Произошло вот что: как только адепты покинули импровизированный лагерь, наступила неловкая тишина, которую нарушал разве что треск костра, за которым ранее следил их учитель.
Фэн Хуанъюй, оставшись наедине с этим человеком, испытывал целую палитру чувств, из-за чего слова совсем не ложились на язык.
Шань Цивэй[1]… Так звали этого мужчину. Их с Фэн Хуанъюем прошлое было достаточно сплетено до того, что они могли бы даже считаться друзьями… По крайней мере, Фэн Хуанъюй так думал. Шань Цивэй с самой юности не всегда разделял его точку зрения.
1. 山 (shān) — гора; 启 (qǐ) — раскрывать/вести за собой; 伟 (wěi) — великий/грандиозный.
После устранения приспешников Хо Куньбая[2], тирана, что погрузил мир в хаос, но был уничтожен величайшим воином того времени, кланы принялись восстанавливать порядок и сплотились как никогда раньше: дружба многих возросла, и они решили найти способ не дать ей угаснуть.
2. 火 (huǒ) — пламя, пожар; 困 (kùn) — бедный, нищий; 白 (bái) — голый, опустошённый.
Так появились встречи глав кланов и их приближенных. Раз или два в год, а то и чаще, определенный клан приглашал к себе людей из дружественных кланов. Всех адептов, само собой, вместить было бы просто невозможно, поэтому приезжали лишь главы с членами их семьи либо же адептами, которые хорошо себя показали. Такие встречи длились около недели, юные адепты проводили время вместе, делились опытом, получали уроки местного учителя, пока главы спокойно обсуждали грядущие планы, юные таланты и прочее.
Как раз на одной из таких встреч и познакомились эти двое.
Фэн Хуанъюй — законный сын главы клана Фэн, и раньше, при жизни, был весьма одаренным заклинателем. Шань Цивэй — законный сын главы клана Шань, и тоже не был обделён талантом.
Хоть Шань Цивэй тогда и был нелюдимым и иногда излишне раздражительным, юный Фэн Хуанъюй славился чрезмерной добротой и дружелюбием. Быть может, он вообще был первым, с кем заговорил этот маленький сухарик.
От воспоминания о юном Шань Цивэе, Фэн Хуанъюй позволил себе слегка улыбнуться.
Внутри совсем не возникало мысли, что этот человек не на его стороне. Хотя, возможно, им стоило бы возникнуть. Шань Цивэй редко бывал предсказуем.
Они какое-то время смотрели друг на друга молча, каждый собираясь со своими мыслями.
Первым молчание нарушил Шань Цивэй:
— Значит, ты, наконец, вернулся…
Фэн Хуанъюй не мог понять, что же он слышал в этом голосе: волнение, гнев, растерянность или же беспокойство. И вот он сам уже ощущал немалую неловкость под гнётом чужих серебристых глаз.
А те, словно зеркало, чистые и сияющие, изучали его. Фэн Хуанъюй всё такой же. Не изменился ни на каплю.
— Да, Шань Цивэй. А ты, я смотрю, всё так же хорош собой!
Его улыбка стала лишь шире, когда он оценил своего старого знакомого. За эту пару десятков лет Шань Цивэй не растерял своей красоты, явно возмужал, хотя и ранее его сложно было назвать хилым. Раз сейчас он учитель тех ребят, значит, он достаточно силён, чтобы нести за них ответственность.
Учителями, конечно, и становился не абы кто. Заклинатель обязательно должен быть сильным и способным, а также иметь достаточно хорошую репутацию ну и, конечно же, желание взять учеников под своё крыло. Хотя, были случаи, когда учеников отдавали учителю, который не желал их обучать: решали деньги или давление. Но Шань Цивэй вряд ли был из тех, на кого легко давить.
По одному лишь виду этого мужчины можно было сказать, что он достоин своего звания: его спина была ровной, плечи широкими, взгляд холодным и проницательным, он стоял уверенно и твёрдо, и теперь совершенно точно нельзя было понять, что пару минут назад он прикончил безобидную ветку при виде Фэн Хуанъюя.
