Перед ночной охотой сова тщательно чистила подмокшее за день крыло. Озябшая, она клювом расправляла смятые перья, но всё ещё не могла освободиться от полудрёмы. Едва слышный топот копыт привлёк внимание птицы. Вскоре из-за поворота выехали два всадника. Насторожившись, сова проследила, как незнакомые существа медленно проезжают мимо, посматривая время от времени на обочину. Блеск застёжек на серых плащах манил пернатую, и она подлетела к людям, устроившимся на привал у поваленной сосны.
К тому времени Миара[2] скрылась за горизонтом, уступив место одной из соперниц по небосводу. Полная и яркая Охва[3] осветила заросший молодыми сосенками тракт. К наступлению ночи люди собрали немного хворосту и развели костёр. Усталые лошади, привязанные к ближайшим стволам, мерно фыркали, трясли гривой, пытаясь избавиться от таёжной мошки, и медленно пережёвывали сочную траву, щипля её под ногами.
У разгорающегося огня один из путников перебрал на ладони последние крохи сероватого порошка, взятого из чёрного мешочка. Не разделив, он кинул целиком горсть в костёр, отчего пламя стало светло-голубым. Треск хвороста прекратился: прогорать он стал медленней, хотя пламя совсем не уменьшилось.
Яркий свет спугнул сову, и она тут же улетела прочь, оставив необычных существ наедине с дремучим лесом и опасностью, которую таит в себе давно заброшенный торговый тракт.
В свете голубого огня лица людей были почти неразличимы. Их длинные волнистые чёрные волосы свисали из-под промокших капюшонов. Языки танцующего пламени отбрасывали тень на лица, подчёркивая острые подбородки и прямые носы — черты, характерные для людей с юга. Оба смотрелись молодо, несмотря на то что один всё же выглядел лет на десять старше другого.
Костёр разгорелся. Младший из путников ушёл в чащу за хворостом, а старший остался у огня готовить ужин из скудных припасов. По тракту разнёсся едва слышный вой.
Наконец-то стемнело. Мужчина, уходивший недалеко, вернулся в лагерь с охапкой толстых веток и бросил их наземь рядом с костром. Мужчина был взволнован и незамедлительно обратился к спутнику:
— Слышал вой?
— Да, вдалеке. Садись ближе. Похлёбка почти готова.
— Я тут ещё несколько целых яиц нашёл, какой-то зверь гнездо разворошил, видимо меня испугался.
— Отлично! Отложи в сторону, попозже сварим, надоело мне пить их сырыми.
Старший мужчина подкинул в огонь только что принесённые ветки, достал бурдюк, лежавший за спиной, и перелил воду в котелок, который поставил на угли. За его действиями внимательно наблюдал другой путник и спросил:
— Поставим сигнальную ловушку или будем дежурить по очереди?
— Сегодня отдохнём. Те устройства, что мы докупили в приграничье, оказались совсем негодными. Они намокли и уже не срабатывают, как надо. Осколки металлов внутри должны звенеть. Осталось всего шесть сухих зарядов.
— Вот как.
Старший достал из сумки деревянный кол с привязанной к нему стеклянной сферой и воткнул в землю в нескольких шагах от лагеря. Встряхнув устройство, южанин отошёл назад, пронаблюдав, как сфера поднялась над головой, затем бесшумно взорвалась, озарив местность вокруг вспышкой синего света.
— Отлично! Территория отмечена. А теперь… поговорим. Настало время всё тебе рассказать.
— Господин Гольдамеш?!
— Прошу пойми меня правильно, Одиш. В этом странствии ты был мне верным слугой. Путь на север неблизкий, я даже не надеялся, что удастся вырваться из королевства живыми, также не ведал, приютят ли алканцы изгнанного волшебника в своих землях. Поэтому я и избавил тебя от обременительного знания. Оно могло навредить общему делу в том случае, если бы нас арестовали.
— Но этого не случилось!
— Да… не случилось. Пока всё идёт хорошо.
Гольдамеш потянулся к сумке, немного порылся в ней и достал продолговатый футляр с отдельной привязанной к нему крышкой, и протянул слуге. В свете костра Одиш обнаружил незнакомые символы, начертанные на крышке, а внутри футляра — обрывок шероховатой белой ткани с текстом на неизвестном языке. Слуга развернул свиток и спросил:
— Что это?
— Наследие древнего Форола. Прямое доказательство его существования. В детстве отец баловал нас рассказами о цивилизации, исчезнувшей тысячи лет назад. Помнишь?
— Конечно. Истории Осониса всегда были такими интересными, но я думал, что он всё это просто сочинил.
