Глава XLIV. Все кончено!
Раз! Сделавшись белым от гнева, страшной истерики, подкреплённой губительным кокаином, Глеб бешено заорал:
- Это они! Я чувствую – это они! И они уходят! Быстро в машину – и за ними!.. В погоню!
Беспрекословные соучастники, не допуская и шалой мысли, чтоб как-то замедлиться, буквально в ту же секунду исполнили неоспоримое указание бесшабашного вожака. Они разместились: Горелов – на переднее пассажирское кресло; Глеб устроился сзади, а Быстров, как и обычно, взялся за управление.
Старенький рыдван еле-еле набирал предельную скорость, не превышавшую километров примерно семьдесят пять. На догонявшем BMW M5-ом указательный спидоме́тр мгновенно приблизился к отметке «сто шестьдесят». Реальных шансов уйти – их не виделось никаких. Не сомневаясь в безрадостных перспективах, едва автомобили, преследовавший и удиравший, выровнялись, Бестужев высунул левую руку (она крепко сжимала излюбленный «тульский токарев») – и… произвёл прицельный выстрел, направленный в голову Александра Горелова. Смертельная пуля, пробив черепную коробку, навсегда прекратила функционал преступного мозга. Несмотря ни на какие жизненные перипетии, он так и не пре́дал былую возлюбленную; блаженная память о ней всегда сопровождала из давней, почти ещё детской, юности.
Трюк считался хорошим, но возымел и негативные недостатки: в ту секунду, когда специальный агент ФСБ привёл в действие ударно-спусковой механизм, он почувствовал, как острая боль обжигает вооружённую кисть, заставляя ослабшую ладонь мгновенно разжаться. Выскользнувшее оружие упало на землю, отлетело под колёса бандитской машины, а следом полетело в густую траву, обильно произраставшую по боковым обочинам. Почти сразу с подстреленным водителем поравнялась задняя пассажирская дверь попутного транспорта, гордости немецкого автопрома. И здесь! Георгий увидел, что из открытого окошка на него смотрят яростные глаза, наполненные нескончаемой ненавистью, беспощадной жестокостью; искажённое злобой туркаевское лицо яснее-ясного указало, что милосердной пощады – её, уж точно, не будет. Лучшим подтверждением служил пистолет системы Марголина, удерживаемый вытянутой рукой; он направлялся напрямую в резидентскую голову.
Игра отчаянных взглядов длилась не более двух секунд – а после… Глеб сделал целенаправленный выстрел. Огнестрельный выплеск, сдерживаемый хорошим глушителем, походил на лёгкий хлопок и практически не был слышен. Однако ещё до него, отличный боец, натренированный в специальных войсках, краем орлиного взора уловил едва заметное рефлексное колебание; оно осуществлялось прицельной рукой и как бы предупреждало, что следующим движением указательный палец надавит на спусковой крючок.
Инстинктивно Бестужев дёрнулся, убирая смышлёную голову вправо да вниз, а заодно и отклоняясь от ожидаемой траектории. Возможно, покажется удивительным, но своевременно применённый приём, произведённый умелым спецназовцем, помог ему уклониться, а выпущенная пуля, не достигнув назначенной цели, застряла, уткнувшись в прочную плечевую кость; подстреленная рука повисла безжизненной плетью. Выполняя защитный манёвр, увлечённый водитель легонько дёрнул рулём и одновременно ослабил нажатие на газовую педаль. Передние колёса вильнули в правую сторону, а приторможенная машина мгновенно очутилась позади промчавшихся рядом неугомонных преследователей. Отставший беглец словно предчувствовал их скорые планы, а именно: во-первых, что они непременно перегородят им передний путь; во-вторых, что всяко его остановят; в-третьих, что, зная о несвоевременной утрате боевого оружия, преспокойно расправятся как лично с ним, так и с безвольной женщиной. Поэтому он резко закончил подачу топливной сме́си и, одновременно включая подспорный «ручник», перебросил рабочую ногу на тормозную педаль – застопоренный автомобиль моментально развернуло на месте.