Шань Цивэй на его похвалу отреагировал неоднозначно: его брови слегка приподнялись, а мгновение спустя изогнулись. На его лице было такое замешательство, что сейчас он походил на брошенного щенка. Правда, довольно высокого щенка.
Фэн Хуанъюя так позабавила эта картина, что он даже медленно пошагал вперед, позволив себе немного расслабиться.
— Я очень рад тебя видеть, Шань Цивэй, правда.
Фэн Хуанъюй и сам поначалу и не заметил, с какой тяжестью дались ему эти слова. Словно почесал уже зажившую корочку ранки, а та содралась, позволив крови снова течь. Не столько больно, сколько неприятно и некомфортно.
Нет, он вовсе не был не рад видеть Шань Цивэя, но что-то было не так.
От того, как глубоко он задумался, погрузившись в свои ощущения, он совсем не заметил корень дерева, о который благополучно и споткнулся. Пропрыгав на пару метров вперёд, он всё же смог остановиться, не без помощи Шань Цивэя, который тут же подбежал к нему и схватил его под локоть.
— Ты в порядке? — Он рефлекторно протянул вторую руку, будто Фэн Хуанъюй собирается упасть ещё раз.
— Всё хорошо, — Фэн Хуанъюй в ответ лишь отмахнулся, натянув привычную улыбку, как почувствовал пощипывание. Первая его мысль: поцарапался. Он опустил взгляд на ногу и убедился в своей правоте.
Шань Цивэй тоже решил посмотреть вниз, после чего вздохнул:
— Лучше я тебя осмотрю.
Это звучало не как предложение. Как факт. После оглашения Шань Цивэй, что всё ещё аккуратно держал Фэн Хуанъюя под локоть, привёл его к скамейке неподалеку.
Фэн Хуанъюй лишь вздохнул.
Клан Шань были лучшими в навыках врачевания, и адепты знали, как оказывать первую помощь и проводить осмотр, чуть ли не с самого начала обучения, но… Нужно ли это было ему, Фэн Хуанъюю?
Он ведь и не человек уже…так много лет. Да и помощи он не привык от кого-либо ждать. С его жизнью скорее получишь нож в спину, нежели заботу.
Но спорить с Шань Цивэем вряд ли имело смысл, особенно сейчас, когда Фэн Хуанъюй и сам не знает, насколько он далёк от обычного человека. В итоге они сели на лавку и Шань Цивэй повернул Фэн Хуанъюя, заставив его положить ногу ему на колени.
— Как ты себя чувствуешь? — Он осматривал ранку. На его лице не отражалось ничего кроме спокойствия.
А вот Фэн Хуанъюю было совсем неспокойно, в голове его витала сотня мыслей и вопросов, но пока ни одна не была оглашена и ни один не был задан. По большей части вопросы были как раз о его жизни до заточения, но, казалось, сейчас совсем не время их задавать.
— Выспался — В итоге Фэн Хуанъюй слегка усмехнулся в ответ, на что Шань Цивэй вздохнул, и взял его ногу в руки, после чего демон почувствовал лёгкий поток энергии.
Раньше Фэн Хуанъюй мог бы отмахнуться со словами «Я ведь демон, само заживёт!», но теперь само, похоже, не заживало. У него сейчас так мало сил, что даже заклинатели не увидели в нем кого-то большего, чем человека-деревенщину.
Тишина снова принялась давить на уши, и Фэн Хуанъюй не мог этого вынести.
— Шань Цивэй, а сколько лет…? — Произнёс он, как тут же получил ответ:
— Двадцать пять.
— Немало… — Фэн Хуанъюй не удержался от грустного смешка.
Ветки неподалёку зашелестели, и из глубины леса вернулись ученики, с которыми Фэн Хуанъюй уже успел познакомиться.
Сцена, в которой ребята их застали, была, вероятно, им совсем не привычна, чего только стоили ошарашенные лица близнецов.
