В доме действительно было тепло. Стоило пересечь порог, как замёрзшие щёки тут же обдало жаром от очага. Только войдя в этот довольно большой даже с первого взгляда дом и начав его осмотр, Фэн Хуанъюй осознал, что под двадцать лет уже не бывал в домах. А те без изменений. Появилось ощущение, словно он и не пропустил ничего. Поспал немного, а время остановилось.
Почуяв на себе взгляд, он повернул голову к мадам Цин и заметил, что та всё это время смотрела на него, отчего слегка смутился.
— Видно, ты и впрямь сильно замёрз, сынок… — улыбнулась она, — все щёки красные. Вон там в углу, в бочке водичка тёплая, умой хоть лицо и руки.
Юноша кивнул и, подойдя к указанной бочке, ополоснул лицо и повернулся — мадам указала на небольшую лавку у стены:
— Садись пока сюды, я тебе чай заварю, согреешься. И хоть какие-то мокрые тряпки скинь, не то простудишься.
— Тётушка, а вы часто в дом незнакомых юношей пускаете? — ляпнул Фэн Хуанъюй, снимая часть одежды и повесив сушиться рядом с очагом, и лишь потом до него дошло, что это могло прозвучать грубо или даже двусмысленно, и он тут же хлопнул себе по губам, на мгновение зажмурившись и тряхнув головой от того, как сильно шлёпнул. А потом отвел взгляд, принявшись изучать красоту здешних половиц.
Женщину позабавила такая реакция:
— Ты просто напомнил мне меня саму, вот и всё.
Она отправилась в кухню.
— Вас? — Переспросил Фэн Хуанъюй и вновь направил взгляд на женщину, которая уже заваривала чай. — Как же так?
— Всё просто, — с теплой улыбкой ответила она. — Я — потеряшка.
Потеряшками деревенские люди обычно называли детей, которых нашли на улице. Не было известно, сироты они или нет, дети, как правило, мало что могли о себе рассказать. Таких ребятишек обычно уводили в приюты или же оставляли у себя как своего ребёнка. Немногие начинали искать родственников и лишь единицы находили.
Фэн Хуанъюй сложил два и два: вероятно, она, будучи ребёнком, тоже плутала в этих краях и мёрзла, но кто-то её нашёл и приютил. Ну или сдал в приют, если тут таковой вообще был.
— Ах, понял. — кивнул он. — Я благодарен за вашу доброту, и мне жаль, что я не могу вам никак отплатить за неё…
— Да, да, деньги лошадь увела, — рассмеялась она, махнув рукой, не желая снова слышать эту чушь, — а, знаешь…
Уголки её губ поплыли вверх, и она слегка прищурилась:
— Если уж очень хочешь отблагодарить, то приберись-ка на верхних полках, сама я до них уже не достаю.
После этого она взяла со стола рядом какую-то тряпочку и кинула ему.
Эта способность придумывать занятия вкупе с её приказным тоном ранее кое о чём напомнила Фэн Хуанъюю.
— У вас такой характер, вы могли бы быть неплохой учительницей!
Мадам Цин усмехнулась.
— Я и была, но очень давно. И у совсем маленьких.
Фэн Хуанъюй не ожидал, что попадёт в яблочко, да и сказать ему было больше нечего, поэтому он, недолго думая, принялся аккуратно протирать полки, поднимая разные безделушки оттуда, а мадам Цин комментировала каждую из них, поднося чай к столику и садясь неподалеку:
— Вот эту статуэтку мне муж подарил. — Не без нотки ностальгии прозвучало из её уст, не было нужды поворачиваться чтобы почувствовать её улыбку. — Видел бы кто, как он краснел… то он бы покраснел ещё больше, ахаха!
Фэн Хуанъюй аккуратно поставил вещицу на место и убрал с полки другую.
— Вот эту слепил для меня ученик. — теперь её слова веяли гордым хвастовством. — Извазюкался глиной с головы до пят. Я правда не знаю, почему его пятки были в глине…
Фэн Хуанъюй не удержался от лёгкого смешка и взял следующую вещь.
— Вот эта штукенция была со мной, когда меня нашли…
И последняя вещь привлекла внимание Фэн Хуанъюя больше всего. Это была маленькая брошка в форме цветка, цвета цин.
— Поэтому вас все зовут «мадам Цин»? — спросил Фэн Хуанъюй, не отрывая взгляда от брошки и покручивая её в руке.
