В 6.30 прозвенел будильник. Из-под белого одеяла высунулась тонкая, но сильная рука, ударив по кнопке, прервав пронзительную трель на середине. Затем послышалась возня, сонное ворчание. Сев в постели, Эйдан привычно взял со столика телефон. Выбрав "утренний" плейлист, включив любимую песню, парень вытянул руки над головой и потянулся, слыша, как с легким хрустом встают на место позвонки.
Сегодня важный день. Завтра вечером будет премьера балета "Жар-Птица", где он впервые покажет себя, как первого солиста труппы. Он знал эту партию от начала до конца, каждое движение рук было отточено перед зеркалом и станком до автоматизма. Тем не менее, юноша немного нервничал, хотя не мог понять причин.
Впервые он покажет все то, к чему так стремился. Покажет, что он - лучше, чем все остальные мальчишки в его классе. Он - будущее балета, второй Нижинский. И именно сегодня он покажет настоящее искусство. Благодаря своей необыкновенной пластике, изящности и тонкости фигуры, позволяющей «зависать» в воздухе во время прыжка учителя называли его «юношей, бросавшем вызов законам физики. Пусть он и травмировал лодыжку на ночной репетиции. Пусть он сейчас жил на ледяных компрессах и обезболивающих. Он не сдастся без боя. И, возможно, тогда, на одно мгновение ему удастся снова увидеть ее.
Все эти утомительные тренировки, болезненные па, стойки и вращения до черных точек перед глазами, запоминание хореографии и звон в ушах от окриков преподавателя, ношение специальных балетных поясов и пуантов - все терпел он ради того, чтобы снова остановить мгновение и увидеть в пятой ложе ее силуэт.
Заправив кровать, приняв бодрящий душ, наложив тейп на опухший голеностоп и переодевшись в спортивный костюм, натянув сверху него свитер, собрав снаряжение, Эйдан открыл ящик прикроватной тумбочки и достал мятый блистер, в котором виднелись белые таблетки. Выдавив сразу две, он закинул их в рот, прожевал и поморщился от горечи. Встав перед зеркалом, он выполнил несколько упражнений из разминки. Заход на вращение, поворот корпуса. Никакого дискомфорта, никаких острых болей. Всё было в порядке, но тревога так и не отступила.
Захватив косметичку, украшенную изображением Звёздной ночи Ван Гога, парень вышел из комнаты. Навстречу с тихим недовольным мявком приблизилась Еми, кошка которую он забрал из приюта по возвращению с гастрольного тура по Европе. Погладив своенравное животное и получив лёгкий укус за палец, Эйдан вышел на улицу. Убедившись, что ничего не забыл, он выпрямил спину и сделал глубокий вдох. Он готов ко всему, это просто генеральный прогон в костюме. Ещё не вечер премьеры.
Отец уже сидел на месте водителя и возился с кнопками на приборной панели. Увидев сына, мужчина сразу отметил его настроение. Была сосредоточенность, привычная для него перед репетициями. Но вот его пальцы нервно касались язычка молнии на куртке, дёргая ее вверх-вниз. Зная, как сильно тот не любит подобных вопросов, мужчина, тем не менее, спросил:
- Ты сегодня беспокойнее обычного. Что-то не так? Болит нога? Может, стоит сегодня не нагружать тело? Завтра же у тебя такой ответственный день. Или тебе опять поступила угроза от кого-то из коллег по труппе? Снова грозятся насыпать стекла тебе в туфли?
Эйдан, севший на переднее сидение, вздрогнул, перестав поглаживать гладкие бусины браслета. Услышав обращенный к себе вопрос, он засомневался, стоит ли что-то говорить: отца прежде не особо интересовала его карьера. Парень сомневался, что тот даже знает, что именно он собирался сделать на сегодняшнем прогоне, а потом и во время представления. Качнув головой, он ответил:
- Всё в порядке, отец. Это обычное волнение перед генеральным прогоном. А то, что кто-то хочет мне сделать... Мне уже не привыкать. Мне главное сохранить настрой до завтрашнего вечера. И не усугубить сегодня свое состояние. Но я буду осторожен, обещаю.
