Роман «Звёздочка моя» глава 7 Перемены к лучшему часть 28
— Откуда эти пятна у меня на шее? — Татьяна шла открывать дверь и не могла поверить в то, что произошедшее с ней во сне оставило отметины в реальной жизни. — Но как такое возможно? Как?
В дверь настойчиво звонили, а потом потеряв терпение, стали стучать.
Она услышала взволнованный голос матери:
— Куда подевались? Уж не случилось ли чё? Мать честная Пресвятая Богородица, спаси и сохрани…
Татьяна открыла дверь и увидев мать на пороге, воскликнула от удивления:
— Мама! Ты?
— Я! А кто ещё-то? — Галина Лысова переступила порог. — Спрашива́шь, как будто впервые меня видишь. Чё с тобой, Танька? Уж не заболела ли?
— Ой, мама, и не спрашивай.
— Даже поздороваться с родной матерью забыла, — Галина поставила хозяйственную сумку на трюмо и села на табуретку. — Задо́хла я совсем, пока до вас поднималась. Третий этаж — не первый, да ладно хоть не пятый, а то бы вовсе мне не подняться.
— Здравствуй, мама, — Татьяна смотрела на мать и ей было её жаль. Мать как-то резко осунулась и постарела.
— Здравствуй, Танька-а! — Лысова развязала головной платок и помахала им как опахалом. — А ты чё тепе́ря, дома-то, си́днем сидишь? Люди-то уж вовсю картошку копают.
— Так сыро же, мам! Ванька ушёл в гараж, мотоцикл чинить. Ленка на комсомольский субботник свалила.
— Все при деле, а картошка не выкопана. Лодыри — одним словом!
— Мама, не нагнетай обстановку. Успеем, выкопаем. Ещё август не закончился, а у тебя уже паника.
— Так слухи ходят, что зима в э́нтом году ранняя будет. Снегом заметёт и останетесь без картошки. Я-то уж свою сама выкопала, от вас-то ведь помощи не дождёшься. — Галина хотела услышать от дочери сочувствующие слова, но этого не случилось. Она потеребила мочку уха, не зная о чём дальше говорить, но вспомнив причину своего прихода, оживилась:
— Я чё пришла-то! Ефимовна давеча ко мне приходила, так вот она сказала, что с девкой, которую в парке нашли, в понедельник в кинотеатре, будут прощаться с одиннадцати утра до часа дня. Вынос в час.
— А она откуда узнала?
— А я чёй-то даже и не спросила. Так что ты в обеденный перерыв сбегаешь с ней проститься и кольцо-то её в домовину и засунешь.
— Да как я его засуну туда, мам?
— Как-как, всё тебя учить надо, — Галина всплеснула руками. — Подойдёшь будто бы проститься, к ногам встанешь, покрывало поправишь, а сама незаметно колечко-то под него положишь.
— Да я боюсь, мам!
— А чего бояться-то? Она же тебе ничего сделать не сможет. Живых надо бояться, а не её.
— Да она меня чуть во сне сейчас не придушила. — Татьяна включила свет и прикоснулась указательным пальцем к шее. — Сама посмотри. Видишь?
— Ещё не ба́ще*… Э́нто, как э́нто она с тобой тако́ учинила? — мать заохала и схватилась за сердце.
— Она мне уже две ночи спать не даёт. Всё снится и снится. Кольцо требует, будь оно неладно.
— Плохо дело, Танька. Ой, плохо-о… Как бы она тебя с собой на тот свет не забрала. Батюшки-и святы-ы…
— Так она уже меня этим стращала.
— Господи-и, то одно, то друго́. У всех дети как дети, а мои куда-нибудь да вляпаются. Никакого мне покоя с вами на старости лет, — запричитала Галина.
— Так ты ещё так-то не старуха! — напомнила ей дочь. — Что ты себя раньше времени-то в старухи записала? Тебе только в следующем году пятьдесят пять будет.