— Отчасти, — с теплым спокойствием в голосе ответила она, после чего взяла веник, что лежал у стенки, и обмела им пол вокруг. — это мой любимый цвет. Сначала просто не знали, как меня звать, а потом начали ласково «цин», да «цин», вот оно и прижилось. Да так, что теперь вся деревня так и называет.
— А вы не знали своего имени? — Фэн Хуанъюй удивился: маленький потерявшийся ребёнок вряд ли дошел бы до деревни, даже если был недалеко. Поэтому он сразу для себя решил, что она была уже взрослее… Ну хотя бы лет пяти-шести!
— Может и знала, но забыла, — она пожала плечами. — Меня нашли всю грязную и замерзшую. Как я тебя. — закончила она и усмехнулась. — Кстати, об именах. Ты-то своё мне так и не назвал! А ну-ка, представься!
Она «грозно» направила в его сторону веник, от чего он не мог сдержать улыбки. Да ещё этот командный голос был как ягодка на пироге.
— Меня зовут… Саньжэнь Хуанъюй[1].
1 — 散人 (sǎnrén) — вольнолюбивый, ничем не связанный человек, бродячий.
Женщина широко открыла глаза, а затем рассмеялась:
— Я уж думала, ты фамилию клана сейчас назовёшь. У тебя красивое лицо, да и руки не натружены, без мозолей. Вот и подумалось, что из бессмертных. Хм, а может ты просто из знати? Чем ты занимаешься, сынок? — она взяла чашку чая и поставила недалеко от юноши.
Меньше всего Фэн Хуанъюю сейчас хотелось лгать этой женщине, как минимум потому, что делать это он умеет удачно лишь время от времени. А как максимум — женщина действительно понравилась ему, он чувствовал, что она совсем не плохая. Поэтому он решил сказать почти правду:
— Да, знаете, скитаюсь туда-сюда, ищу всякие диковинки. Вот, например, ваша брошь!
— А что с ней не так? — Мадам Цин нахмурилась.
— От неё исходит энергия. — Фэн Хуанъюй взял брошь в руки. — Духовная энергия.
Духовная энергия — это то, что отличает обычных людей от заклинателей. Будучи в прошлом одним из последних, Фэн Хуанъюй всё ещё помнил ощущение, которое вызывает поток духовной энергии: щекотное ощущение тепла, которое ни с чем не перепутать. Сейчас же оно словно слегка придавало юноше сил.
— Откуда бы ей там взяться? — женщина уставилась на брошь в руке Фэн Хуанъюя так, будто она её впервые в жизни видит, и принялась вглядываться в неё, словно ещё чуть-чуть — и она увидит эту самую энергию.
У Фэн Хуанъюя были догадки, почему же эта брошь её излучает. Одна хуже другой. Поэтому он решил не озвучивать их старой женщине. Но что-то сказать было нужно, раз он уже начал увлекать её в это русло, отвлекая от своей скромной фигуры:
— Может быть, она поглотила немного энергии от заклинателей, что прилетали в деревню? Я слышал, они навещали иногда гору, брошку никто не трогал? Или, возможно, это какой-то сильный амулет, который может долго собирать или хранить энергию. Ну, знаете, бывают же такие…
Женщина потупила взгляд, пытаясь переварить новые знания о своей вещице.
А Фэн Хуанъюй в итоге взял в руки горячую чашку чая, глотнув которого, он наконец-то полностью согрелся.
После коротких и лишённых смысла бесед за чаем о других вещах с полки, Фэн Хуанъюй продолжил уборку. На этот раз на втором этаже. Дом был слишком большой для одной женщины, но Фэн Хуанъюй не собирался спрашивать её, где же её семья: в конце концов, люди имеют одно грустное свойство — умирать. И оставлять своих любимых жить с воспоминаниями.
Хуанъюй знал, как иногда подобное напоминание может больно ударить, и сам бы ударил с неменьшей силой тому, кто открыл бы его старые раны.
Пожалуй, эта была одна из немногих тем, способных вывести его из равновесия.
Чихнув от поднявшейся с полки пыли, он поднял ещё больше пыли. Вздохнув, он принялся её убирать.
Уже вечерело, Мадам Цин была внизу и, кажется, готовила ужин. Воспользовавшись этой небольшой свободой от глаз чужих, Фэн Хуанъюй решил поразмыслить, как же так вышло, что он сейчас стоит тут и убирает пыль со шкафа в доме пожилой дамы.
Он точно помнил, как отошёл от своего сна. Он не помнил, что ему снилось, но, стало полагать, это был кошмар. Потому что возвращаться в этот сон Фэн Хуанъюй не хотел всем своим нутром, телом и душой.
