🟤🇩🇪📰(+)F.A.Z.: «Гнев солдатских матерей: а потом они забрали и Дмитрия» (перевод с немецкого)

Обзор немецких медиа

🗞(+)Frankfurter Allgemeine Zeitung в статье «Гнев солдатских матерей: а потом они забрали и Дмитрия» продолжает фестиваль упоротых публикаций, начатый некогда респектабельным общественно-политическим изданием, рассказывая о том, что более 300 000 россиян были на СВО в 2022 году, и конца этому не видно. Один из них - сын Дарьи. Она борется за его возвращение - и потеряла веру в государство. Уровень упоротости: плащ Сарумана 🟤

Цветы для павших: женщины у Могилы Неизвестного Солдата у Кремлёвской стены в субботу © GETTY

Когда Дарья говорит о своем сыне, она, как и многие российские родители, говорит о своих детях во множественном числе. «Мы не ожидали, что нас мобилизуют», - говорит она о мобилизации, в которую её сын был призван в октябре 2022 года. «Мы ранены», - говорит она, как будто она так же ранена, как и Дмитрий, который уже потерял палец на войне. Граната взорвалась, осколки попали в него, а также повредили глаза.

Без хорошего защитного жилета, который она сама ему купила, Дмитрий был бы уже мёртв, считает его мать. Когда раны зажили, сын вернулся в зону боевых действий. Теперь он спит всего два часа в сутки, истощён, «сломлен», - говорит Дарья. Она чувствует, что время уходит. Мобилизованные люди погибают, «с каждой секундой их становится всё меньше и меньше».

Дарья рассказывает свою историю в ресторане торгового центра на окраине промышленного города в Московской области. Менее двух часов на электричке отделяют их от сверкающего центра столицы. Но кажется, что это совсем другая страна. В центре города стоят заводы с высокими трубами. Между многоквартирными домами скапливается снег, тротуары скользкие от льда. На днях здесь, как и в других городах региона, сломались системы отопления.

Торговый центр, который Дарья называет «нашей достопримечательностью», просторный, как самолётный ангар, - светлый, тёплый рай для покупателей. Но Дария не снимает свою тёмную зимнюю куртку. Она обмотала вокруг плеч белый шарф - символ своего движения. Оно называется «Путь домой» и ставит своей целью вернуть мобилизованных солдат. Освободить их от «рабства», как говорит Дарья.

На самом деле её и её сына зовут по-другому. Семья боится. И Дарья тоже. Особенно того, что с её сыном может что-то случиться. Всё зависит от командиров на местах, нельзя во всём винить государство и президента Владимира Путина, говорит она. Но мобилизация Дмитрия - это ещё и история о том, как государство шаг за шагом разочаровывает, оскорбляет и доводит Дарью до отчаяния. Детали её доклада не могут быть подробно рассмотрены, хотя бы для того, чтобы не подвергать опасности тех, кто в нём участвует. Но у Дарьи нет причин что-то придумывать, и её история похожа на истории многих других людей. Десятки тысяч.

Сама мать выглядит измученной. В свои 40 лет Дария чувствует себя так, словно постарела на 20 лет за те полтора года, что её сын служит в армии. Она испытывает информационный голод. Если во время разговора пищит смартфон, она тут же проверяет, написал ли Дмитрий. «Я всю жизнь не занималась политикой», - говорит Дарья. «Я не тот человек, который устраивает скандалы. Но когда речь идёт о сыне, выкладываешься по полной».

Когда 21 сентября 2022 года Путин отдал приказ о «частичной мобилизации», дома всё ещё шутили. «Когда мамы нет дома, не открывай дверь чужим дядям», - говорила она сыну. «Мама, я не собираюсь убегать», - ответил Дмитрий. Мужчина в возрасте около двадцати лет не ожидал, что его призовут в армию. Основную службу в армии он воспринимал как потерянный год и не хотел идти в армию, хотя родные советовали ему это сделать из-за хорошей зарплаты. У Дмитрия не было никакого военного опыта. Он работал в сети магазинов, позже помогал матери в её бизнесе, мечтал разрабатывать компьютерные игры и хотел поступить на курсы по этому направлению.