— Легко сказать — будет, а доживу ли я до своего юбилея? Группу дали, считай всё — жизнь моя на э́нтом почти что закончилась. А с такими новостями и до следующего инфаркта недолго. Тьфу-тьфу-тьфу, — Галина перекрестилась, вытерла платком испарину со лба. — Аж в жар меня бросило. — Она встала и надумала раздеться. — Хоть плащ снять, а то уже вся взмокла. На у́лке**-то погода наладилась, солнышко выглянуло! — К ней подошёл кот и потёрся об её ноги. — Рыбу учуял! Младший зять чебако́в*** дивно наловил, да все кру́пненькие как на подбор. Почистила я их, пожарила. Сама наелась, Муську накормила и вам вот принесла. Думала вы ко мне хоть зайдёте, а вы и глаз не кажете, — с укоризной произнесла мать снимая плащ. Она повесила его на вешалку. Поправила выбившиеся седые пряди пластмассовой гребёнкой.
— Да когда ходить-то, мам? Говорю же тебе, что не сплю уже две ночи подряд. — Татьяна, кивнув, пригласила мать на кухню. — Пойдём. Хоть чаем тебя напою. Пирог с картошкой стряпала сегодня. Архаровцы наелись и на улицу убежали. Ванька обожрался и на диван лёг, в телик уставился. Еле-еле его в гараж отправила. Не идёт и всё тут, хоть ты его тресни.
Галина взяла сумку и следуя за дочерью проворчала:
— Ну и вало́вый**** он у тебя! И где ты только такого себе нашла?
— Где нашла, там уж нет.
— Да мне и даром такого не надо!
— Не справедлива ты к нему, мама, — Татьяна налила в эмалированный чайник воды из-под крана и поставила его кипятить на газовую плиту. — Не такой уж он и лодырь, как ты говоришь. Дачу двухэтажную построил, баню тоже. И всё сам своими руками. А тебе, когда ты в деревне жила разве не помогал?
— Ну ты нашла, Танька, что вспомнить, — Галина открыла сумку и вытащила из неё пропитанный маслом бумажный свёрток и двухлитровый эмалированный бидончик, наполненный куриными яйцами. — Я уж в городе живу без малого шесть лет.
— Года летят!
— Ещё как летят! До моих-то лет доживёшь и день будет как один миг пролетать. Глаза открыла — зима, закрыла — осень. — Лысова отодвинула бидончик к центру стола. — Яички вот вам принесла! Пожарите или варёными съедите.
— Конечно, съедим! Спасибо, мама.
— Да за что спасибо-то? Ты ведь мне дочь всё же, а не чужая. — Галина посмотрела на пятна на шее дочери. — Боюсь я за тебя, Танька. Ведь девка-то эта могла тебя во сне-то и совсем придушить.
— А не пришла бы ты, мама, и это бы случилось.
— Господи, Танька, страсти-то какие… ты бы хоть с иконой Параскевы Пятницы спала, что ли, пока ей кольцо не вернёшь. Вот тебе мой совет!
— А думаешь поможет?
— Должно помочь. Икона сильная. Баба Шура её ши́бко***** уважала.
— Мне бы сегодня ночь продержаться да завтра. Боюсь я, мама.
— А бойся — не бойся, а чему быть, того не миновать. — Галина развернула бумажный свёрток. — Ты рыбу-то хоть попробуй! А то зря несла, что ли.
— А ты когда её жарила-то?
— Да вчера́сь******, когда ещё-то? Дивно пожарила, думала, что ты хоть зайдёшь, а ты даже и не появилась. А мне одной таку́ массу не съесть. Я-то уж старуха почти, а ты-то ещё молодая. А мужики костлявых баб не любят, так что, ешь, Танька!
Кот истошно замяукал, требуя рыбу. Галина отломила голову от чебака и бросила ему в плошку. Кот жадно набросился на еду.
— Ишь как оголодал! Моя-то Муська подошла бы, понюхала и есть бы не стала. А этот молодец! Всё ест, что не приколочено.
Пояснение:
ещё не ба́ще* — ещё того краше, ещё того хуже, чем могло быть
на у́лке** — на улице
чебако́в***, чебак, или сибирская плотва — подвид плотвы, лучепёрой рыбы из семейства карповых, распространённый в Сибири и на Урале
вало́вый**** — нерасторопный, ленивый, неторопливый, медлительный
ши́бко***** — сильно
вчера́сь****** — вчера
© 08.02.2024 Елена Халдина, фото автора
Не теряйте меня, если что — я тут , продолжение романа, в первую очередь я теперь буду публиковать именно там, а потом уже тут.
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение романа "Звёздочка моя" глава 7 часть 29 Мать комсомолки будет опубликовано 10 февраля 2024 в 04:00 по МСК
Предыдущая часть романа ↓
Начало романа ↓