Я просыпаюсь с заложенными ушами. Звук пищащего аппарата может быть постоянным сигналом о том, что я не в своей удобной кровати, не в своём уютном доме, и не в окружении своей любимой семьи и трёх верных собак.
Глаза сопротивляются, но я всё же открываю их. Меланхоличное свечение от намеренно установленных люминесцентных лампочек борется с сияющим дневным светом, проникающим сквозь потрёпанные жалюзи.
Это соответствует моим настроениям. Одно – сияющее и полное надежды, благодарности за то, что я жива; другое – мрачное и испуганное, не знающее, что же будет дальше.
Я пытаюсь не зацикливаться на мучениях, которые сейчас овладевают моим днём. Я понимаю, кто я сейчас – жалкая калека, у которой мучения и возмущения вытесняют всякую радость от того, что я жива. Все говорят, что мне повезло…
Водитель поднял глаза от своего телефона, чтобы успеть вернуть взгляд на дорогу, которую я перебегала, и успеть покалечить, но не убить меня. Глядя на свою раздробленную ногу, на груды штырей и стальных спиц, удерживающих её в неподвижном состоянии, я не чувствую себя по-настоящему счастливой.
С закрытыми глазами я чувствую себя почти как обычно. Я чувствую солнце на своём лице и представляю, что стою на своей террасе с лимонными деревьями, излучающими незаметный цитрусовый аромат, который струится вокруг меня с ветерком, пока звук голоса физиотерапевта не врывается в гавань моего воображаемого времени на террасе.
Должно быть, я опустила руки и позволила своему лицу в точности отразить моё отчаяние от того, что я пытаюсь обучить свою левую ногу двигаться вместе с правой, потому что принудительно сияющая ухмылка физиотерапевта постепенно начала расплываться.
Я тут же перестроила своё противостояние на позитивный лад.
– Пленных не брать, – пошутила я.
Это явно развеселило моего врача, но не меня.
Пот ручьями катится по моей спине, когда я тащу вперёд свою "счастливую" левую ногу. Я оглядываюсь на супруга, наблюдая, как его лицо меняется от радостного до шокированного, когда я, покачиваясь, иду вперёд, делая вид, что я сильная, независимая женщина.
Он знает меня достаточно хорошо, чтобы распознать мой фальшивый оптимизм. Я стискиваю зубы и борюсь с болью, чтобы сделать шаг.
Я зарываюсь лицом в букет цветов, который держу на коленях. Закрыв глаза, я вдыхаю аромат полевых цветов, напоминающий о беге по местным горам и тропам.
На глаза наворачиваются слёзы, но, почувствовав руку моей девочки Ариши, я открываю глаза. Вокруг стояла моя семья, ожидая от меня хоть какой-то значимой реакции.
– Я так рада, что еду домой, спасибо, что были со мной на протяжении всего этого времени.
Все ухмыляются и бормочут фразы о том, как мне повезло и как всё будет замечательно. Я дорожу ими и действительно ценю их, но мне неприятно, что все они видят, как я становлюсь немощной.
Я чувствую тёплое прикосновение мужа к моему лицу, когда он подходит сзади, поддерживая и скорбя одновременно.
– Пойдёмте, прогуляемся, я раздавлю вас этой коляской! – бодро пошутила я.
Этого не может быть. Я хрипло дышу и борюсь за наполнение лёгких. Боль передаётся по спине и ногам, но в эту минуту всё, о чём я думаю, – это сильное возмущение. Я открываю глаза и вижу сначала супруга, а потом потолок. Я лежу у подножия лестницы, с которой только что упала.
Моя судорожная попытка набрать воздуха в лёгкие наконец-то приносит плоды, и дыхание замедляется. Моё возмущение не имеет предела. Вереница непристойностей вырывается из самых глубоких и тёмных уголков моего сердца и мозга.
А ведь я уже начала чувствовать себя гораздо лучше. Снова начала выгуливать своих псов и отвыкать от мучительных лекарств, но моя больная нога указывает мне, кто всё ещё хозяин.
– Милая, я помогу тебе подняться!
Со слезами, катящимися по моему лицу, я беру супруга за руку для опоры. Невозможно спутать раздражение в его голосе и ожидание в его глазах.
– К счастью, похоже, что нога не пострадала, – он сосредотачивается.
– Да, повезло, – это всё, что я могу сказать.
Я чувствую, как хрустит бумага на смотровом столе, и смотрю забавные видео в телефоне моего сына Леонида. В это время он сосредоточен на чём-то другом, а не на своей матери в больнице, в очередной раз.
Я не виню его, я попросила его отвезти меня в приёмное отделение после того, как мой супруг уехал на работу. Я расскажу Лёне, но это будет не сегодня, насколько серьёзные повреждения я получила.
Наряду с мучениями и возмущением, я испытываю сильную дозу стыда. Возможно, это неудачная и бессмысленная эмоция при таком раскладе, но я её остро ощущаю.
Я открываю глаза, услышав, как ко мне заходит специалист и сканирует меня медлительным взглядом.
– У вас сломаны три ребра в результате падения. Это не настолько серьёзно, чтобы требовать операции, но у нас есть специальный жилет, который будет поддерживать рёбра в неподвижном состоянии, пока вы будете восстанавливаться.
Техник придёт позже, чтобы подогнать его специально для вас и показать, как правильно его носить.
