Валюша молча положила телефонную трубку и уставилась в окно, так до конца и не поняв, что это сейчас было? Кто умер? Боря? Да ну, ерунда какая! Быть такого не может!
Маленькая Лида теребила Валюшу за рукав и увлеченно рассказывала о том, как прошел день, что делали они в садике, и о том, что она нарисовала самый красивый рисунок. Валя, едва глянув на дочь снова погрузилась в свои мысли.
Мысли эти наскакивали одна на одну, метались из стороны в сторону, и никак не могла понять Валюша, как такое вообще может быть? Молодой, здоровый мужчина, который никогда в жизни не жаловался на здоровье и не болел даже банальной простудой- и вдруг умер... Боря... Её Боря умер. Умер прямо на проходной завода, в конце рабочего дня, когда весь трудовой народ спешит домой, к своим семьям. Это что же получается, что Боря не придет домой? Ни сегодня, ни завтра, никогда?
Словно кипятком окатили Валюшу, аж в жар бросило женщину. Дошел наконец до нее смысл всего происходящего: ее муж умер, она теперь вдова...
Слезы покатились из глаз Вали. Горькие, безутешные слезы. Оплакивала она так внезапно оборвавшуюся жизнь мужа, свою семейную жизнь, которая только-только началась, свою дочь, которая осиротела, потеряв любящего и заботливого отца...
Вздрогнула Валюша, словно проснулась, когда Лида заплакала вместе с ней.
-Тихо, тихо, моя маленькая, не плачь. Обняла дочку, прижалась мокрой щекой к тёмной макушке дочери, вдохнула родной запах, и такая вдруг злость ее взяла!
Сидит тут, нюни распустила, ребенка вот напугала! А чего реветь, когда ничего еще и не ясно? Сколько на том заводе Борисов Николаичей? А заводов в городе сколько? Точно! Ошибка это, телефоны барахлят, вечно не туда попадают, вон, и на вокзал не дозвониться сроду, постоянно в квартиру какую-то попадаешь, жители уже злятся да сердятся. Ведь не сказали фамилию, да и к ней не пойми как обратились, пробурчали что-то о том, что Борис Николаевич умер, увезли туда-то. Или она не запомнила?
Так, куда увезли? Вспоминай, вспоминай, Валя. Если с завода, должны в нашу больницу, в наш морг везти.
Выдохнула Валя, успокоилась, даже повеселела немного. Прижала трубку к уху, набирает номер, а сама улыбается. Вот глупая! Сейчас придет Борис, еще посмеется над ней, опять скажет, что слишком впечатлительная...
-Алло, Ольга Ивановна, Михайлова беспокоит...Да...Да...Поняла, сейчас буду...
Словно во сне положила Валюша трубку, словно во сне отвела дочь к соседке, и путаясь в словах, едва смогла объяснить, что ей на работу надо.
-Беги, беги, Валечка, посижу, о чем разговор? Мы с Лидушкой всегда найдем, чем себя занять, правда, моя хорошая?
Не видя дороги бежала Валюша на работу, а в голове крутилась только одна фраза: Не ошибка...Не ошибка...
Сколько раз сама Валюша сталкивалась с таким, когда здоровый с виду человек ни с того, ни с чего умирает, но и подумать не могла, что и самой ей придётся с этим столкнуться. Оно понятно, когда человек от старости умирает, или от болезни, но вот такой, как её Борис, молодой, здоровый, жизнерадостный мужчина, у которого столько надежд и планов- разве так должно быть? Не должно, а случилось. Когда отрывается тромб, шансов практически нет.
На похоронах не могла и слезинки из себя выдавить молодая вдова. Будто окаменела. Не могла понять, как она, медицинский работник, могла проглядеть, не заметить, что с мужем что-то не так?
Плакала свекровь, свекр не таясь вытирал рукавом пиджака слезы. Плакала мама. Валька ревела белугой, причитая, мол на кого же ты нас оставил, Боренька? Маленькая Лида тоже плакала оттого, что не понимала, что происходит.
Валюша , почерневшая от горя смотрела в одну точку, не проронив ни слезинки. Только когда стукнул первый ком земли заревела она, и подкосились ноги у женщины, ослабли, стали словно ватные, непослушные. Лишь тогда заплакала Валюша, понимая, что не чья-то это злая шутка, не ошибка, и вовсе не ерунда, и происходит это сейчас с ней на самом деле.
В заводской столовой вспоминали Бориса добрыми словами, мол хороший был мужик, правильный, толковый. Да что уж теперь, Господь прибирает лучших, мол крепитесь, Валентина Петровна, вам еще дочь поднимать.
Свекровь, которая сильно сдала, держала Лиду за руку и без конца повторяла:
-Ешьте, пейте, поминайте нашего сына, мужа и отца, раба Божьего Бориса...
Валька обнимала Валюшу, прижимала ее к себе и ревела так, словно это она, а не сестра потеряла мужа.
Уже потом, когда сидели дома, в узком семейном кругу Валька, оглядев обстановку в квартире сестры не от большого ума ляпнула:
-Ну, хорошо хоть успели квартиру получить. Молодец Борис, расстарался, быстро все организовал, и стенку смотрю купили, и трюмо, и шкаф с диваном...Хоть не с голыми стенами тебе горевать теперь.
Валюша, устало глядя на сестру сказала:
-Дура ты, Валька! Что в детстве дурой была, что сейчас ума нет. Да на.@.рен мне эта квартира? На.@.рен мебель, когда мужа моего нет? Да провались оно все, хоть пропадом пропади! И стенки, и диваны со шкафами! Кто мне мужа вернёт, Валька? Или что, с мебелью горевать сподручнее? Как жить мне теперь, Валь?
-Валь, да я же... Я не о том, Валюша... Прости ты меня, дуру, сама не знаю, что несу! Ты поплачь, поплачь, сестричка...
Продолжение ниже
Спасибо за внимание. С вами как всегда, Язва Алтайская.