Мальчонка врезался так сильно, что его ножки не выдержали и он рухнул на землю. Фэн Хуанъюй с улыбкой протянул ему руку.
— Эй, куда же ты так спешишь, что не замечаешь ничего?
Мальчик обхватил его руку своими пальцами, поднялся, пару секунд подумал, а потом поклонился и крикнул:
— Пожалуйста простите, тётя!
От такого обращения Фэн Хуанъюй прямо-таки остолбенел, а вышедшие очень не вовремя адепты, начали хихикать.
Сделав глубокий вдох, он наклонился к мальчику:
— Я не тётя. И куда же ты так спешишь?
Мальчик вновь осмотрел Фэн Хуанъюя с ног до головы.
— Извините… Дядя.
— Почему он сказал это так неуверенно? — Послышался полушёпот Бао Чэна, и адепты снова начали хихикать, отчего мальчик раскраснелся.
— Не слушай их, — Фэн Хуанъюй улыбнулся. — Беги, куда бежал. Только будь осторожнее!
Мальчонка кивнул головой, а потом, посмотрев по сторонам, пальцем поманил Фэн Хуанъюя к себе и что-то прошептал ему на ухо, после чего снова побежал, скрываясь за поворотом.
Адепты, наконец, успокоившись, нагнали Фэн Хуанъюя. А секундами позже и Шань Цивэй, который вышел чуть позднее, но последнюю сцену ещё застал:
— Что он сказал тебе?
Фэн Хуанъюй ещё какое-то время всматривался в угол, за которым исчез мальчишка, а потом произнёс:
— Он сказал, что идёт к своей маме.
Опрашивать местных насчёт тел пришлось совсем не долго. Стоило показать тела детей, как толпа быстро донесла весть до их родителей, которые тотчас прибежали и начали рыдать, обнимая холодные тела и приговаривая, за что же им такое горе. Пожалуй самая ужасная часть работы заклинателя — приносить дурную весть людям и пытаться сохранить самообладание. У некоторых пока что получалось не сильно, и пара адептов в конце толпы бесшумно вытирали рукавами слёзы.
А со взрослым мертвецом было посложнее. Его узнали, казалось, многие, но никто ничего о нём не рассказал. Словно не хотел признаваться, что с ним знаком. Так продолжалось немалое количество времени, пока одна молодая девушка не посоветовала им обратиться в винную лавку в конце улицы.
Похоже, он был либо постоянным гостем, либо владельцем. Тогда заклинатели сложили два и два: те, кто «не узнал его», должно быть, не хотели очернить себя в глазах заклинателей как будто они какие-то пьяницы и общаются с подобными людьми.
Это заставило Фэн Хуанъюя ухмыльнуться. Всё-таки заклинатели в почёте у обычных людей, ничего удивительного.
Они вошли в указанную винную лавку. Поначалу Фэн Хуанъюй хотел заставить адептов ждать снаружи, мол, нечего детям по таким заведениям ходить, но Шань Цивэй сказал, что с большим количеством глаз и заметить что-то будет легче. В итоге он спорить не стал, не его ж подопечные.
— Ну знаю я того, кого вы мне тут описываете! — Проворчала женщина в годах. — Муж он мне! Пьяница редкостный, ни одно доброе слово на уме не всплывает, как о нём спросят, тьфу!
Она хотела по-настоящему плюнуть, но сдержалась.
— Так, а что ещё вы можете сказать о своём муже? — Фэн Хуанъюй стал разглядывать бочки с вином. У него никогда не было возможности его попробовать, но запах был так сладок, что невольно закрадывалась мысль «Ну теперь-то точно могу!». Но время было совсем не то, и он тут же вернулся к разговору.
— Дурень старый, вот он кто! Зла не хватает! — Женщина смахнула со стола пыль, потом посмотрела на пол и пошла за метлой. Взяв её, она принялась яростно наметать пол. — Поил тут дружков своих, бездельников, а они ему «я потом отдам!». Да хоть бы один отдал! Дармоеды! Сказала ему вчера, мол иди, давай, долги собирай! А он ушёл и не вернулся! Видать, засел у кого, напился и уснул!