Но тут в субботу в дверь действительно позвонили два «дяди» - один в милицейской форме, другой в военной. Дмитрий увидел их в глазок. Большинство соседей держали дверь на замке. Дмитрий, напротив, открыл. «Он очень законопослушный человек», - говорит его мама. «Он даже в «электричке» не ездит без билета, что делают все остальные». Дмитрий подписал приказ о призыве и в понедельник отправился на призывной пункт. Для «проверки данных», как ему сказали и как он заверил мать, чтобы успокоить её. Дарья была настроена скептически: «Материнское сердце чует, когда что-то не так».

Не то чтобы она была против «специальной военной операции» - или «СВО» в русской аббревиатуре - объявленной Путиным за полгода до этого. Путин представил это нападение как средство завершения войны, начатой Киевом в 2014 году, и защиты мирного населения. «Я поверила нашей пропаганде», - говорит Дарья. В том числе потому, что несколькими годами ранее она сама побывала в восточных регионах Украины, которые в то время уже контролировались так называемыми сепаратистами, чтобы помочь друзьям в саду. «Бомбы падали, земля тряслась, а мы сажали помидоры и огурцы. Просто оптимизм».

Как и большинство россиян, Дарья верила в справедливое дело, даже если «политика» была для неё чужой и далёкой. Она также верила в силу армии. А Путин вскоре после нападения - в поздравлении с Женским днем - пообещал, что «только профессиональные солдаты» обеспечат «безопасность и мир российского народа». Когда оказалось, что мобилизация была ложной, появились новые мифы. «Везде говорили, что мобилизованные солдаты будут только три, максимум шесть месяцев, охранять склады или что-то перевозить. Я уверен, что если бы им сказали, что они будут воевать, все бы уже паковали чемоданы» [ну, «Дарья», ты много-го то на себя не бери — прим. «Мекленбургского Петербуржца»]. Многие из них уехали ещё тогда, богатые знакомые Дарии тратили чудовищные суммы на билеты на самолёт. Сейчас они возвращаются в город. Не хватает только Дмитрия, который не стал бежать.

Он боялся не подчиниться приказу о призыве, говорит его мать. Боялся суда, тюрьмы - даже если эти опасения были беспочвенны, как уже давно поняла Дарья. Дмитрий, законопослушный человек, не успел разобраться в законах. Страх, а не чувство необходимости встать на защиту своей родины, как говорится в программе государственного телевидения, заставил Дмитрия выполнить приказ, утверждает его мать [отлично ты, подруга, сына подставляешь, выставляя его непонятно кем перед друзьями и сослуживцами — прим. «М.П.»].

За этим последовало отсутствие прозрачности. Дарья знает и других мужчин, которые получили приказ о призыве во время смены на заводе, как это происходило десятки раз. На самом деле они приходили на призывной пункт только для «проверки данных», после чего их отпускали. Дмитрия призвали в армию. Мать ругала его, он снова успокаивал её, говорил о трёх-шести месяцах службы и складах.

«Нашим мальчикам ещё повезло», - говорит она о солдатах, которых потом призвали вместе с Дмитрием. Других сразу отправили на фронт, а Дмитрия и его товарищей готовили несколько месяцев. Но весной 2023 года их тоже отправили в зону боевых действий. Окопались, обстреляли, первые потери, потом Дмитрия ранили. В госпитале ему ампутировали палец, а сына отправили в медсанбат. Врачи должны были осмотреть его на предмет годности, ему должны были дать отпуск, говорит Дария. Ничего этого не произошло. «По сей день ему не дали ни одного отпуска».

Жалобы во всё новые и новые инстанции оставались безрезультатными, как индивидуальные, так и коллективные, написанные с товарищами. Сейчас Дмитрий снова в боевой части. Когда они разговаривают по телефону, он почти ничего не говорит. Но Дарья понимает, что дела его плохи. Его товарищи тоже. «Были люди, которые поняли, что не вернутся из следующей командировки», - говорит Дарья. «Они попрощались с товарищами и ушли». Дария всхлипывает, её глаза наполняются слезами. «У них просто не было больше сил».