До сна он помнил лишь старейшин. Это была дюжина сильных заклинателей из разных кланов, и именно они запечатали его много лет назад. В осколках памяти всё ещё хранились его последние моменты перед длительным сном, всплывал даже рисунок той злополучной печати, нарисованной прямо перед ним, и Фэн Хуанъюй был уверен, что печать эта была действительна до конца их дней. Ведь такие сильные заклинания держатся лишь за счёт жизни самого заклинающего.
То, что его запечатали, неудивительно. Такое часто бывает, когда тебя считают угрозой человечества: тебя хватают, пытаются убить, и, если это не получается, то пытаются всячески обезвредить. Например, насильно усыпив на долгий срок. А за это время могут уже и придумать способ от тебя избавиться!
Фэн Хуанъюя смущал лишь ряд несостыковок: столько лет все знали, где он, но так и не избавились от него. Это было как минимум странно. Ведь и срок, данный им на сие действие, был немалым, поскольку старейшины были действительно сильными заклинателями, их уровень духовной энергии уже позволял им постичь сладость бессмертия.
И тут напрашивался второй вопрос: если он пробудился, это означало то, что последний старейшина уже испустил дух. Но как это возможно? Старейшины были отнюдь не просто бессмертными, пышущими здоровьем монахами. Они были хорошими воинами, и Фэн Хуанъюй испытывал к ним глубочайшее уважение, хоть и сам не был обделён силой и талантом. А тут за пару десятков лет дюжины не стало. Вывод напрашивался сам собой: кто-то помог им отправиться в мир иной.
Фэн Хуанъюю вздумалось, что, если это в самом деле так, то тот, кому было выгодно его пробуждение, наверняка рано или поздно найдёт его…
Мысль об этом вызвала в Фэн Хуанъюе желание как можно скорее покинуть деревню и лишить планировщика радости воссоединения. Не то, чтобы ему не было любопытно, кто же его освободил, нет! Просто по своей памяти он ещё помнит, что среди всех его знакомых, его смерти желали… Ну, почти все. Вот и встречаться с ними не хотелось. Может их ненависть так сильна, что его пробудили лишь для того, чтобы подвергнуть вечным пыткам! Отрезать руки, ноги, язык и…
— Эй, сынок! Ты что там так долго? — раздался голос мадам Цин снизу.
Кажется, его занесло. Быстро закончив уборку, он спустился вниз. Взгляд его упал на его одежду, более чистую и менее порванную. Женщина тут же это заметила.
— Я тут тебе состирнула, да подштопала. За то, что прибрался. Я кушать приготовила, будешь?
Не успел Фэн Хуанъюй ответить, как снаружи начались уж слишком громкие разговоры, местами походящие на крики. Любопытство овладело им почти моментально.
— Кажется, это немного подождёт… — он вежливо поклонился и, взяв немного более пригодную одежду и надев её, вышел из дома.
Небольшая толпа собралась вокруг пары мальчишек, которых Фэн Хуанъюй даже сначала не заметил, ребята были окружены галдящими взрослыми со всех сторон. Кое-как сумев подойти поближе, Фэн Хуанъюй услышал краем уха:
— Что? Живой мертвец? У нас их отродясь не было, чего вы выдумываете?
— Но правда! — захныкал один из детей — Неподалёку от деревни бродит и идёт сюда!
— Откуда ж ему тут взяться? Разве что неподалёку…
— Так, детей уводите в дом, и сами там закройтесь, а мы пойдём посмотрим.
— Ты-то куда пойдёшь, герой?! Хромой на ногу, а идти собрался! На тот свет хочешь?!
— Мертвеца же на востоке видели, да? Там неподалёку старые сараи, если что, там спрячусь.
— Дома лучше сиди, спрячется он! Спряталка уже отсохла!
— Ой, не ворчи…
Фэн Хуанъюй, узнав то, что ему нужно, пошёл прямиком на восток, в противоположную закату сторону. Толпа, увлеченная уговорами старого мужчины не ходить, его даже не заметила.
Но долго идти ему не пришлось: проворная тварь уже вступила в деревню. Фэн Хуанъюй внимательно осмотрел его. И правда, оживший мертвец! Выглядел он как молодой стройный юноша в неброских грязных рваных одеждах. Лицо имело аккуратные черты, вероятно при жизни его можно было назвать красивым. Сейчас же его кожа отдавала сине-зелёным, на щеках появились следы гниения, волосы растрепались, а кончики пальцев рук, как и ступни, были все в земле. Глаза же были застелены белым, понятно, чего ребятня так испугалась. И раз уж жители деревни уверены, что в ней он появиться не мог, значит он добрался до них из леса или соседней деревни.