Добившись желаемого эффекта, Георгий вновь надавил на газ и, выжимая что можно и что невозможно, погнал старенькую «клячу» назад, к немецкому домику.
Увидев продемонстрированный манёвр, Туркаев разгадал его основную цель достаточно поздно; а германский BMW, между прочим, «летел» с внушительной скоростью, за считанные секунды увеличив расстояние до одного километра. Непредумышленно удачливым беглецам подарилась большая фора. Далее, сколько драгоценных мгновений ушло на грубое торможение и соответственный разворот? Когда же удалось повторно включиться в лихую погоню, Глеб, метавший гневные взгляды, одичало воскликнул:
- Смотри, Быстрый, где-то в лесу есть тайный проход, поэтому «ехай» стремительно, но аккуратно! Гляди, только не пропусти!
Поскольку сбегавшие молодые люди удалились на приличное расстояние, постольку Бестужеву, достигнув секретного съезда, удалось в него беспрепятственно юркнуть. Но! Его место нахождение не осталось в тот раз незамеченным... Как и обычно на незнакомой местности, да ещё и на достаточной скорости, второй водитель впопыхах проскочил стороннее ответвление. Его заметил безжалостный мститель, ни на секунду не ослаблявший сосредоточенного внимания. Как сообра́зный итог, он не замедлил в бешенстве крикнуть, чтобы «ущербный урод сию же секунду останавливался и разворачивался назад». Пока они кантовались, натянулось излишнее время, в критической ситуации не сравнимое ни с драгоценным золотом, ни с многомиллиардным валютным запасом.
В то же время предусмотрительный резидент, чтобы укрыть любимую Катеньку от предстоящего поединка, подъехал к дому, загнал машину обратно, в открытый гараж, прихватил с собою снайперскую винтовку (в ней оставалось три пули), вышел на подъездную дорогу и стремительным шагом направился навстречу неотступным преследователям.
Они не замедлили появиться! Когда немецкий седан выскочил из ближнего леса и выехал из-за скрытого поворота, расстояние между непримиримыми недругами достигало чуть менее сотни метров. Энергично двигаясь строго навстречу, бывший спецназовец вскинул оружие и моментально прицелился… Стрелять одной рукой, конечно же, неудобно, но зная, что от его умелых действий зависит не только его личная жизнь, но и благополучное существование милого ему человека (безвольно сейчас лежащего и не способного хоть как-нибудь защититься), Бестужев применил все, когда-либо полученные им ранее, навыки и произвёл единственный выстрел… Его он провёл практически безупречно: выпущенная пуля попала в шофёрскую грудь, лишив того способности нормального управления. Стоит отметить, что по лесной дорожке, извилистой и бугристой, спортивный кроссовер двигалось со скоростью не слишком значительной, что дополнительно сослужило хорошую службу. Итак, оставшись неуправляемой, машина продолжила приближаться, пока напрямую не столкнулась с Георгием. Подобное развитие событий, разумеется, он предвидел, а потому, чуть подпрыгнув кверху и наклонившись вперёд, сумел избежать наступления тяжких последствий. Падая, подбитый резидент осознал, что все его кости целы, однако нестандартная ситуация, плюс сильный ушиб и головное сотрясение мозга, не позволили мгновенно сгруппироваться, чтобы приготовиться к отражению ещё одного нападения.
Небольшого замешательства для Глеба оказалось более чем достаточно. Стремглав выскакивая из продолжающей ехать свободной махины (впоследствии она врезалась в дерево), он бегом направился в сторону упавшего спецагента и, не давая подняться, ожесточённо пнул по чуть припо́днятому лицу. Неисчислимые искры посыпались градом! Затем, нещадно выколачивая, как Туркаев не переставал выражаться, «агентурскую душу», он при́нялся наносить по вражьим лицу и телу нещадные, казалось бы нескончаемые, удары. Всё жуткое время, пока избивал, ярый бандит, наслаждаясь достигнутым превосходством, гневным голосом, с очевидной ехидцей, назидательно приговаривал:
- И это тот знаменитый Барон, который спутал карты сначала всей криминальной братве, потом моему несчастному брату, а впоследствии мне?! Посмотри на себя: насколько ты сейчас жалок?! Никто, поверьте, «гнилые ушлёпки», не смеет вставать поперек дороги Глеба Туркаева!
