В то утро Семён Глебович встал не в духе. Рабочая неделя была на самом пике, а уже хотелось поскорее доползти до её конца и уткнуться в выходные… Да и двухдневный отдых мог быть испорченным – шеф не стеснялся загружать своего старшего менеджера сверхсрочными заданиями в любое время.
Колючий недосып глянул на Семёна из зеркала в ванной комнате. Выскабливая щёки бритвой, он с трудом вспоминал обрывки невнятного сна: то ли его душили, то ли грозились задушить. Не к добру сон.
На работе потихоньку раскручивалась обычная текучка: звонки, беготня по кабинетам, бумаги, бумаги… В курилке уже тёрлись мужики: обсуждали новости. Оказалось, к боссу едет сын, свежеиспечённый выпускник Оксфорда. «Поди, не на крохи сядет – найдётся местечко потеплее», – зло сплёвывали, поглядывая на часы (за долгий перекур могли и штрафануть).
Семён Глебович только уставился в монитор, когда и его выхватил из рабочей массы телефонный звонок. Звонили сверху.
– Семён Глебович! Вас к шефу, – выпорхнуло из трубки щебетание секретарши. – По кадровому вопросу, – шёпотом добавила привратница начальства.
Семён Глебович взбодрился: по офису добрый месяц ходили упорные слухи, что ему грозит неминуемое повышение до заместителя. «Наконец-то… – соображал, ныряя по коридорам, вызванный. – Видать, сейчас главный и скажет о моём назначении. Эх, не сплоховать бы! А кого, как не меня? Сколько лет, чуть что – всё я да я, а толку – ноль. Да я всю контору наизусть знаю, каждого насквозь вижу. Не того же ставить, желторотого, который у шефа в помощниках ошивается. Тут всё ясно – повышение в кармане. Ох… ну, помогай, кто там есть!» – золотистая ручка пружинисто подчинилась лёгкому нажиму.
– Добрый день, Фёдор Петрович! – машинально наклоняя голову, подался вперёд Семён Глебович.
Босс машинально ответил на приветствие и молча указал сотруднику место напротив. В обширной глубине мощного кресла так и хотелось утонуть, но старший менеджер твёрдо решил держаться на плаву и пристроился на самый край. Шеф тем временем самозабвенно ковырялся в новеньком айфоне, словно не замечая посетителя. Пухлые щёки хозяина распирала довольная улыбка, и Семён Глебович начал действовать.
– У вас тут уютно, Фёдор Петрович, – скромно кашлянув, прервал паузу подчинённый. – Как заходишь, сразу приятно так, как в саду… Благоухание… Да и человек вы хороший, – без лишних раздумий зарядил в дело продуманную лесть старший менеджер. – Скольким людям помогли. Никто вас, чтоб плохим словом, из-за угла там…
– Что? – приотвлёкся начальник, важно отведя взор от экранчика айфона.
– Я, это, мол, хорошо вы устроились, то есть устроили всё. Мудро. Никого не забываете. Вот, Иван Сидорович, племянник ваш, сколько лет сторожем страдал. А теперь, глядишь, в ваши заместители вышел, Фёдор Петрович. Вы ж людей знаете, от кого чего ждать, и вообще…
Шеф тем временем снова увлёкся созерцанием пиктограмм, изредка приличия ради бросая на Семёна Глебовича отвлечённый взгляд.
– Мы вас очень любим, можно сказать, обожаем! – пустился во все тяжкие восхвалитель. – Вы нам как отец! Да что я говорю – отец и есть. Без вас мы что? Ничего! А с вами – в огонь и воду. Сколько ведь прожито вместе, Фёдор Петрович… прекрасные годы! Я вам смело заявляю: это самая лучшая пора моей жизни. А повидал я немало, признаюсь, с моим-то возрастом и, замечу, опытом. Вы во мне не сомневайтесь, дорогой Фёдор Петрович. Я всегда за вас готов, в любое мгновение!
– Научились же на западе технику делать – не оторваться! – любовно отложил игрушку хозяин кабинета. – У меня к вам только один вопрос, Семён… э, Глебович. Вы же у нас… э… старший менеджер?
– Так точно, – потупился виновник беседы.