— Да уж… Напился. — растерянно ответил Бао Чэн, после чего получил грозный взгляд от Шань Цивэя.
— А вы, собсна, зачем ищете его? — Женщина убрала веник на место и принялась разливать вино по кувшинам. — Небось уже и вам чем досадил?
Шань Цивэй опустил голову.
— Мы нашли его вчера ночью…
— О, и где же заклинатели могли его найти? Из деревни смыться что ли надеялся? — Перебила его женщина, после чего, видимо, поняв, с кем говорит, замолчала. Либо же всё сказал растерянный взгляд Шань Цивэя.
Тот вздохнул и ответил:
— Он утоп.
Женщина сначала не показала никакой реакции, продолжая разливать вино, после чего за мгновение повернула голову к гостям и шокировано уставилась на них:
— …….Как утоп?
— Его тело нашли чуть ниже по течению реки.
Женщина какое-то время безмолвно смотрела на заклинателей, а вино из бочонка уже давно наполнило кувшин и стекало на пол, пачкая светлую юбку огромным алым пятном, что продолжало разрастаться, слегка взбираясь вверх по нитям.
Затем послышались громкие вздохи, что быстро перешли во всхлипы.
— К…как же так? Я же! Я же его! Я же его…!
Заклинатели достали тело, и женщина тотчас подползла к нему!
— Нет, нет, не может быть! — Она приложила к холодным синим щекам свои ладони, а слёзы с её щёк накапали на уже подсохшую одежду. — Небеса, за что так?!
Фэн Хуанъюй встретился взглядом с Шань Цивэем, после чего вывел адептов из лавки.
— Ничего не понимаю! — Бао Чжань начал ходить из стороны в сторону. — Сначала она говорит, какой он такой сякой, а затем кидается на него с объятиями и рыданиями. Что это вообще такое?
— Просто ты дурень. — Лу Хуасин скрестил руки и встал у стены. — Ясно же, что она злилась на него не всё время, а только последние дни! А так, скорее всего, его любила! Ну или привыкла просто!
— Эдакий ты знаток женщин! — Бао Чжань ухмыльнулся.
— Драки хочешь? — Эта ухмылка разозлила Лу Хуасина.
— А ну хватит! — Вмешался Фэн Хуанъюй. — Шань Цивэй там один с ней остался, не помешайте ему!
— Учитель Фэн прав! — Мэн Гуан выглядел расстроенно. — Какие бы у них ни были отношения, она потеряла человека, с которым долго жила. А может и подмогу потеряла! Учитель Шань нам обязательно всё расскажет, как выйдет!
Спустя время Шань Цивэй открыл двери и покинул лавку. Все тут же собрались вокруг него.
— Нам нужно найти, чьих рук это дело. — Спокойно произнёс он.
Адепты были достаточно смелыми и ответственными, проходили немало тренировок и знали то, что должны делать. Поэтому все прекрасно понимали, что то, что произнес их учитель — очевиднейшая вещь.
— Наставник, что же вы узнали от этой женщины? — Лу Хуасин не удержался и, несмотря на то, что был ниже многих адептов, вырвался вперёд среди окружавших.
— Я просто слушал её, пока она не успокоилась. Иногда это всё, что нужно женщине.
Адепты издали понимающее «Ааа!», а Фэн Хуанъюя невольно пробило на воспоминание…
***
— Ты обманул меня? — сердито произнёс Шань Цивэй, хватаясь за меч.
— Эй, эй! Я не обманул! — Фэн Хуанъюй поднял руки, как бы сдаваясь. — Я недоговаривал! Это не одно и то же! Им ведь и правда нужна твоя помощь! — улыбнулся он, как обычно ярко.
