумать только, что теперь это действительно полноценный, и, по-видимому, немалый клан… Что же могло так повлиять на него?
И что ещё важнее: насколько все изменилось за эти двадцать пять лет? Сможет ли он адаптироваться и не вызвать шума?
— А сколько вашему дяде?
— Да мы не помним. — Усмехнулся Бао Чэн и вдруг остановился. Он начал шарить руками по телу, похлопывая некоторые места.
— Что такое? — Фэн Хуанъюй оглядел юношу.
— Да так, проверил, на месте ли сигнальный огонь, — Юноша облегчённо вздохнул. — а то наставник меня точно прибьёт, если что-то с вами случится, а огня не окажется.
— Почему именно со мной? — На лице Фэн Хуанъюя читалось замешательство, хоть он и не прекратил улыбаться. Бао Чэн снисходительно улыбнулся.
— Ну как же он меня прибьёт, если с нами обоими что-то случится? Остаётесь только вы!
«Мальчишку и его отца он, похоже, считать не стал» — Пронеслось в голове Фэн Хуанъюя.
Так они дошли до домика на окраине и заняли места за холмами.
— Учитель Фэн, а у вас есть предположения, что именно могло людей убить? — Бао Чэн говорил шёпотом, едва слышно, так что даже отчитать его за шум было просто нельзя.
— Есть. Пожалуй, их слишком много…— Вздохнул Фэн Хуанъюй.
Будучи ещё в памяти о своих прошлых годах, Фэн Хуанъюй мог вспомнить с десяток способов убить человека, не коснувшись: яды, заклинания, мышечный контроль, гипноз… Всех и не перечислить.
Но было и интересно, что же знает этот юный заклинатель, так что Фэн Хуанъюй повернулся к юноше и спросил:
— А у тебя есть догадки?
Бао Чэн нахмурился, приняв серьёзный, но при этом слегка растерянный вид:
— Если честно, мы с ребятами совсем мало повидали на занятиях, и прям точных догадок у нас нет, лишь смутные предположения, но… Это было похоже, будто их тела захватили духи и заставили утонуть без сопротивления.
Фэн Хуанъюй кивнул.
— Да, это хорошая догадка. Так они утонули бы без какой-либо борьбы. Однако дух должен быть крайне сильным и озлобленным, чтобы полностью захватить кого-то, а тут сразу несколько. И чем сильнее дух, тем точнее то, что он будет замечен. А мы пока его не видели. Совсем ничего подозрительного, кроме того ворчливого папаньки.
Бао Чэн вновь усмехнулся. Иметь дело с таким риском ему приходилось едва ли. Фэн Хуанъюй точно не хотел бы, чтобы этот опыт стал для него мрачнее. Улыбка юноши его слегка расслабила.
— Учитель Фэн… — Бао Чэн начал говорить ещё тише, чтобы его точно не отчитали. — А насколько давно вы знаете наставника Шань Цивэя? Мы, конечно, поняли, что с детства, но всё же очень интересно… И каким он был?
Фэн Хуанъюй тихонько усмехнулся и в сомнении изогнул бровь:
— А не накажут ли и меня, если я поделюсь этим знанием?
Бао Чэн покачал головой:
— Нет, нет! Только между нами! Ну, и братом…
«Очевидно, вскоре и до остальных донесется» — Пронеслось в голове Фэн Хуанъюя, но вслух он всё же ответил:
— Он был достаточно нелюдимым. Учился много, злился ещё больше! Редко с кем-то разговаривал долго, как бы его ни просили. Хотя он вовсе не был злобным, у него было очень доброе сердце. Я до сих пор не знаю, почему же он открывал его так редко.
Сейчас, с высоты, так сказать, опыта и возраста, Фэн Хуанъюй понимал, что, наверно, дело было в его родном окружении: клане, семье, родителях. Может быть, дело в строгом воспитании. А возможно он просто однажды уже обжёгся, словно мотылёк, прилетевший на пламя свечи, и больше рисковать не хотел.
— А вы хорошо друг друга знаете? — Не унимался Бао Чэн.
На лице Фэн Хуанъюя появилась нотка грусти:
— На самом деле я всё ещё хочу узнать его получше.