Хотя, первая встреча с его музой появилась именно в тот день, когда ему грозила опасность. Именно, находясь на грани жизни и смерти, он на мгновение увидел ее. Призрачное видение юной девушки в черных одеждах, склонившееся над ним и обжегшее ледяным дыханием его губы. Он помнил бездонные, но ласковые темные глаза, в глубине которых горела печаль. Всего на какой-то миг все его тело пронзила боль, а потом бархатистая темнота, окутавшая его бархатными крыльями. В ускользающем сознании мелькнула мысль, что явно ему не принадлежала. "Я не могу забрать, не могу погасить его свет", - стукнуло несколько раз в висках. Проснувшись на следующий день, он был здоров, а сердце поселилась мечта. Увидеть ту девушку снова и изгнать печаль из ее глаз.
Покачав головой, он перевел взгляд на дорогу. Увидев знакомый перекресток, после которого начиналась Площадь Двух театров, юноша выпрямил спину и спокойно произнес:
- Я сегодня задержусь. Необходимо отработать с моим преподавателем один момент. Покормишь, пожалуйста, Еми? И... Спасибо, что согласился сегодня меня подвести и за то, что ездишь со мной к физиотерапевту.
Нажав на педаль газа, преодолев последние несколько сотен метров, остановив машину перед служебным входом, отец выжидающе взглянул на сына, который потянулся к ремню безопасности:
-Хорошо, сын. И пусть я не особо понимаю твое увлечение, знай, что я тобой горжусь.
Серьезно кивнув головой, Эйдан вышел из машины и захватил с заднего сидения сумку. Дернув дверь, улыбнувшись сидевшей на посту вахтерше, вписав свое имя в регистрационный журнал, он направился в раздевалку. Там уже разминались и переодевались для разминки другие участники труппы, с которыми он учился последние восемь лет. Вставив в уши наушники, он начал переодеваться, отключаясь от всего, что его окружало. Зачем снова слушать то, что было ему прекрасно известно: он знал, о чем шептались и смеялись за его спиной. "Любимчик учителей, выскочка, длинношей"! - такими эпитетами одаривали его другие. Время от времени в шкафчики подбрасывали всякие свертки и конверты. Иногда это были письма с угрозами, пожеланиями смерти. А иногда какие-то мешочки с приторно пахнущими саше, от которых он начинал кашлять и задыхаться. Но бывали и признания в любви, странные свертки с булавками и перьями. Эйдан отправлял все в мусорное ведро, слыша иногда вслед проклятья и слезы. Да только не мог он сказать, что его мысли были заняты прекрасным видением, посетившим его в двенадцать лет промозглой осенней ночью.
Переодевшись в одежду для занятий, пригладив волосы, Эйдан направился в танцкласс. Там было темно и спокойно, до начала общей разминки было еще полчаса. Прикрыв дверь, он переключил плейлист на увертюру из "Жар-Птицы" и начал разминку. Прогиб, фуэте, пирует. Он слово парил над землей, застывая воздухе на несколько секунд. Еще один пируэт, движение рук, словно крылья птицы. Ему с легкостью давались любые технически трудные пируэты. Наслаждаясь плавным течением музыки, он продолжил танец. Поворот корпуса, прогиб, стойка на носках. Прыжок, поворот к зрителю. Арабеск…Все было абсолютно идеально. Но неожиданно боль пронзила травмированную ногу, заставив его оступиться и тяжело опуститься на пол у балетного станка. Обхватив правую лодыжку, юноша тяжело дышал, но поспешно встал, заметив преподавателя. Он не сдастся, не для этого было потрачено столько сил.
В этот момент Эйдан ощутил холодок, пробежавший по спине, а еще пристальный взгляд, сверлящий ему затылок. Почему-то он почувствовал себя мальчиком, которого застукали на кухне, таскающим из вазы шоколадные конфеты. Только этот упрек был более тяжёлым, словно обладатель взгляда был бесконечно уставшим от таких вот проказ. Сердце заново, заставляя его прижать руку к груди и сказать: "У меня не было иного выбора. Только так ты приходишь ко мне. Пожалуйста, смотри на меня завтра. Покажись мне".