Это была очередная встреча глав кланов и их приближённых, юный Фэн Хуанъюй с косой, что шла вдоль спины, поддавшись на уговоры своих товарищей, выманил столь же юного Шань Цивэя из библиотеки. А всё потому, что те сорванцы умудрились потерять кролика, которого так долго ловил один из них. Решив, что они снова не осилят подобные мучения, они взмолились о помощи.
— Шань-гэгэ[1], помоги же нам! — умоляли адепты, не желая умолкать, отчего Шань Цивэй в итоге сдался.
1. Используется для обращения к молодому человеку, который старше говорящего. Иногда может быть сказано как кокетство, но не тут.
Он вздохнул и достал Чэньмо[2], а после чётко провёл им вдоль поверхности пруда. Внезапно словно весь мир лишился звука. Тишина была такой резкой, что даже зазвенело в ушах. Адепты могли даже подумать, что они оглохли, отчего у некоторых на лице читалось волнение.
2. 沉默 — молчание. Имя меча Шань Цивэя.
Фэн Хуанъюй внимательно изучал поверхность пруда приложив руку ко лбу, чтобы солнце не светило в глаза, как тут же подпрыгнул и начал судорожно указывать пальцем в одном направлении.
Тогда мир снова обрёл звук.
— Смотрите, вот он! — крикнул он, указывая на крольчонка, который выглянул из камышей неподалеку от берега, не услышав ни звука и подумав, что все угрозы миновали.
Разве он мог подумать, что, стоит ему выглянуть своей мордочкой из кустов, как в его сторону почти сразу ринется толпа юношей, без страху сиганувших в пруд, только ради него одного!
Схватка была недолгой, бедолага проиграл.
— Большое тебе спасибо, Фэн-сюн[3]! — поклонился юноша, что держал кролика. — И тебе, Шань-сюн, тоже большое спасибо.
— Не стоит. — спокойно ответил Шань Цивэй.
— Право, не стоит, — согласился Фэн Хуанъюй. — Но зачем тебе так был нужен этот кролик?
3. Сюн — суффикс, означающий «старший брат».
Юноша покраснел.
— Да он его своей невесте подарить хочет! — слегка толкнул его в плечо его друг. — Их недавно помолвили, вот он и нервничает.
— Я…Я вовсе не нервничаю! И вообще, не толкайся, спугнешь кролика опять, в этот раз один его искать будешь!
Тот юноша тут же сделал пару шагов назад.
— А какая у тебя невеста? Красотка? — с улыбкой спросил Фэн Хуанъюй.
— Она очень красивая. — Он почесал щеку, словно пытаясь скрыть волнение. — В детстве мы иногда гуляли вместе, но тогда я совсем не воспринимал её как девушку. Но с последней встречи прошло так много времени и она так выросла. Я не могу смотреть на неё как раньше. Я понял, что она правда мне нравится. И я хочу, чтобы и она была довольна нашей помолвкой. Вот и решил сделать ей подарок.
— Ты уверен, что стоит дарить ей животное? — спросил Шань Цивэй, чем загнал юношу в тупик.
— А что бы ты подарил девушке? — поинтересовался другой адепт, и Шань Цивэя тут же окружили.
Ведь так редко этот юноша оказывается рядом с ними, а сам подаёт голос — ещё реже! Он слыл умным не по годам, значит, мог и в отношениях разбираться!
— Наверно… — Он приложил руку к подбородку. — То, что она могла бы носить с собой. Если ты подаришь ей кролика, то во время отъездов она не сможет быть с ним рядом и будет беспокоиться.
— Но есть же слуги. — Возразил другой юноша.
— Слуги могут за ним ухаживать, но она всё равно будет о нём волноваться.
Фэн Хуанъюй заподозрил, что дело вовсе не в том, что Шань Цивэй — мастер подарков. Он просто не хочет, чтобы бедного крольчонка забрали.
От осознания этого он принялся тихонько хихикать в сторонке от толпы.