Шань Цивэй тоже заметил учеников, поэтому произнёс чёткое и спокойное:
— Подойдите сюда.
Адепты выполнили команду. Фэн Хуанъюй заметил, как близнецы обеспокоенно смотрят на его ногу. А Лу Хуасин и Мэн Гуан в непонятках переглянулись.
— Наставник, это… ваш друг?
Шань Цивэй осмотрел Фэн Хуанъюя с ног до головы, после чего без грамма смущения ответил:
— Да. Это мой очень старый знакомый. Он занимался медитацией много лет, поэтому сейчас ему необходимо привыкнуть к новому положению дел.
— А, вот оно как!
Адепты понимающе закивали, а Фэн Хуанъюй поражался: как этот человек смог так складно соврать, да настолько уверенно, что ни один мускул на этом безупречном лице не дрогнул от сомнения! Шань Цивэй, которого он помнил, точно бы в попытке сказать ложь выглядел бы более сморщенным, чем изюм.
Фэн Хуанъюй убрал свою ногу с колен Шань Цивэя и обратился к адептам.
— Всё верно! Моё имя Фэн Х…
Фэн Хуанъюй на полуслове осознал, что, вероятно, всё ещё не забыт заклинателями, а посему лучше бы молчать о своём настоящем имени.
— Шиди[3], всё в порядке? — Шань Цивэй, изображая перед адептами беспокойство, посмотрел на Фэн Хуанъюя.
3. 师弟 (shīdì) — младший собрат по совершенствованию.
Фэн Хуанъюй неловко посмеялся:
— Да-да! Просто я столько лет не представлялся, что почти забыл, как это делается! — Он повернулся к адептам и улыбнулся. — Я Фэн Хуань[4].
4. 还 (huán) — возвращаться, приходить домой.
Он произнёс это так сжёванно, что адепты не расслышали, но про себя подумали, что обращаться по имени было бы слишком неуважительно, а значит хватит знать и фамилию, и кивнули в знак понимания.
Хоть ученики и приняли слова учителя, Лу Хуасин нахмурился:
— Почему же вы сразу не сказали, кто вы? Зачем придумали про деревню?
— И вовсе я не придумывал! — ответил Фэн Хуанъюй. — Я действительно прибыл из деревни, на которую…
И тут его как током ударило. Чёрт, стоило ему увидеть Шань Цивэя и остальных, как он тут же забыл, зачем вообще вбежал в этот лес. Вот же балда!
— Неважно, почему он так сказал. — Вмешался Шань Цивэй. — Сейчас важнее…
— Красавчик! — Фэн Хуанъюй вскочил с места, разглядев вдалеке мертвеца, походящего на того самого. И тот самый дал дёру. Фэн Хуанъюй тут же погнался за ним, забегая в тёмную гущу леса, минуя кусты и ветки.
Адепты, снова ничего не понимая, переглянулись.
Шань Цивэй лишь секунду провожал его взглядом, а после, с криком «Какой ещё красавчик?!» побежал следом за ним.
— Что ж, значит, его нога в порядке, — после секундного шока пожал плечами Бао Чэн. — Учитель её не сломал.
Лу Хуасин посмотрел на него грозным взглядом, а после побежал следом за мужчинами. Мэн Гуан вздохнул и побежал следом. Бао Чжань же не смог сдержать смешок, после чего они с братом побежали за остальными.
Догнав Фэн Хуанъюя, Шань Цивэй всё же повторил свой вопрос:
— О каком красавчике ты говоришь? — Он выглядел сконфуженно, совершенно не понимая ситуации.
— Это имя мертвеца, который напал на деревню, я привёл его сюда. — Не останавливаясь, на одном дыхании бросил Фэн Хуанъюй, всё ещё не в силах догнать скачущего мертвеца.