Шань Цивэй — его знакомый большую часть его жизни, иногда противник, иногда союзник, но Фэн Хуанъюй никогда по-настоящему его не знал. Но он был бы лжецом, скажи он, что не хотел или даже не пытался узнать его! Ещё как пытался. Но всё кончалось не очень и выходило боком, словно само небо не хотело, чтобы юный Фэн Хуанъюй всё-таки хоть раз бы нормально поговорил с Шань Цивэем.
Хотя… Ведь сейчас у него есть шанс узнать его! И этот шанс сейчас сидит рядом и желает поболтать!
Настроение Фэн Хуанъюя резко улучшилось, и он повернулся к Бао Чэну:
— А ты?
— Я? — Потупил взгляд тот, не поняв вопроса.
— А ты мне что можешь про него рассказать?
В этот момент Бао Чэн похлопал глазами и взглянул на Фэн Хуанъюя совсем по-другому. Не как на учителя или наставника. Как на нового собеседника, с которым можно посплетничать, пока их никто не слышит. В его глазах засиял огонёк, он широко улыбнулся и гордо произнёс:
— Ну, меня он чаще всех наказывал, так что я больше всех знаю, каков учитель, когда его вывести из себя!
— О, расскажи! — Фэн Хуанъюй не на шутку заинтересовался. Совсем недавно он и подумать не мог, что Шань Цивэй стал бы хоть кого-то учить, а тут целый комплект из совсем разных ребят. Вероятно, у него были свои методы…
— В общем, мы с братом любили шутить над людьми. Мы ведь похожи как две капли, только челку зачесываем по-разному. Нас часто путают, мы этим пользуемся, чтобы убедить человека, что с ним не всё в порядке, ахаха. — Он почесал затылок. — А с учителем вот сработало не очень…
— И как же?
Фэн Хуанъюй успел представить, как Шань Цивэй, в непонятках, смотрит на близнецов по обе стороны от него и крутит головой, а потом протирает глаза. Наверно, на такое эти двое и рассчитывали.
— Ну… Он в первый же день меня наказал. А потом, когда встретил брата, спросил, почему тот не наказан… И тоже наказал.
Фэн Хуанъюй прыснул со смеху.
— Пфф… Да, вот такое уже в духе Шань Цивэя…ахахаха.
Бао Чэн, словно и надеясь на такую реакцию, гордо продолжил:
— Брат потом возмутился, конечно, что его наказали ни за что, но учитель молодец: когда А-Чжань в следующий раз действительно провинился и уже был готов к тому, что в него полетят гром и молнии, учитель Шань лишь грозно на него посмотрел и сказал, что он уже был наказан, после чего ушёл.
— Ого, так вот он какой учитель! — Фэн Хуанъюй в восхищении приложил пальцы к подбородку. Неважно, насколько он сердит, он отдает предпочтение справедливости. Это действительно похвально!
— Ага, а еще было такое… Однажды я рассказал шутку…
Так, не заметив, как пролетело время, они и проболтали всю ночь обо всём и ни о чём.
А наутро им обоим пришлось вернуться с пустым докладом.
— Шань Цивэй, — Фэн Хуанъюй виновато улыбнулся. — Видишь ли, мы не слышали, что там у них дома творилось…
— …Но из него точно никто не выходил! — вступился за него Бао Чэн.
Хотя вряд ли это было даже похоже на заступничество, они оба выглядели как нашкодившие котята: ты знаешь, что они что-то натворили, и они, кажется, тоже, но сами они об этом нисколько не жалеют.
Шань Цивэй представил себе это, после чего вздохнул:
— Никто не пострадал, это главное. Вчера я и Лу Хуасин следили за винной лавкой. Но и там спокойно. Ещё несколько адептов патрулировали деревню. Тоже всё тихо.
Бао Чэн был в лёгком шоке, как и многие из адептов: почти все ожидали ругани или наказания, ведь проступок был не в самой безопасной ситуации, однако всё так легко решилось…
Некоторые адепты начали косо посматривать на Фэн Хуанъюя, подозревая, что именно из-за своего шиди их учитель стал снисходительнее.
Про себя каждый захотел к нему в пару на следующую ночь.
— Могли ли смерти прекратиться просто потому что больше некому умирать? — Мэн Гуан приложил руку к подбородку. — Ну, то есть, что бы это ни было, оно убило всех, кого хотело и исчезло.