Ответом был порыв прохладного ветра, скользнувшего по щеке. А потом пришел главный балетмейстер, объявивший о начале генерального прогона. Спешно вскочив на ноги, скрывая боль, юноша поклонился, позволяя мужчине взъерошить волосы и приобнять за плечи. Отмахнувшись от его вопроса о травме, он погрузился в работу. Воздушный, обаятельный, лёгкий, как птица, пластичный и гибкий, как кошка, он буквально летал над сценой, а его антраша заставили всех потрясенно застыть. Взмыв в воздух, быстро скрещивая ноги в воздухе, заставляя их соприкасаться, Эйдан неожиданно сделал их целых десять подряд. Видя восхищенное лицо балетмейстера, позеленевшее лицо своего дублера, а также главного противника, Жан-Жака, он довольно прищурился. Зависнув на секунду в воздухе, ему хотелось, чтобы этот момент застыл навечно. Он смог сделать это, хотя правая нога, на которую приходилось приземление, пылала огнем. Опустившись на пол, протянув руку к оркестровой яме и сцене, юноша с триумфом смотрел вперед.
В этот момент где-то наверху послышался треск и крики рабочих. Кордебалет и другие засуетились, закричали указывали на что-то, что было прямо над ним. Подняв глаза, он увидел, что на него сверху стремительно летит массивная декорация. Сад серебряных яблонь с золотыми яблоками, освещенный луной вот-вот погребет его под собой, но...
Неожиданно все замерло, кроме него. Все звуки, люди словно погрузились внутрь фотоаппарата, когда тот делает захват момент. Опустив голову, Эйдан перевел взгляд на оркестровую яму и увидел среди музыкантов, прямо перед дирижером, стояла она. Его муза с бездонными печальными глазами. Теперь он мог лучше рассмотреть ее.
Среднего роста, в неизменном черном, похожем на военный мундир, пальто, с длинными серебристо-белыми волосами до плеч. Бледное лицо, заостренный нос и бледные розовые губы, приоткрывшиеся в желании то ли закричать, то ли вздохнуть. Одна изящная рукав перчатке была выброшена вперед, останавливая падение тяжелой конструкции, а вместе с ней и остальной зал.
В Эйдане всегда гармонично соединялись пластичность, невесомость и техническое совершенство. Но сейчас оно словно оставило его. Нервно сглотнув, чувствуя, как что-то тяжело давило на грудь, он стоял и смотрел в те темные глаза, в которых сейчас металась буря эмоций. А потом резкий рывок дернул его вперед, больно швырнув на колени, за которым последовал грохот и оглушающий гул голосов. Послышался топот ног, его схватили за плечи и резко дернули вверх, говоря наперебой. Но он лишь смотрел на оркестровую яму, но не находил ее. Хлопая глазами, Эйдан вертел головой, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Почему этот момент оборвался? Почему она не дала подойти ближе? И снова было это тянущее чувство в груди. Что оно означало? И эти эмоции в ее глазах сегодня? Видела ли она его антраша?
Вывернувшись из рук теребящих его людей, он направил за кулисы. Сейчас у него просто не было сил притворяться, что он в порядке. Отрывисто сообщив, что он в форме, готов выступить на премьере, юноша скрылся в гримерной. Тяжело опустившись на стул, он тер глаза, которые нещадно щипало. А потом что-то холодное скользнуло вниз и упало на золотисто-алый костюм.
Отняв руку от лица, он увидел поблескивающий на свету камушек в виде слезы. Зажав его между пальцами, он вздрогнул, вновь увидев перед собой ту сцену. Но в этот раз он был рядом с ней, слышал, как она хрипло втянула воздух перед тем, как выбросила руку. Эйдан от неожиданности разжал пальцы, и картинка исчезла, а камушек упал на полку гримерного стола. Его слеза исполнила желание - остановила мгновение встречи. Почему это случилось сегодня? Может, то, что он смог сделать идеально десять антраша помогли? А, может, все потому, что его жизни грозила опасность?
Пожав плечами, он начал переодеваться. Эти гипотезы можно проверить завтра, в вечер премьеры. Там он собирался повторить свой успех. А музы - создания, что так любят творчество, ведь так?Приняв душ, сложив вещи в сумку, он спрятал камушек в нагрудный карман и поспешил на выход. Завтра его ждет главное испытание в жизни, и он встретит его как воин, и, может, встретит свою прекрасную даму снова.