— Ты назвал его Красавчиком? Боже, почему ты всегда выбираешь такие имена? — Шань Цивэй вздохнул, но теперь он знал, кого же они всё-таки преследуют. Затем он ринулся вперёд и быстро нагнал мертвеца, одним ударом ноги прижав того к дереву. Красавчик пытался вырваться, но был слишком сильно прижат чужим сапогом, и в итоге просто злобно кряхтел.
— Фух, и какие такие имена я выбираю? — Фэн Хуанъюй, наконец-то остановившись, запыхался, но это не мешало ему возмущаться.
Шань Цивэй слегка изогнул брови:
— Вспомни имя твоего меча.
— Эй, Буцуо[5] заслуживает своё имя!
5. 不错 (bùcuò) — недурно, хорошенький, славный.
— Каждый меч так или иначе Буцуо…
— Учитель!
Спор о названиях был перебит догнавшими их адептами:
— Это тот самый красавчик? — Бао Чжань посмотрел на прижатого к дереву ногой Шань Цивэя мертвеца. Его брата же поразило, как их учитель умудрялся в такой позе ещё с кем-то спорить.
— Да, да, это он! — Фэн Хуанъюй моментально переключился на юных заклинателей. — Он в деревню Чухуабан, маленькая такая, неподалёку, пришёл из вашего леса, вот я и вернул его.
Лу Хуасин и Шань Цивэй переглянулись, отчего Фэн Хуанъюй почуял неладное, и следующие слова лишь подтвердили это:
— Но у нас не пропадало мертвецов. — ответил Шань Цивэй и направил свой взор на Красавчика, изучая его. — Хоть его одежды и похожи на те, что были у наших мертвецов, но мы ведём строгий учёт. Верно, Лу Хуасин?
Лу Хуасин внимательно осмотрел Красавчика и, не увидев в нем ничего знакомого, заключил:
— Именно. — Он кивнул. — Я лично всех перепроверял днём. Это не наш.
Фэн Хуанъюй приложил пальцы к подбородку, после чего посмотрел на Шань Цивэя. Тот убрал ногу, и Красавчик рухнул на землю, пробороздив спиной о дерево. Часть его одежды порвалась от трения о ствол и верх слегка ослаб, оголив плечо мертвеца.
— Что это такое? — Первым на мертвеца взглянул Мэн Гуан, подошёл поближе и наклонился, чтобы рассмотреть получше.
Фэн Хуанъюй достал несколько талисманов, которые до этого снял с упрямого Красавчика и наложил их на него вновь, чтобы тот не мешал осмотру.
А смотреть было на что: в области плеча, выше груди у мертвеца был след, словно от клейма. Шрам в виде кольца, внутри которого были неизвестные символы.
— Хм, я никогда не видел такого. Неужто его клеймили? — Спросил Фэн Хуанъюй, скорее, сам для себя, ведь вряд ли кто-то рядом знал ответ.
— Это похоже на ожог от клейма, но… — Шань Цивэй задумался. — Зачем кому-то было клеймить его?
Адепты тоже начали размышлять над этим, подойдя поближе и рассматривая след на теле Красавчика.
— Может, в его клане такая мера наказания? — Предположил Мэн Гуан.
Это было первое, что приходило на ум, но и Фэн Хуанъюй и Шань Цивэй нахмурились: они не помнили этого символа ни у одного из известных им кланов.
— Такой вариант, наверно, имеет место быть, но этот символ мне не знаком. — Фэн Хуанъюй повернулся к Шань Цивэю — Что думаешь?
Красавчик в это время только моргал, не в силах даже повернуть голову или открыть рот.
Фэн Хуанъюй даже достал янтарный амулет, но, услышав от него «Какое-то жуткое клеймо», засунул обратно в мешочек.
— Мне он тоже не знаком, но я знаю, где можно попытаться найти этот символ… — Шань Цивэй спокойно поднялся на ноги.
— Только не говорите, что… — Лица близнецов исказились, они уже знали, что скажет их учитель.
— В городе Чжунъань[6] есть хорошая библиотека, она славится огромным количеством не только редких старых книг, но и довольно новых. Хозяин тщательно собирает их.