— Это тоже возможно. Например, когда мстительный призрак свершает своё возмездие, он исчезает. Но тогда и выяснить, кто же им был будет сложнее. Пока продолжим следить и патрулировать. Кто из адептов вчера не дежурил?
Мэн Гуан поднял руку:
— Я, Бао Чжань и вон те трое — Он руками указал на адептов позади. Фэн Хуанъюй их узнал, двое из них вчера получили нагоняй от Шань Цивэя. По их лицам было видно, что проснулись они только недавно и с трудом сдерживали зевоту, попутно вытирая слезинки с сонных глаз.
Фэн Хуанъюй же сна не ощущал вовсе. Словно, будучи пленённым, он отоспался на жизнь вперёд.
Бао Чэн слегка зевал, но в целом выглядел довольно бодрым, что вызывало даже дольку гордости у Фэн Хуанъюя.
Юный адепт подошёл к брату и остальным, после чего принялся что-то рассказывать, и всё внимание тут же досталось ему.
— Шань Цивэй, а ты не устал? — Фэн Хуанъюй осмотрел мужчину. Да, вероятно, с его уровнем духовных сил сон по-настоящему был нужен ему крайне редко, но кто знает, сколько он не спал в тренировочном лесу.
Тот, как и ожидалось, отрицательно покачал головой.
— Всё в порядке. А ты? Не устал? — Шань Цивэй окинул Фэн Хуанъюя взглядом, в котором читалась нотка заботы, на что тот лишь отмахнулся:
— Ох, не беспокойся! Моя медитация помогла мне отоспаться на много лет вперед! — Пошутил он.
— Ого! — Услышал это один из адептов, что не был одурманен рассказами Бао Чэна. — Наставники такие удивительные! Я бы тоже желал не хотеть спать вовсе!
«Ох, дитя, надеюсь, не по моему пути ты пойдёшь ради этой цели» — мысленно грустно усмехнулся Фэн Хуанъюй.
— Значит, за ночь ничего не случилось в деревне. И как нам тогда выяснять, что же это было? — Досадно проворчал Лу Хуасин, уже дослушав рассказы Бао Чэна и подойдя к Шань Цивэю, а за ним последовали и другие.
— Порой лучше, когда ничего не происходит. — Шань Цивэй строго посмотрел на него. — Если смерти прекратятся, никому от этого хуже не станет.
— Хм, а может тот, кто это сделал, уже покинул деревню? — Мэн Гуан, отошёл от других адептов ближе к учителю.
— Т…ты думаешь, это мог сделать…демон? — Тревожно спросил один из адептов и другие тут же насторожились.
— Глупости! — Возразил Лу Хуасин, скрестив руки. — Демонов уже много лет не видали, потому что они, — Он указал большим пальцем на одного из адептов. — Позаботились об этих тварях.
Фэн Хуанъюй даже слегка растерялся: столько эмоций, а ему всё равно ничего не понятно. Он взглянул на Шань Цивэя, но тот не одарил его вниманием в этот раз, беспокойно наблюдая, как адепты собрались в кучку и один из них копался в своих вещах.
— Вот, нашёл! Не зря взял! — Он достал какой-то флакончик и вылил из него несколько капель на руки себе и остальным адептам, которые тут же начали их размазывать вдоль рук и слегка тереть об одежду.
Фэн Хуанъюй уже хотел было с улыбкой спросить, что же они делают, а внезапно почувствовал, что его ноги подкашиваются, а голова начинает кружиться.
Дурной запах, стоило ему проникнуть в нос, дурманил своим сладковато- острым запахом. Казалось, понюхать молотого перца не так неприятно, как почувствовать этот аромат. В ушах появился поначалу лёгкий, но вскоре вполне нарастающий гул, отчего заболела голова.
Фэн Хуанъюй прислонился к стене и начал медленно сползать вдоль неё, едва заметно, так что паники он не вызвал…кажется. В глазах был туман, они закрывались сами собой. Он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, но не знал, что же с этим сделать…
Но поддержка оказалась рядом.
Шань Цивэй, заметив реакцию мужчины, украдкой подошёл к нему, и когда тому стало окончательно дурно, подхватил его.
Последнее, что услышал Фэн Хуанъюй, прежде, чем отключиться, были едва слышимые, словно он погружен в воду, слова Шань Цивэя:
— Шиди, похоже, устал… Я позабочусь о нём.