— Тогда, что ты предлагаешь мне подарить ей? — Растерялся адепт с крольчонком.
— Думаю, ты мог бы подарить ей какое-нибудь украшение. Раз вы помолвлены, значит, она станет частью вашего клана. Может быть, украшение с символом ваших кланов или какой-то атрибут мог бы подойти…
— Эй, а если я не умею делать украшения, но тоже хотел бы привлечь кое-чьё внимание? — Перебил его другой адепт.
— Можно попробовать приготовить ей что-то.
— А если…
Пока Шань Цивэй раздавал любовные советы молодым горе-романтикам, Фэн Хуанъюй уже катался по траве от смеха, воображая, как Шань Цивэй денно и нощно сидел за книгами, читая об ухаживаниях.
Нет, правда, это звучит так невероятно! Ну кого он мог бы пытаться соблазнить такими путями? Откровенно говоря, Фэн Хуанъюй считал, что Шань Цивэю, с его-то красотой и талантами, для полного очарования нужно было немного: всего-то стать немного разговорчивее и более открытым для общения — и любая девушка тут же его заметит!
Пока он вытирал слезы с глаз и пытался сесть, он заметил, как мимо пропрыгал кролик, которого отпустили за ненадобностью.
— Наслушался любовных советов и пошёл их выполнять? — Спросил кролика Фэн Хуанъюй и рассмеялся со своей же шутки.
***
Пусть, те времена давно прошли, сейчас Шань Цивэй снова произвёл впечатление знатока дамского сердца, что и радовало Фэн Хуанъюя, и отчего-то до сих пор поражало.
— Так, мы не выяснили, что общего было у этих троих. Почему именно они? — Фэн Хуанъюй приложил пальцы к подбородку. — Родители тех мальчишек сказали, что они то и дело, играли с другими ребятами, и ничего плохого не делали…
— Родители любят защищать своих детей, — Мэн Гуан грустно улыбнулся.
— А некоторые родители не знают и половины того, что творили их дети!— Близнецы, как истинные эксперты, не могли остаться в стороне.
— Но это мало что меняет. Хммм, может быть, они как-то связаны с тем мужчиной? Докучали ему? Или кто-то из их родителей с ним выпивал?
— Мне сказали, — Вспомнил Шань Цивэй. — Что дети иногда дразнили его, из-за его синего носа.
— А, так он такой ещё при жизни был? — Спросил один адепт, и остальные слегка хихикнули.
— Среди них были и наши? — Фэн Хуанъюй сделал вид, что не заметил смешка и продолжил расспрос.
Шань Цивэй кивнул.
— Были. Мужчина даже пытался их поймать и родителям отвести, а те убегали. Недавно только одного поймал и то, кажется, не того.
— Кажется…не того? — Фэн Хуанъюй нахмурил брови.
— Угу. Его жена сказала, что этот мальчик просто рядом с ними был, ничего не кричал, но тот его поймал и отчитал. Она запомнила это, потому что заступилась за него, а он сказал ей, что «пусть остальным не повадно будет. Увидят, как я его чехвостю — не будут лезть». А потом они снова поругались.
Лица некоторых адептов скривились в отвращении.
Многие тут же сделали вывод, что человеком тот мужчина был явно сложным. А часть и вовсе подумала про себя, что нечего по такому слёзы лить, но вслух никто ничего не сказал.
— Она случайно не запомнила этого мальчика? — У Фэн Хуанъюя начали появляться в голове кое-какие мысли, но в единую картину пока ничего не собиралось. Поэтому он решил сразу задать нужные вопросы.
— Этого я не уточнил. Но, думаю, смогла бы. — Шань Цивэй покосился взглядом на дверь — Она хорошо всё запомнила.
— Понял, итак, сейчас единственное, что у нас есть — тот мальчишка. — Фэн Хуанъюй снова приложил пальцы к подбородку.
— Почему вы решили, что это именно с мальчишкой связано? — Спросил один из адептов.
