Потребительство, декаданс и весь этот цирк 1920-е годы, известны как эпоха джаза, которую провозгласили на Западе новые идеи освобождения и культуры излишеств. Что делает «ревущие двадцатые» такой сумасшедшей эпохой?
Десятилетие, ставшее синонимом глубоких политических, экономических и социальных перемен в западном мире, «ревущие двадцатые» стало знаковой эпохой. Массы наслаждались новизной и энтузиазмом, приветствуя достижения в области технологий, искусства и культуры. В американских и европейских городах идеи, образ мышления, поведение и потребительские модели начали претерпевать трансформацию, не похожую ни на какую другую. В Соединенных Штатах, где его последствия были наиболее выражены, этот период назвали эпохой джаза. Но именно французы запечатлели 1920-е годы наиболее лаконично, назвав их années folles, что буквально означает «сумасшедшие годы». Верные своей дикой репутации, 1920-е годы представляют собой вихревое десятилетие, которое до сих пор ревет и отзывается эхом в наших ушах.
Освобождение и либерализация: тост за свободу в бурные двадцатые годы
Слишком много пьянства и слишком мало самоконтроля – вот два «зла», которые сделали 1920-е годы в США таким диким десятилетием. Прелюдией к этому стала злополучная 18-я поправка 1919 года, которая запрещала производство, продажу и распространение спиртных напитков в США в 1920–1933 годах. Сухой закон действовал на основе убеждения, что запрет может остановить алкоголизм, проблемы со здоровьем и социальные проблемы . как насилие в семье. Но может ли власть действительно узаконить мораль в прогрессивном послевоенном обществе? Очевидно, нет. Вместо того, чтобы помешать людям употреблять алкоголь, запрет сделал их экспертами в приобретении и употреблении алкоголя вдали от посторонних глаз закона. Алкоголики стекались в незаконные бары и подпольные заведения , которые тайно разрастались по всему городу. Пока алкоголь – хорошего или плохого качества – был доступен, гулякам было все равно, элитный ли это клуб или хитрый подвал чьей-то квартиры. Такие места, как аптеки и религиозные учреждения, где было разрешено легальное употребление алкоголя, также внезапно стали популярными среди здоровых и неверующих.
Те, кто был в более отчаянном положении, обратились к выпивке на черном рынке из прибыльной бутлегерской индустрии, которой управляют синдикаты организованной преступности. Крупномасштабная контрабанда спиртных напитков между штатами, а также территориальные столкновения между конкурирующими бандами были обычным явлением в эпоху сухого закона. По мере процветания организованной преступности прибыли, полученные благодаря законам о сухом законе, как говорили, внесли огромный вклад в богатство пресловутых итало-американских преступных синдикатов, базирующихся в Нью-Йорке. В то время, когда закон определялся человеческой природой, вы могли даже предлагать сотрудникам правоохранительных органов «чаевые» в обмен на выпивку. На протяжении «ревущих двадцатых» пьянство не прекращалось, даже когда тысячи людей ежегодно умирали от употребления алкоголя более низкого качества в больших количествах. В 1933 году «сухой закон» в конце концов был отменен, но американцы никогда не могли расслабиться, когда дело доходило до выпивки. Приходили, пили и пили всё больше и больше.
Взмахивая крыльями: девушки бегают дико и свободно в бурные двадцатые годы
Следующей поправкой, которая существенно изменила ход американской истории, стала 19-я поправка. Ратифицированная в августе 1920 года поправка гарантировала женщинам право голоса, что ознаменовало успешный крестовый поход движения за права женщин после многих лет агитации. На выборах в ноябре 1920 года впервые в истории на выборы пришло более восьми миллионов американских женщин . В сочетании с предыдущим опытом работы во время Первой мировой войны женщины добились значительных успехов на пути к независимости, размышляя о своей меняющейся роли в обществе. Прошли те времена, когда женщины были обязаны выполнять старомодные обязанности по ведению домашнего хозяйства и вспомогательную роль в семье. В условиях, когда вновь обретенные свободы в быстро меняющемся обществе и традиции постоянно подвергались сомнению, произошла гендерная революция, поскольку женственность получила новое определение.
Именно при таких многообещающих обстоятельствах родился «Флэппер». Беззаботные, шумные и стильные, новое поколение женщин начало вести образ жизни, характеризующийся курением в общественных местах, алкоголизмом, вечеринками и сексуальной свободой. Такой либеральный менталитет отразился и на выступлениях Флэпперов. Они отказались от удушающих корсетов в пользу нижнего белья, подчеркивающего фигуру, свободную от старомодных стандартов красоты. Они наносили насыщенный макияж и популяризировали короткие и беззаботные стрижки, которые считались слишком мужественными. Они носили откровенные платья с настолько глубокими вырезами, что это шокировало консервативное общество, которое поддерживало викторианские идеалы, которые были слишком архаичны для современной женщины.