6. 忠 (zhōng) — искренность, чистосердечие, честность; 干 (àn) — корень, основа, сущность.
Близнецы обречённо опустили головы, а Лу Хуасин издал тихий смешок.
— Почему такая реакция? — Не понял Фэн Хуанъюй.
— Просто глава библиотеки… Ну, он дядя Бао Чэна и Бао Чжаня. — Мэн Гуан, глядя на близнецов, тоже не сдержал улыбки.
— А, вот оно что. Он, полагаю, не сахар?
— Хуже. — Ответил Бао Чэн, надувшись. — Если бы был выбор между неделей наказаний или визитом нашего дядюшки, мы бы выбрали первое…
— Наказать я вас всегда успею, — Шань Цивэй не сдержал лёгкой улыбки. — Но главу библиотеки мы всё равно посетим в скором времени. Думаю, тренировки окончены, пусть все адепты соберутся в лагере.
— О, а я тут других и не видел. — Фэн Хуанъюй удивленно посмотрел по сторонам. — Сколько же у тебя учеников, Шань Цивэй?
— Учеников — четыре. Подопечных — двенадцать.
Шань Цивэй достал небольшой кусочек бумаги и зарисовал метку на плече Красавчика.
— Многие из других кланов хотели потренироваться в лесу, это совпало и с желанием моих учеников, вот я и взял всех сюда.
Фэн Хуанъюй понимающе кивнул: вряд ли кому-то хотелось самому сопровождать одного или двух адептов своего клана, когда всё можно спихнуть на Шань Цивэя. Бедолага.
Собравшись в лагере, адепты ждали остальных, не хватало лишь пары человек.
— Наставник, а куда вы дели того мертвеца? — Не удержался от вопроса один из адептов.
— Он в бездонном мешочке. — ответил Фэн Хуанъюй, показав тот мешочек.
— А разве можно туда запихивать мертвецов? — Спросил другой адепт.
— Можно. Дыхание им всё равно не нужно, поэтому мешочек им не навредит никак. Однако живых пихать туда не стоит, если вы, конечно, не хотите, чтобы они перестали быть таковыми!
Некоторые ребята хихикнули, а части стало не по себе. Другие же всё ждали оставшуюся парочку.
— Они где-то рядом. — Произнёс Шань Цивэй. — Бегут.
Ощущение пространства у этого мужчины было на высшем уровне. Когда-то и Фэн Хуанъюй так умел, и даже больше — Он мог чувствовать присутствие чего-либо даже под землёй или в камне.
Однако сейчас его предел — осознать, что к нему крадутся за его спиной.
Послышался шорох листвы, и адепты вскоре пришли в лагерь, запыхавшиеся и взбудораженные.
— У… У… У… Учитель Шань! — Начал один.
— Мы случайно дошли до края леса, к реке — Продолжил второй.
— И там это…ну…
— Тела! Мертвые тела! Несколько мёртвых тел!
Остальные адепты насторожились, а Шань Цивэй спокойно ответил:
— Так. Расскажите по порядку, что случилось…
В итоге все посчитали, что лучше один раз увидеть их самим, чем сто раз слушать речь растерянных ребят, и пошли в сторону реки.
Увидев эту картину Фэн Хуанъюй растерялся: небольшое русло реки, рядом с которым по разным берегам лежали тела. Трое. Одно взрослое и два детских.
Шань Цивэй подошёл к телам, чтобы их осмотреть, Фэн Хуанъюй поступил так же.
Они быстро осмотрели синие лица мертвых, после чего потрогали их туловище и стало ясно: они утонули.
— Может быть, нам стоит посетить деревню у подножия реки? — Мэн Гуан подошёл немного ближе к мужчинам. — Возможно, тела принесло оттуда.
— Да. — Шань Цивэй поднялся. — Лучше всего спросить у них, знакомы ли им эти трупы.
Забрав тела с собой, а заодно проверив, нет ли поблизости ещё тел, все отправились в деревню. Шань Цивэй и Фэн Хуанъюй шли позади, чтобы никто из ребят не отставал.