Шань Цивэй тоже заинтересовался его мыслями, но ничего не сказал.
— Убийства произошли примерно после того случая. А тогда и этот мужчина и те дети были вместе. А после мальчонке досталось ни за что ни про что! Ну, а если не в мальчике дело, то будем выяснять дальше!
— Получается… — Мэн Гуан тоже приложил пальцы к подбородку, сам того не заметив. — Мальчик из-за обиды мог стать одержимым?
— Ну, это лишь один из вариантов. Нам бы узнать у хозяюшки, который это мальчик…
Хотя у Фэн Хуанъюя уже имелась своя догадка: тот мальчонка, что врезался в него. Хоть он и вёл себя как обычный ребёнок, даже самый слабый демон не мог не учуять нотки тьмы вокруг него. Может, из-за неё они и столкнулись?
Хотя, это всё ещё не доказывало ни одну теорию: ребёнок мог быть просто отмечен как следующая цель. Значит, его точно просто необходимо было отыскать.
Составив для самого себя эту убедительную причину, Фэн Хуанъюй подбежал к мужчине, которые торговал на углу, за которым тогда исчез мальчонка.
— Извините, господин! — Он приветливо улыбнулся. — Тут недавно мальчик пробегал. Рост вот такой, глаза большие зелёные…
Фэн Хуанъюй показал руками его рост, а потом и размер глаз.
— Ага, видел его. — Мужчина зевнул и протёр пыль с некоторых шкатулок на прилавке.
— Куда он мог пойти? Что в той стороне находится?
Мужчина ухмыльнулся.
— Запамятовал. Но знаете, может быть, небольшая плата помогла бы мне вспомнить…
Фэн Хуанъюй же был гол как сокол и точно не был в состоянии удовлетворить торговца.
Тот лишь с ухмылкой смотрел на него, пока сам Фэн Хуанъюй, не замечая жутких взглядов, думал, чем же отплатить за информацию.
— Я могу помочь вам вспомнить. — Фэн Хуанъюй не заметил, как к ним подошёл Шань Цивэй. Он показал небольшой серебряный слиток в своей руке.
Лицо торговца из ухмыляющегося вмиг переменилось в восторженное, и он тут же стал юлить и обхаживать мужчин.
— Ох, да, что-то вспоминаю! Не желает ли господин приобрести что-нибудь?
Шань Цивэй осмотрел товар: сплошные пыльные шкатулки, из которых, впрочем, что-то торчало. Не долго думая, он взял одну и раскрыл её. Внутри лежал небольшой, но красивый голубой платок.
— Ох, какой хороший выбор, господин, этот платок уникален тем, что…
Шань Цивэй положил слиток на прилавок.
— Отдам его тебе сразу, если прекратишь лебезить и скажешь всё, что он хотел знать.
Он кивнул в сторону Фэн Хуанъюя. Мужчина на секунду съёжился, но тут же закивал:
— В той стороне у нас кладбище. Его мамки недавно не стало, заболела и быстро скончалась. Ужо похоронили, а он всё бегает, навещает. Как бы не творил там чего…
— Вот как! Спасибо! — Фэн Хуанъюй повернулся к своему спутнику. — Шань Цивэй, нам стоит найти этого мальчика, я почувствовал что-то неладное.
Он сделал несколько шагов вперёд, как Шань Цивэй догнал его и положил ему в руку платок.
— Зачем? — Не понял тот, смотря то на платок, то на Шань Цивэя.
— Он подходит твоим глазам. Пусть будет у тебя. — Он слегка отвернулся в сторону, а Фэн Хуанъюй не сдержал смешка. Но платок оставил, заправив часть за пояс.
Шань Цивэй подал знак адептам и те разошлись по улице.
— У вас что, свои сигналы есть? — Поинтересовался Фэн Хуанъюй.