К большому презрению своих предшественников, которые считали их социально больными, эти свободолюбивые женщины нарушали все правила и танцевали всю свою жизнь на протяжении 1920-х годов. Одним из самых определяющих эпоху танцев, популяризированных Флэпперами, был Чарльстон. Чарльстон, основанный на афроамериканских корнях, включает в себя размахивание руками и быстрые движения ног в раскованном стиле, характерном для «ревущих двадцатых». В крупных городах США «Флэпперс» надели свои лучшие танцевальные туфли и доминировали в ночных клубах, танцевальных залах и даже на масштабных танцевальных марафонах.
Десятилетие разврата: маленькая вечеринка еще никого не убила
«Вечеринки были больше, темп был быстрее, здания были выше, а мораль была слабее». Ни один писатель не смог так лаконично уловить дух времени 1920-х годов, как это сделал американский писатель Ф. Скотт Фицджеральд. Действие знаменитого романа Фицджеральда «Великий Гэтсби» , действие которого происходит в разгар бурных двадцатых годов, было названо одним из лучших шедевров американской литературы. Помимо того, что роман является стандартным произведением для старшеклассников, непреходящая популярность романа заключается в том, что он удачно отражает процветание и распущенность той эпохи. Действительно, бурное изобилие 1920-х годов вдохновило западный мир на декадентский образ жизни, который характеризовался культурой излишеств. В США у нас были Flappers. По ту сторону Атлантического океана, в Лондоне, жили «Яркие молодые люди», которые вполне могли быть воплощением современного жаргона миллениалов 1920-х годов «освещенный».
«Яркая молодежь» — это имя, данное энергичным, ярким молодым людям из богатых семей, чье стремление к острым ощущениям охватило Лондон в 1920-х годах. То, что началось как общегородские охоты за мусором скучающих аристократических девушек, превратилось в театральные костюмированные вечеринки, характеризующиеся пьянством и хулиганством. Как и в случае с Флэпперами, «Яркая молодежь» определялась чрезмерным употреблением алкоголя, легкомысленным употреблением наркотиков, а также либеральным отношением к сексу и отношениям. Для некоторых это было прелюдией к культу знаменитостей, столь распространенному сегодня.
На протяжении 1920-х годов «Яркие молодые люди» доминировали в лондонских таблоидах, где сообщения об их возмутительном поведении и чрезмерном образе жизни одновременно очаровывали и раздражали публику. Прогуливаясь по улицам в купальниках, высмеивая идею брака с помощью тщательно продуманной фальшивой церемонии и устраивая гедонистическую вечеринку в красно-белой тематике. Это были всего лишь некоторые выходки, от которых пахло небрежной демонстрацией привилегий и богатства, к презрению лондонцев, испытывающих финансовые затруднения в конце 1920-х годов. С ростом общественного гнева, направленного на эту развратную культуру излишеств, к 1930-м годам яркий свет «Яркой молодежи» постепенно начал тускнеть.
Диаграмма изменения потребительства в бурные двадцатые годы
В тандеме с культурой излишеств в «ревущие двадцатые» менялся потребительский подход. Быстрая урбанизация и ничем не сдерживаемый экономический рост создали массовую культуру, подпитываемую растущим потреблением и неустанной рекламой. Как и их коллеги во Франции, американцы тратили деньги на потребительские товары, такие как одежда и косметика, а также на бытовую технику, такую как радиоприемники и стиральные машины. Им также понравились фильмы из недавно появившегося Голливуда, поскольку поход в кино вскоре стал популярным и доступным национальным развлечением.
Но, возможно, в основе потребительской культуры в этот период окажется появление автомобилей. Доступные цены, а также простота получения кредита сделали так, что большинство американцев могли купить автомобиль в 1920-х годах. Одновременно с этим развитие технологий также означало, что полеты больше не были несбыточной мечтой, а коммерческая авиация стала более доступной для масс. По сути, непрекращающиеся темпы прогресса в сочетании с технологическими достижениями привели к тому, что США вступили в беспрецедентную эру экономического процветания в эпоху джаза.
Провозглашая эпоху расцвета джазового искусства и культуры
Благодаря экономическому процветанию, эпоха джаза была временем процветания искусства и культуры с появлением ставших культовыми тенденций и стилей. В соответствии со своим названием, придуманным Ф. Скоттом Фицджеральдом, эпоха джаза ознаменовалась появлением и широкой популярностью джазовой музыки и танцев. Несмотря на свое афроамериканское происхождение, джаз был жанром, любимым американцами всех слоев общества. Сочетание факторов привело к беспрецедентному росту популярности джаза как саундтрека к «ревущим двадцатым». Во-первых, появление радио и записывающих технологий сделало джазовую музыку доступной для всех, не выходя из дома. Во-вторых, приподнятый темп джаза дополнял оживленные подпольные заведения и танцевальные залы, которые были в полном разгаре в 1920-е годы. Метафорически, удовольствие от джаза представляло собой сдвиг парадигмы в популярной культуре, поскольку молодежь восстала против архаичных социальных условностей времен своих родителей.