Размышления прервал уже знакомый голос:
— О, малой, а ты чего тут делаешь?
Фэн Хуанъюй обернулся. Это был тот мужчина с рынка. Самый старший. Теперь Фэн Хуанъюй рассмотрел его как следует: высокий стройный, слегка сутулый мужчина лет сорока-пятидесяти. И хотя брови его были скошены к переносице, взгляд всё равно казался добрым.
— О, вы тоже пришли посмотреть на него? — он кивнул в сторону мертвеца.
Мужчина нахмурился:
— Я-то понятно, а ты чего прибежал?
— Так посмотреть же! — пожал плечами Фэн Хуанъюй, и мертвец тут же, уставившись на него, скакнул в его сторону. Юноша резво отскочил в сторонку, но, кажется, мертвец облюбовал именно его, сделав своей целью и принявшись без конца кидаться на него.
Обычно ожившие мертвецы могли бродить без дела и цели хоть целую вечность, пока их не усмирят заклинатели, но стоило им заметить человека или ему подобное создание, как они тут же начинали нападать на него или же просто преследовать его, в случае, если тот достаточно быстрый. А если человек запирался в доме или ещё где, то они либо шли в стену, либо, будь они поумнее, находили двери и старались их выломать, не давая бедолаге покоя.
Именно поэтому Фэн Хуанъюй захотел первым встретить мертвеца, в надежде, что именно его он и выберет.
— А вы, дядя, зачем тут? — он продолжал периодически уворачиваться от прыгающего на него мертвеца, чем вызвал у мужчины легкое головокружение.
Протерев глаза, он ответил:
— Считай, что я — глава деревни, и… Боже, он что, собирается всё время за тобой гоняться?
Выражение его лица было бесценно: беспокойство, смешанное со страхом и приправленное пониманием, что ситуация абсурдна, хотя таковой быть не должна.
— Ага, — ответил Фэн Хуанъюй, не убирая с лица улыбки — пока не поймает, да не разорвёт на части!
Его забавляли эти догонялки. А вот мужчину не очень, он выглядел растерянным:
— Мы можем что-то для тебя сделать? Может… ловушку какую?
Раз в их краях мертвецы не водятся, значит и как бороться с ними, они не знают. Фэн Хуанъюй задумался.
— А у вас раньше совсем-совсем не было мертвецов?
— Мертвецы-то были. А вот ОЖИВШИХ мертвецов не было.
Юноша вздохнул. Ох уж эти детали…
Но кажется, у него зародилась идея.
— Но идея с ловушкой хорошая! Давайте так! — Фэн Хуанъюй отбежал немного в сторону переулка. — я тут с ним погуляю, а вы выкопайте яму, большую, чтобы человеку выбраться трудно было.
— У нас есть такая! — Крикнул мужчина, отчего Фэн Хуанъюй даже на секунду перестал скакать. — Мы для туалета рыли, но место не очень оказалось.
— Ладно, тогда отведите меня туда, а ещё позовите вашего друга с талисманами, ну, у которого дом обклеен! Они нам понадобятся!
Мужчина отвёл его на место, а сам побежал за товарищем. Оказавшись возле этой неудавшейся разгрузочной, Фэн Хуанъюй перепрыгивал через яму туда-сюда, в ожидании мужчины с талисманами.
Мертвец следовал за ним и точно также прыгал от края до края. Со стороны это могло выглядеть даже забавно, хотя наверняка на его место никто бы не хотел. Наконец, вдалеке послышалось обеспокоенное «скорей, скорей!»
Поняв, что пора бы перестать валять дурака, Фэн Хуанъюй, приземлившись на край ямы, развернулся.
Умей трупы удивляться, этот наверняка бы сильно опешил: кто же мог подумать, что его цель развернется у самого края ямы, а потом мощным пинком не даст ему приземлиться следом и отправит прямиком в эту самую яму!
Подбежавший мужчина с талисманами протянул их Фэн Хуанъюю:
— Неужели они правда сработают?
Фэн Хуанъюй взял талисманы в руки и стал небольшими пачками кидать их в яму:
— Это же просто живой труп! Конечно, сработает!
И сработало. Пока Фэн Хуанъюй, тихонько приговаривая «Нá тебе! Вот ещё!», скидывал бумажки в яму, мертвец в ней становился всё медленнее с каждым упавшим на него талисманом, пока и вовсе не замер.
— Ну вот, теперь он не опасен! — Фэн Хуанъюй вытер пот со лба: все-таки давно он уже так не резвился.