— Несколько. — Шань Цивэй пошагал вперёд и объяснил. — Есть знак «вернитесь в дом и не высовывайтесь». Есть «разведайте обстановку». Есть ещё «не беспокоить ни в коем случае».
С последнего Фэн Хуанъюй засмеялся в голос:
— О, небеса, как же ты суров к ним! Нужно же иногда быть милостливее!
— Думаю, ты вполне способен показать мне пример. Ты никогда не отличался строгостью. — С улыбкой заметил Шань Цивэй, после чего посмотрел на дорогу. — После этого дела надо будет купить тебе другую одежду. В этой, в компании заклинателей ты привлечёшь лишнее внимание.
Фэн Хуанъюй задумался. Ему бы точно не хотелось, чтобы сейчас его нашёл старый недруг. Поэтому слиться со всеми — не такой уж плохой способ. Как говорится, хочешь что-то спрятать — оставь на видном месте.
Он тихонько кивнул, и они продолжили идти вперёд, пока не увидели мальчонку, что сидел рядом с одиноким деревом и что-то шептал.
Только подойдя, Фэн Хуанъюй услышал некоторые фразы:
— Они искупались, да? Я не знаю, я не видел их…
Потом мальчик заметил подошедших и притих.
— Так вот куда ты к маме ходил! — Фэн Хуанъюй улыбнулся. — Больше ни в кого не врезался?
Мальчик тут же вспомнил, где они уже встречались:
— А, тё…дядя!
Фэн Хуанъюй вздохнул: что ж, он на верном пути!
Мальчик посмотрел на Шань Цивэя:
— Я сделал что-то нехорошее?
Шань Цивэй удивленно посмотрел на него:
— Почему ты так подумал?
Мальчик опустил голову.
— Вы вот так посмотрели. — И он нахмурил лицо как только мог. Но с его большими глазами и пухлыми щёчками картина вышла слишком милой, чтобы быть суровой. Фэн Хуанъюй засмеялся.
— Нет-нет, он просто так на многих смотрит! Он учитель, это привычка! Прости его, пожалуйста!
Фэн Хуанъюй сел на корточки и поравнялся с мальчиком.
— Ты знаешь, от чего умерла твоя мама? Она тебя не обижала?
Услышав это мальчик округлил глаза и начал резко мотать головой во все стороны:
— Нет-нет! Мама А-Мина не трогала! Она болела очень, вот её и забрали на небеса!
Похоже, тот торгаш не врал.
Фэн Хуанъюй не удержался и слегка погладил мальчика по голове. А тот, на удивление, улыбнулся, подставляясь под руку.
— А-Мин, а о чём ты обычно говоришь с мамой?
— Фэн Хуанъюй, рядом… — Шань Цивэй тихо произнёс, после чего Фэн Хуанъюй обернулся.
— Вы ещё кто такие?! — Раздалось со стороны, откуда они пришли.
Мужчины увидели одного из жителей деревни. По виду, этот мужчина словно только отошел от недавней выпивки. И он был весьма зол, шёл прямо на Фэн Хуанъюя и параллельно испепелял его взглядом. Но прежде, чем он дошёл, перед ними встал Шань Цивэй:
— Вы что-то хотели?
— Да! — Ответил он, широко разинув рот и протянув. — Сына забрать хотел! А то дохнут тут, слышал, вам бы разобраться!
Он наклонился, смотря за Шань Цивэя и рыкнул:
— Сяомин[4], домой!
4. 晓明 – рассвет
Мальчонка, опомнившись, выбежал и подошёл к отцу, который взял его под локоть и повёл обратно.
Вслед им смотрели двое.
— Кажется, это будет немного сложнее, чем я думал.
Шань Цивэй посмотрел на задумавшегося Фэн Хуанъюя.
— Давай вернемся в гостевой дом и узнаем, что удалось выяснить остальным. Может быть, и по дороге что-то узнаем.
Фэн Хуанъюй кивнул, и они тоже направились обратно. Всю дорогу его не покидало дурное предчувствие…