— Нет. Отец бы не стал ничего придумывать. Напротив, как знаток древней магии, он был совершенно уверен в существовании Форола. Его рассказы — перевод мифов и легенд тех времён, — пояснил Гольдамеш и, подкинув немного хвороста в огонь, продолжил: — Когда я стал старше, он рассказал мне про экспедицию Белого ордена в Заозёрные земли более ста лет назад. Она не оправдала ожиданий, как записано в умных книгах по истории. До недавнего времени я тоже так думал, пока мне в руки не попал футляр с древним свитком внутри. Его я нашёл в потайной комнате, обыскивая личный кабинет Маздека, который в то время был магистром Белого ордена. Перебрав бумаги на столе, я заглянул в ящики и в последнем обнаружил смертоносную ловушку. Мне крупно повезло, что она не была активирована. Именно тогда я понял всю серьёзность возникшей ситуации. Вероятность смерти отрезвила меня, но я не бросил поиск и в глубине ящика нашёл этот футляр и свиток на древнем, но знакомом мне по записям отца языке. Конечно, это было не то, что я искал, но всё же, по непонятной причине, я прихватил его с собой. Сейчас я рад, что такая случайная мысль посетила меня тогда, поскольку улик, обличающих предателя, я так и не отыскал. Это терзало моё эго, поэтому я сглупил и в порыве гнева вызвал магистра на поединок. Тогда я мало заботился о себе и совсем не думал, что станет с матушкой и сестрой. Сейчас не могу даже представить, на что всё-таки надеялся, пытаясь одолеть главу ордена... — Гольдамеш опустил взгляд на пламя.
— Ты не мог поступить иначе. Он должен был ответить и ответит рано или поздно, — решительно заявил Одиш, пытаясь подбодрить господина.
— Да, но сейчас речь не о предателе, что обманом узурпировал власть, а об этом футляре, который он так небрежно спрятал. Я думаю, это карта древнего города в недрах гор, — предположил волшебник и, потянувшись за сумкой, добавил: — Это странно, Оди, но ты сам должен видеть.
Забрав футляр у слуги, Гольдамеш вынул свиток, развернул его вертикально и приблизил к костру, чтобы лучше рассмотреть. Беспорядочные штрихи на свитке пришли в движение, и через некоторое время предстали в определённом порядке, отобразив рисунок.
— Невероятно! Похоже на карту, — удивился Одиш.
— В обычном свете этого не происходит. Лишь голубое пламя отображает скрытый рисунок. Отец говорил, что древние ценили знания и умели их защитить. Свиток я обнаружил случайно, когда хотел спалить вещь этого… негодяя. В академии тогда ещё заботились о студентах и подсыпали чёрные порошки в камины для обогрева общежитий ночью. Тем вечером я впервые почувствовал что-то такое... чьё-то близкое присутствие… не могу объяснить,… словно сама Корши[4] одёрнула мою руку.
— Неужели! Значит, я не зря каждый вечер просил богиню за тебя, — сказал Одиш и, продолжив рассматривать свиток, задал вопросы: — Но… только что всё это означает? Почему мы держим путь на север?
— Вот видишь? Эта часть очень похожа на волродские отроги, — воодушевлённо пояснял Гольдамеш, показывая на рисунке. — А эта речушка, кажется, один из притоков Великой реки. Только представь, что мы можем узнать, если отыщем руины древнего города! Какие секреты можно раскрыть, какие знания почерпнуть! Отец рассказывал, что чёрные маги Форола были могущественнее нас и при желании могли свернуть горы. Возможно, я найду там то, что поможет избавиться от проклятья или хотя бы замедлить его. Остаётся лишь успеть вовремя.
— Успеть? Но к чему?!
— Свиток этот есть послание потомкам, — Гольдамеш свернул ткань и спрятал обратно в футляр. — В нём описано место наблюдения и время, когда две дочери богини ненадолго сойдутся вместе в ночном небе. Лишь в их общем свете откроется тайна, а вот какая — я так и не смог перевести. Впрочем, надеюсь, мы скоро это выясним.
— Но как? Север огромен. Как найти незнакомую нам речушку, да ещё в предгорьях?
— В этом нам поможет дневник главы экспедиции. — Волшебник вытащил из сумки книжицу в чёрном кожаном переплёте и раскрыл. Складывалось стойкое ощущение, что её жёлтые помятые страницы не раз побывали под дождём, однако чернила на них оказались не размытыми. Среди прочих записей попадались зарисовки местности. — Мой отец хранил дневник, пологая, что он может пригодиться. Даже несмотря на то что вторая половина его кем-то выдрана, здесь детально описан маршрут, места остановок и руины, которые обнаружили маги Белого ордена. Есть даже набросок схемы-карты, выполненной карандашом.
— Всё же мне кажется: ты что-то недоговариваешь. Однако обещание выполнено, и я не смею больше тебя допрашивать… Доброй ночи, господин.
[1] От д. п. н. (от дня падения неба) — в мире: отчёт начала летоисчисления — день, когда разверзлись небеса и огненный дождь упал в море, поднимая гигантскую волну.
[2] Миара — звезда-солнце, богиня.
[3] Охва — спутник-луна, богиня.
[4] Корши — богиня судьбы в пантеоне Южного королевства.