Мужчины переглянулись, не зная, как себя вести: сам такой мертвец для них уже в диковинку, а что теперь с ним делать — один чёрт знает!
Пока мужчины обсуждали между собой мертвеца, а Фэн Хуанъюй сидел у края ямы на корточках и тыкал в него палочкой, к яме уже подходили и другие деревенские.
— Кто этот парнишка? — раздалось шёпотом среди толпы.
— Я видел, как мертвец за ним гнался. — раздалось уже не так тихо.
— А теперь он в яме. Его работа что ли?
А пара мальчишек уже сидели у края ямы и тыкали в мертвеца палочками, подобно Фэн Хуанъюю. Последний, уже вдоволь истыкав тело, поднялся с корточек и заключил:
— Мертвец не свежий. Ему как минимум неделя-две. Откуда он мог прийти к вам?
Деревенские переглянулись и начали снова шептаться.
В итоге «глава деревни» сделал шаг вперёд:
— Мы думаем, что он пришёл из тренировочного леса заклинателей.
Фэн Хуанъюй нахмурился.
Тренировочные леса заклинателей были не очень распространенным явлением: юных заклинателей во главе с наставнической фигурой отправляли на несколько дней на охоту за нежитью, которую специально незадолго до этого собирали и доставляли в лес, где ребята уже могли практиковать свои навыки.
Обычно это были небольшие группы детей и один наставник, который следил, чтобы ситуация не вышла из-под контроля и помог, в случае чего.
Но Фэн Хуанъюй точно помнит, что рядом с этой деревней никаких тренировочных лесов не было! Похоже, что он недооценил время, которое он провёл в заточении: мир мог измениться куда сильнее, а значит, ему была нужна свежая информация.
А деревенские тем временем уже вели свои беседы:
— Ну как же так? Не уследить за нежитью, а если бы кто пострадал?
— На заклинателей это не похоже, они же обычно такие точные, а тут потеряли одного…
— Одного ли?
— А парнишка-то весь какой-то странный, одежда вон какая. Сам не мертвец ли?
— Да тьфу тебя! У него ж глаза вон видно!
“Вас что, только наличие у меня глаз не останавливает от линчевания?” - не удержался от подобной мысли Фэн Хуанъюй, после чего подошел к главе:
— Я бы посоветовал вам выкопать побольше таких ям, да запастись талисманами. — он с улыбкой взял его руку и положил те талисманы, что не потребовались для усмирения мертвеца.
Мужчина кивнул и жестом привлёк к себе внимание деревенских:
— Теперь мы знаем, как с ними бороться. А потом и ещё, авось, что-нибудь придумаем.
— А не должны ли заклинатели забрать этого мертвеца отсюда? — раздался женский голос из толпы. И народ начал поддакивать. Глава вздохнул:
— Когда они снова к нам прибудут, мы…
— А зачем ждать? Надо просто отвести этого мертвеца к этому лесу тренировочному! А-Мин, вот, приехал, недавно мимоходом там был, звон мечей было слышно за десятки ли!
— Угу! — кивнул, предположительно, тот самый А-Мин.
Глава деревни нахмурился:
— И что вы сейчас предлагаете? Кому-то из нас пойти к заклинателям с этим мертвецом? А если он вновь разбушуется?
— Ну, кажется, среди нас есть тот, кто способен его усмирить… — Фэн Хуанъюй узнал голос мадам Цин. И понял, что дело пахнет жареным.
Ладно, юные заклинатели, они никогда его не видели, но вот мысль о встрече с их наставником заставляла мурашки невольно пробежаться по спине.
— Я? Ну что вы, я и дороги не знаю! — принялся отмахиваться он.
— А мы тебе компас дадим!
— А я и мертвеца не дотащу!
— А мы тачку дадим!
— А я…
— А мы тебе ещё всяких атрибутов дадим, которые у нас заклинатели оставили!
— Да-да! Дадим! И талисманов, если этот вдруг оживёт!
— Да-да! Ты, главное, погрознее там пожалуйся, чтобы они больше своих мертвецов не теряли! А мы тебя соберём!
Мадам Цин подошла к нему почти вплотную и тихонько добавила:
— Ты ведь чувствуешь духовную энергию, сам же рассказал мне. Ты всяко лучше любого из нас.
Фэн Хуанъюй лишь вздохнул, окончательно сдавшись: от него просто решили избавиться вместе с этим мертвецом. Но, возможно, оно и к лучшему. Спасать деревни, кажется, вошло у него в привычку. Хотелось бы надеяться, не пагубную…