Стол покрывали какие-то бумаги, на которые главный то и дело ронял взгляд. Семён Глебович готов был вскочить, ведь ему показалось, что он узрел свою фамилию в приказе о назначении. Он весь напрягся в ожидании волнительного момента, чтобы рассыпаться в безмерной благодарности.
– Ну что ж, Семён Глебович, настало время изменений. Вы, не сомневаюсь, давно и плодотворно трудитесь на своём месте, и я это знаю. Вам давно пора вручить какую-нибудь награду, и… вы очень лестно передали мне ваше мнение о моей политике.
Семён Глебович попытался скривить губы в улыбке. Сердце подпрыгнуло в груди: «Не прогадал!»
– Уверен, вы справились бы и с работой моего заместителя, даже, не побоюсь заметить, первого заместителя. Но жизнь сложнее. Я глубоко сожалею, дорогой Семён Глебович, но у нас в стране экономический кризис. Вы ведь, конечно, следите за информационным полем. Рубль снова упал на ноль целых семь десятых. Катастрофа, понимаете. Вы всё понимаете. «Газпром» дешевеет. Финансовая дыра поглощает самых ценных, самых незаменимых. Мне очень жаль, милый Семён, э, Глебович, но вы… вас… вам мне придётся предоставить свободу.
Закончив, Фёдор Петрович погрузился в нешуточную печаль и тоскливо посмотрел на Семёна Глебовича. Всем своим видом он пытался сказать: «Я готов терпеть вас ещё много лет, но… ситуация… жертвы неизбежны». Ведь это был человечный, добрый руководитель, который не мог позволить себе такое редкое удовольствие: без причины выгнать подчинённого. Ему, начальнику, тоже грустно в такой момент, и главное – пусть это будет хорошо заметно уволенному.
Сначала лицо Семёна Глебовича ничего не выражало. Он ещё минуту тупо глядел на страдания босса. Тело его по частям выходило из оцепенения. Сначала выпрямились ноги, проелозив по ковру, потом рука потянулась то ли к приказу, то ли к рукопожатию.
– Не беспокойтесь, приказ будет у моего секретаря, – по-своему расценил жест начальник и поспешно отдёрнул бумагу: – Не желаете что-нибудь сказать на прощание? Хотя, что я – мы ведь будем видеться и потом. Хотя вряд ли – в метро я не езжу.
Наконец весь ужас известия достиг сознания Семёна Глебовича. Мысли начали теснить и отталкивать друг друга: «Сказать… Кому сказать?.. Что сказать? Зачем? Трагедия… Смешно! Старый олух!»
– Благодарю за прямоту, Фёдор Петрович, – всё-таки выдавил из себя обречённый на сокращение.
– Ну что вы! – откинулся тот, снова хватаясь за айфон. – Я дал вам свободу, но я был вынужден, Семён…
– И кому уготовано моё место? – с усилием возвращая себе гордый вид и стараясь, чтобы голос не дрогнул, Семён Глебович впервые в жизни прервал Фёдора Петровича.
– Э… вы же понимаете, это внутренняя политика фирмы. Я не хотел бы…
– Фёдор Петрович! Я прошу, – бывший старший менеджер наклонился к столу. – Я хочу знать! Последнее желание, если хотите.
– Понимаете, – вкрадчиво начал начальник. – Сын мой из Англии едет. Учился он там. Сами знаете, кризис. Я бы с великой радостью и вас, и его, но никак не могу, – вождь фирмы полоснул по горлу ребром ладони, демонстрируя ограниченность штата. – Сын вот фотки прислал, – босс ткнул пальцем на экран. – А знаете, Семён, езжайте в Англию. Как там хорошо! С вашим-то опытом.
– Знаете, Фёдор Петрович, хорошо там, где нас нет, – парировал Семён Глебович. – А за сына вашего я искренне рад.
– Я в вас не сомневался! – оживился хозяин кабинета, щедро протягивая пятерню. – Ну что ж, в добрый путь! Вы самый счастливый человек, Семён, в чём-то я… – он замялся. – Даже вам завидую.
Секретарша любезно распахнула перед «счастливчиком» дверь кабинета.
Так нелепо и обыденно рухнула карьера старшего менеджера. Сон оказался в руку.
Оригинал публикации находится на сайте журнала "Бельские просторы"
Автор: Валерий Колотушкин
Журнал "Бельские просторы" приглашает посетить наш сайт, где Вы найдете много интересного и нового, а также хорошо забытого старого.