Когда в 1933 году нацисты в Германии пришли к власти, немецкие евреи оказались в страшной опасности. В массы полились неиссякаемые потоки отвратительной и грязной пропаганды. Конспирологи стали убеждать население в том, что спад экономики связан с чрезмерным влиянием евреев на неё, а не с Великой депрессией. Первого апреля того же года состоялась согласованная акция «Бойкот евреев». В этот день немцы отказались посещать их магазины и заведения, ещё они бойкотировали врачей и юристов из этой среды. Участники акции маршировали, выкрикивали лозунги, пели нацистские песни, оставляли на витринах звёзды Давида. Избиения и погромы тоже были частью «бойкота».
Тогда скромную семью Левинссон эти события почти не задели. Настоящая беда в их дом постучалась зимой 1935 года, когда фотография их дочери Хесси попала на обложку главного пропагандистского семейного журнала Третьего Рейха. Редактор подавал это изображение как образ идеального арийского ребёнка. Хессии на этой фотокарточке действительно была прелестна: кружевной чепчик, большие наивные глазки, пухлые щёчки, носик кнопочкой, губки бантиком. Читатели были очарованы ею, но только потому, что не знали, что на фото еврейка.
Якоб и Паулина Левинссон были родом из Латвии. В Германию они переселились в 1930-ом. Здесь молодые супруги мечтали построить карьеру музыкантов и выступать на театральной сцене. Однако время для переезда они выбрали, мягко говоря, не самое удачное. Но в те годы ещё мало кто понимал, до каких пределов человеческой подлости и жестокости дойдёт нацизм. К тому же власть нацисты получили лишь три года спустя после переезда семьи Левинссон в Берлин. Тем не менее о прежних амбициях супругам пришлось забыть. Якоб стал коммивояжёром, а Паулина родила в 1934 году дочку.
Хесси была само очарование, родители не могли наглядеться на свою малышку. Каким бы сложным ни было их финансовое состояние, они решили сделать памятные снимки дочери и обратились к знаменитому берлинскому фотографу Гансу Баллину. Самый удачный снимок Хесси чета Левинссон поставила на пианино, им она любовалась каждый день. В целом семья старалась не выделяться, она жила свою тихую, неприметную жизнь. Но вот однажды на них как гром среди ясного неба обрушилась страшная новость. Знакомая уборщица рассказала Паулине, что видела Хесси на обложке Sonne ins Haus. Мать девочки в это не поверила, тогда женщина купила ей журнал.
Когда Паулина убедилась в том, что это правда, ей стало плохо. Их малютку по какому-то странному стечению обстоятельств приняли за чистокровную немку, идеальную арийку. Если раскроется, что на самом деле это еврейка, семье не миновать жестокой расплаты. Супруги Левинссон обратились за разъяснением к Гансу Баллину. Фотограф признался, что это он отправил снимок Хесси в журнал, который ратовал за чистоту расы. Редакция проводила конкурс на лучший образ арийского ребёнка, и Баллин, прекрасно зная еврейские корни своей маленькой модели, нарочно отправил её изображение. Вот что он сказал: «Я не отказал себе в удовольствии подшутить над ними. Как видите, я был прав. Из всех детей в качестве идеальной арийки они выбрали вашу дочь».
Так Баллин не просто выразил свой протест и несогласие с режимом, он посмеялся над ним. Но понимал ли он, какой опасности подвергает своих клиентов и себя самого? Ведь отбором фотографии «идеального ребёнка» занималась комиссия, состоящая из сотрудников министерства пропаганды. А руководил её работой сам Йозеф Геббельс. Издателем же Sonne ins Haus был близкий приятель Германа Геринга. Левинссоны были в ужасе от произошедшего. Хуже всего, что фотография становилась бешено популярной. Её печатали в других журналах и на открытках, размещали на витринах и стендах. Якоб и Паулина понимали, что оказались в западне.
То, что нужно спасаться бегством, семья поняла после ещё одного инцидента. Однажды к ним заглянула чопорная соседка-немка. Увидев снимок на пианино, она сразу всё поняла. Задыхаясь от гнева, женщина принялась кричать и уличать евреев в подлоге. Несчастные родители натерпелись страху, пока соседка скандалила. Но мало-помалу она успокоилась и в конце концов махнула рукой: «Ну и ладно. Она такая милашка. Пусть будет».
Настроения и тенденции в обществе были самыми что ни на есть тревожными. Евреев всё больше притесняли, и Левинссоны вернулись в Латвию. Оттуда они перебрались во Францию. Но оставаться в Европе им по-прежнему было опасно. Тогда семья решила плыть на Кубу.
Все трое членов семьи получили кубинскую визу, но вот их молодой еврейке-няне отказали. Якоб не мог бросить девушку в такое тревожное время и попытался уладить этот вопрос в консульстве. Он уговаривал консула помочь Герте, но тот ни в какую не соглашался. В конце концов, устав от уговоров, тот сказал: «Знаете, на Кубе есть старинный закон, который гласит, что мужчина может иммигрировать со всем своим имуществом, включая рабов. Можете ли вы сказать, что эта женщина – ваша рабыня?» Якоб не растерялся: «Конечно. Абсолютно. Эта женщина – моя рабыня». Только так мужчине удалось увезти в безопасное место всех своих близких.
Хесси сначала росла на Кубе, а затем в США. В стране свободы она получила образование и вышла замуж, сменив фамилию на Тафт. Когда Хесси Тафт спросили, что бы она сказала фотографу, который в 30-ых так вольно обошёлся с её снимком, женщина дала короткий ответ: «Я сказала бы ему: вы молодец, вам хватило смелости».
Ещё больше интересных материалов – в нашем Telegram-канале!
