Пушкин доказал, что поэзия и свобода – одно. Он доказал это своей жизнью, своим творчеством, своей любовью и своей смертью – и продолжает доказывать это своим бессмертием. Слышим ли мы Пушкина? Нет! ибо свободу мним вне поэзии, а в самой поэзии ценим зависимость от власти или толпы, т.е. страсть. Пушкин – пророк, а не бунтарь. И потому он свободен в слове, как Давид-псалмопевец, как Исаия-пророк, как Иоанн-открове́нец. Чтобы стать русским национальным поэтом, Пушкину пришлось преодолеть в себе лицейского «француза», страстного африканца и шестисотлетнего Ноя обиженного дворянства. С Пушкина началась новая русская родословная. И этот род уже не может прерваться, ибо он – народ. Его можно заглушить, одурманить, опошлить, но изжить невозможно. От оды «Вольность» к «веленью Божию» – путь Пушкина и народа.
декабрь 2012 г.
Оскар Грачёв