— Ты тоже это заметил? — Спросил Шань Цивэй. Хотя взгляд его ничего не выражал, Фэн Хуанъюй, кажется, догадался, в чём дело:
— Ты о следах на телах?
— А что с ними? — В разговор вмешался адепт, который шёл самым последним, но тут же получил строгий взгляд от Шань Цивэя и опустил голову.
— Их нет. — Ответил Фэн Хуанъюй. — Словно они сами нырнули в воду и не выныривали, пока не умерли. Вот ты, дитя, как бы поступил, оказавшись в воде?
— К…конечно же попытался выбраться! Хотя…тут течение…— Он задумался. — Тогда, наверно, пытался зацепиться за берег!
— Именно! — Фэн Хуанъюй поднял один палец вверх. — А тут даже их руки абсолютно чисты. Ни царапинки, ни грязинки под ногтем. Царапины после воды было бы легко заметить, но их попросту нет. Как и синяков на теле, если бы их кто-то держал насильно.
— Ох, — Адепт помрачнел. — Что же тогда их убило?
— Это мы и хотим узнать в деревне. Возможно, там есть что-то. — Теперь уже ответил Шань Цивэй, и адепт, окончательно потерявшись, повернулся к остальным ребятам и даже нагнал группу впереди.
— Похоже, ты их тут гоняешь! — С улыбкой заметил Хуанъюй.
— Иногда. — Его ответ был совершенно спокойным, но Хуанъюй почти чувствовал долю смешка. — Ты тоже мог быть неплохим учителем.
Улыбка с лица Фэн Хуанъюя на секунду спала. Но Шань Цивэй не успел спросить его о чём-либо, как тот быстро пришёл в себя:
— О, ты считаешь? Ну, я, наверно, и правда мог бы обучить их кое-чему!
Смотря на то, как Фэн Хуанъюй мечтательно улыбнулся, Шань Цивэй тоже не сдержал лёгкой улыбки.
К середине ночи они прибыли в деревню и решили остановиться в гостевом доме, а утром — расспросить окружающих.
Фэн Хуанъюй был безумно счастлив, что наконец-то смог искупаться в теплой воде и привести тело и волосы в порядок. А заодно и вспомнить, какая же это морока пытаться сделать хоть что-то с этой густой копной волос. Стоило ему подняться в бочонке, где он мылся, как его волосы тут же облепляли все его тело.
Все адепты уже устроились по комнатам парами или даже тройками, за исключением, пожалуй, Лу Хуасина: Шань Цивэй сказал, что у него особые тренировки, а значит ему не стоит беспокоить других учеников.
Так и решили, и в итоге все отправились на боковую.
Утром Шань Цивэй краем глаза наблюдал как Фэн Хуанъюй довольно долгое время рассматривал в зеркале свои пышные густые волосы, словно не зная, куда же их деть.
— Может, это поможет? — Он протянул ему длинную аккуратную голубую ленту.
Фэн Хуанъюй взглянул на ленту и его лицо снова украсила улыбка.
— О, то, что нужно! Спасибо, Шань Цивэй! — Радостный он взял ленту и тут же заплёл себе косу набок. Это была одна из немногих причёсок, что могла сдержать его объёмные локоны, а длинная лента, обмотанная много раз и плотно завязанная за косой, лишь делала её прочнее, хорошенько закрепляя её.
Волосы Фэн Хуанъюя были одной из красивейших его черт, уступая по очарованию лишь миловидному лицу, но для него самого они были проклятьем. Когда он был маленьким, его мама заплетала ему длинную косу, что шла вдоль всей спины, а когда мамы не стало, ему пришлось учиться делать это самому, но всё выходило криво. В итоге он просто начал заплетать её набок, оставляя висеть через плечо.
Адепты тоже уже поднялись, поделали утренние упражнения и были готовы к опросу деревенских.
Фэн Хуанъюй только вышел из гостевого дома, как вдруг в него со всей дури врезался деревенский мальчонка.