Эпоха джаза была не только золотым веком джаза, но и временем процветания таких новаторских художественных движений, как дадаизм, сюрреализм и, что особенно важно, ар-деко. Сокращение от Arts Décoratifs , ар-деко с его орнаментальными узорами, геометрическими формами и стилизованным внешним видом зародилось в Париже и приобрело широкую популярность на западе и за его пределами. Его эклектичный стиль и насыщенные цвета оказали большое влияние на архитектуру, дизайн и моду 1920-х годов. Одновременно в этот период дадаизм и сюрреализм стали популярными художественными движениями. Хотя дадаизм и сюрреализм возникли в Цюрихе и Париже соответственно, они были схожи в том, что представляли собой радикальный отход от условностей. В то время как сюрреализм отдавал предпочтение элементам неожиданности, абсурда и сопоставления, дадаизм был пылким ответом на Первую мировую войну, которая способствовала сопротивлению социальному конформизму.
В условиях процветания арт-сцены в эпоху беспрецедентного культурного расцвета художники и писатели собирались в популярных кафе Нью-Йорка, Лондона и Парижа, где общались со старыми и новыми коллегами. Это создало яркую культуру общества кафе, которая стала авангардом художественных и литературных центров в эпоху джаза. В парижских кафе, расположенных вдоль Рив-Гош на Монпарнасе, встречали выдающихся американских писателей, принадлежащих к «потерянному поколению» , таких как Эрнест Хемингуэй и Гертруда Стайн. Вдоль реки Друат на Монмартре эти художники и писатели часто терялись в кабаре и танцевальных залах, наслаждаясь блестящей парижской ночной жизнью. Находясь под сильным влиянием американской культуры «ревущих двадцатых», не было предела тому, насколько сумасшедшим можно было сойти в Париже во времена «années folles».
Конец эпохи: нисходящая спираль депрессии и упадка
По мере того, как партии становились больше, а мораль ослаблялась, воспринимаемая социальная коррупция, связанная с упадком и развратом, стала все более серьезной причиной беспокойства. Сосредоточенный на ошибочности американской мечты, «Великий Гэтсби» представлял собой критику Ф. Скотта Фицджеральда упадка морали и подавляющего материализма. Точно так же другой американский писатель Синклер Льюис особенно откровенно высказывался о моральном разложении, вызванном одержимостью общества богатством. Льюис также был выдающимся социальным критиком, прославившимся своим поразительно точным пророчеством о Великой депрессии. По-видимому, в 1928 году, выглядывая из офисного здания в Нью-Йорке, он, как сообщается, сказал: «Через год в этой стране будет ужасная паника. … Разве ты не видишь этого, не чувствуешь запаха? Я вижу , как на этой самой улице люди выпрыгивают из окон».
Действительно, в октябре 1929 года рухнул Уолл-стрит, вызвав потрясения и панику по США, последствия которых вскоре распространились на другие континенты. В результате спекуляций на фондовом рынке и легкого кредитования Великая депрессия вызвала серьезные экономические последствия и привела миллионы людей к банкротству и безумию. Когда на Уолл-стрит погас свет, «ревущие двадцатые» погрузились в тишину и уступили место беспокойным 1930-м годам, наполненным широко распространенными социально-экономическими проблемами.
Век спустя бурные двадцатые годы все еще звучат
Оглядываясь назад, «ревущие двадцатые» выглядели почти как увеселительная поездка, закончившаяся трагедией, на каждом этапе на протяжении десятилетия. Чего еще можно было ожидать от небрежной траты, разнузданного веселья и полного пренебрежения благоразумием и нравственностью? Тем не менее, несмотря на то, что пункт назначения оказался полной катастрофой, путешествие было захватывающим и, к сведению, глубоко впечатляющим. В этом десятилетии мы стали свидетелями страстного стремления к социальным изменениям и правам женщин, невиданного ранее прогресса в области технологий, беспрецедентного художественного и культурного расцвета, а также, не говоря уже о многочисленных социальных и интеллектуальных прорывах прошлых конвенций.
Что еще более важно, эти преобразования не только были заметны на Западе, но и имели далеко идущие последствия в Азии и других частях мира. Уникальный американский экспорт, джаз и Чарльстон приобрели всемирную популярность. Здания в стиле ар-деко появились во всех городах , таких как Сингапур, Шанхай и Токио. И хотя они не тусовались, Флэпперс тоже нашли своих коллег в китайской модэн сяоцзе («Мисс Модерн») и в японской модан гару («Современная девушка»). Помимо поучительной истории для подражателей Флэпперов и ясноглазых биржевых маклеров с Уолл-стрит, «ревущие двадцатые» остались десятилетием с громким наследием, которое, по-видимому, не замолчало с течением времени.
Если вам понравилась статья, ставьте пальцы вверх и подписывайтесь!
#история #джаз #1920 #потребительство #излишество #сумасшедшиегоды