– Как её нога? – мой солнечный, но задумчивый сын бледнеет, ожидая ответа.
– К счастью, она только немного подвернула её. Никаких серьёзных повреждений. Ваша мама, конечно, немного пострадает, но это ненадолго.
– Слушай, – сказал Лёня, повернувшись ко мне, – Будь осторожнее, когда гуляешь по дому. Твои возможности сейчас отличаются от тех, что были раньше.
Я никак не отреагировала на эти до безумия банальные слова моего сына, и врач снова обратился к Лёне. Они пожали друг другу руки, как будто всё в порядке с этим миром. Они оба выполнили своё поручение и могут переходить к другому делу.
В какой-то момент, когда я ехала в машине домой, меня перестало волновать, как другие люди относятся к моему состоянию. Всё, что я чувствовала, пока мой сын рассказывал супругу о том, что произошло за день, – это тёмную тень, которая ползла по позвоночнику и поселилась в моем мозгу.
Это было похоже на живое, дышащее существо, которое сидело в моём черепе и давило на миндалины, пока там не осталось места ни для чего, кроме капитуляции и отчаяния.
Катаясь по городу в машине Лёни, раздирая спину от мучений на каждой кочке, я чувствовала, как всё, чем я когда-то была, медленно вытекает из меня, словно токсичный дым. Всё, что осталось – это сломанная шелуха, которую мои близкие таскали по врачам.
И вот я прогуливаюсь по пляжу. Ни боли, ни хромоты. Обычные действия человека, получающего заряд бодрости от экскурсии.
– Эй, проснись, – я открыла глаза, не желая встречаться взглядом с тем, кто нарушил неприкосновенность моего самоконтроля. Это была моя сестра. В своём шикарном платье она смотрела на меня, расслабившуюся на диване, со смесью сочувствия, беспокойства и небольшой толики злости.
– Сегодня какой-то праздник? – я постаралась сдержать ехидство, однако у меня не получилось.
– Только в том случае, если ты считаешь праздником ранний уход, чтобы вытащить сестру с этого насиженного гнезда, – она оглядела мои нынешние условия жизни. – Похоже, тебе вообще не хочется покидать этот раздолбанный диван.
В обычной ситуации я бы смутилась из-за беспорядка вокруг меня. Обёртки от еды, электронная аппаратура и бесконечные подушки, помогающие мне принять удобное положение.
Большинство вечеров я отдыхала на этом диване, говоря супругу, что мне очень вредно подниматься по лестнице. В этот момент я представляла, что уплываю, пока не услышу его стон и не отправлюсь в постель.
– Почему ты здесь, сестрёнка?
– Хочу снова вернуть тебя к жизни. Мы можем покататься по окрестностям. Сегодня прекрасный день! Когда мы с тобой в последний раз пили ароматный кофе?
Я ничего не ответила, но протянула руку, чтобы сестрёнка помогла мне подняться с дивана.
Сегодня действительно чудесный день, как сказала моя сестра. С закрытыми глазами солнце грело лицо через окно машины, а вкус кофе почему-то напоминал мне амброзию. Я снова вспомнила, как чувствовать себя личностью.
Проехав немного, сестра свернула в местный горный заповедник и остановилась на остановке у основания тропы. Мы молча наблюдали, как люди выходят на тропу и поднимаются по склону.
У большинства городских альпинистов были с собой спутники или родственники – никто не выглядел обеспокоенным или неохотно идущим. Все были безумно счастливы и энергичны.
Меня осенило, что я должна снова стать таким человеком. Ходить на восхождения, кататься на велосипеде, периодически завтракать в уютном кафе со своей сестрёнкой.
– Я вижу это выражение на твоём лице и знаю, что ты хочешь снова начать участвовать в реальной жизни, – это были слова сестры, с которыми я не могла и не хотела спорить.
– Мы все поможем тебе. Ты не вернёшься к тому, что было до этого происшествия, но ты будешь динамичной и счастливой. Я знаю, ты сможешь, пожалуйста, постарайся!
Я видела, как сострадание ко мне запечатлелось на её лице. Более того, я увидела доверие – то, что я никогда не думала, что увижу снова, и уже перестала пытаться его найти.
Мы ещё долго сидели в машине, пока я плакала и рассказывала ей обо всём, что чувствовала после аварии, – о возмущении, страхе и стыде. Когда солнце опустилось над долиной, я вспомнила, кем я когда-то была, и почувствовала, что готова вернуться к своей жизни, со всей своей уверенностью, позитивом и юмором.
Вокруг меня кружились ароматы диких цветов и цитрусовых деревьев. Я открыла глаза и посмотрела на горизонт с огромной горы. Прошло несколько месяцев, но я завершила своё восхождение до самого конца.
Я почувствовала руку Ариши на себе и услышала, как Лёня выдохнул, глядя на этот вид с горы, а не на свой телефон. Супруг обхватил меня сзади, и я увидела искреннюю улыбку на его лице.
– Хорошо, банда! Давайте вернёмся и поужинаем!
Я никогда не смогу стать такой, какой была раньше, но я обещала себе продолжать двигаться и пробовать новые вещи. Мои дни беготни прошли, но это позволяет мне не спешить с тем, что я обожаю.
---
Автор: Сергей Овчарук.
Благодарю за внимание!
Отдельное спасибо за подписку!
До новых встреч на канале: Сергей Овчарук | Рассказы