Вдоволь насладившись непомерной жестокостью (неприятельская голова превратилась в нечто, больше напоминавшее инопланетного гуманоида или же перезревшую тыкву), осатанелый злыдень наставил заранее приготовленный пистолет. Совсем не скрывая безразмерного удовольствия, он в заключение хриплым голосом вскрикнул:
- Ну всё, «ментовская рожа», пора умирать!
Молодой мужчина закрыл затуманенные глаза, понимая, что никто уже (и ничто!) не спасёт от неминуемой гибели. Мысленно он уже представлял, как следом за ним озлобленный уголовник убивает любимую женщину, как беспощадно её тиранит и как им празднуется безоговорочная победа. Да, мёртвый резидент никак не сможет помочь – хоть как-то оградит беззащитную суженую от непременной расправы. Совершенно верно! Бывший спецназовец боялся вовсе не за себя, и он нисколько не страшился расстаться с собственной жизнью; нет, всё его мужественное сознание занималось возлюбленным человеком, невероятно милым и нескончаемо дорогим. Эх! Она ведь в полном бессилии лежит в непосредственной близости, и даже не представляет, какой, чудовищной, подвергается враждебной опасности. Горестные мысли словно рвали душевную сущность и терзали её на мелкие части.
От мрачных переживаний на мутные глаза навернулись туманные слезы – и… прозвучал пистолетный выстрел… а чуть погодя, второй. Что странно! Георгий всё ещё слышал, что творится вокруг, а главное – он чувствовал нестерпимую боль. Верхние веки подплыли, и он никак не мог разобрать, что же в действительности случилось. Однако, последовавшие слова, произнесённые прекрасным, самым нежным на свете, голосом, вернули специального агента к осознанию произошедшей реальности:
- Око за око! Ещё никто, кто посмел причинить мне жестокую боль, не оставался, безнаказанный, жить.
После короткой паузы последовало логичное продолжение:
- Кажется, покойный брат говорил, что тебя убили в Германии, когда ты ввязался в грязное, сомнительно стрёмное, предприятие? Как видишь, хоть кто-то из вас двоих сдержал своё слово.
Это была любимая Катенька. Очнувшись во время ружейного выстрела, она посчитала, что просто обязана прийти возлюбленному мужчине на помощь. Неглупая особа справедливо предположила, что жива ещё потому, что он яростно сражается за её же полноценную безопасность. Она вышла из скрытой машины и пошла на шум отчаянной схватки. По дороге извлекла пистолет, который носила в последнее время всегда при себе и который располагался в одном из карманов, одетого на неё халатика. Решительная защитница приблизилась к месту предполагаемого убийства. Без труда разобрав, в каком плачевном положении находится поверженный резидент, она разглядела наведённое на него заглу́шенное оружие. Не стала долго раздумывать, а почти не целясь, произвела тот первый, случившийся спасительным, выстрел. Как ни странно, но безотчётный страх «потерять дорогого, всей душой любимого, человека» позволил Екатерине хорошенько сгруппироваться – целиком откинуть ненужные, изнутри мешавшие, мысли. В следующий миг смертоносная пуля попала в голову смертельного недруга, не дав ему покончить с беззащитным возлюбленным. Подойдя поближе, она плюнула презренному негодяю в лицо, а не удержавшись, выстрелила в уже бездыханное тело. После контрольного жеста она произнесла знаменательную, наполненную пафосом, фразу; та поставила жирную точку во всех её мучительных злоключениях, несчастных превратностях да тягостных испытаниях.