Прошлым летом мать решила бороться за возвращение сына. Она просматривала различные группы Telegram, посвященные судьбе мобилизованных, и нашла «Путь домой». Впервые за много лет она поехала в Москву на электричке, чтобы посетить парламент, и ей было трудно сориентироваться, настолько всё изменилось. Она писала письма и собирала подписи за то, чтобы хотя бы ограничить срок службы мобилизованных одним годом, приурочив это к годовщине призыва. Сегодня сама Дарья называет это «наивным» и говорит о том, что верит, «что государство нас послушает». Реакции не последовало даже со стороны администрации президента Путина. В результате методы женщин стали «ещё более отчаянными», говорит Дария.

Соратницы по «Пути домой» - более молодые и смелые «девочки», чем она, по словам Дарьи, - в начале ноября вышли на обычную демонстрацию коммунистов в Москве, чтобы потребовать возвращения мобилизованных женщин. Дария из страха не пошла. Но за это время она организовала индивидуальные бдения с плакатами в руках - единственную форму протеста, которая всё ещё легальна. Женщинам не разрешают проводить демонстрации, ссылаясь на ограничения Ковида, о которых больше никто не помнит.

Каждую субботу соратники Дарии возлагают цветы к Могиле Неизвестного Солдата у Кремлёвской стены - этот «День памяти» они посвящают погибшим в войне с 1941 по 1945 год, а также тем участникам «СВО», для которых не существует мемориала. Женщины с белыми платками делают это и в других городах. Это тоже законная акция, но женщин снимают люди в штатском, вероятно, сотрудники «Центра по борьбе с экстремизмом» Министерства внутренних дел.

В прошлую субботу, в девятый «День памяти» и 500-й день с момента мобилизации, у Кремлёвской стены были задержаны более 25 человек - не жены и матери мобилизованных, а в основном журналисты, освещавшие их. Власть имущие всё чаще пытаются отговорить женщин от их действий и оказывают на них давление. Председатель комитета Госдумы по обороне Андрей Картаполов рассказал о махинациях украинских и американских спецслужб и сравнил ситуацию со Второй мировой войной: «Если бы в 1942 году группа женщин пришла в Кремль и сказала Сталину, что солдат, призванных в 1941 году, нужно отпустить через год, «что бы это было?» - сказал Картаполов в интервью в начале января. Однако политик назвал всеобщую мобилизацию, как это было во время войны, ненужной, поскольку мобилизованные «уже год воюют и стали профессионалами в своём деле». Очевидно, что цель состоит в том, чтобы усыпить чувство безопасности у широких масс населения. Путин также подчёркивает, что «второй волны» мобилизации не будет, хотя в отдельных случаях повестки о призыве всё же рассылаются.

Дарья и её соратники неоднократно сталкивались с обвинениями в том, что их цель - заменить своих собственных мужчин и сыновей на других. На самом деле они выступают за отмену мобилизации и против того, чтобы гражданские лица вообще участвовали в боевых действиях. Для Дарьи исторические сравнения звучат как издевательство. «В Великую Отечественную войну все были призваны на защиту Родины», - говорит она, - «а сейчас это не война, а специальная военная операция». В таких условиях держать мобилизованное гражданское население бесконечно долго - это «рабство». «Они не глупые, они понимают, что их выбросили и бросили» [ну, всё, маска приличного человека окончательно сползла, обнажив похабную физиономию матёрого соросёнка — прим. «М.П.»].

Отчаяние некоторых родственников растёт. Дария говорит, что женщины тормозят друг друга по «дороге домой», когда одна из них думает о радикальном и незаконном действии, например, о том, чтобы перерезать себе вены на Красной площади. Одна мать только что разместила видеообращение на другом Telegram-канале «Защита прав мобилизованных», в котором рассказывает о «колоссальных потерях» и «произволе». По словам женщины, всех её знакомых сейчас отправляют в Авдеевку - город, удерживаемый украинскими защитниками под Донецком, который хочет взять Россия. Это «слом» мобилизованных людей, «отвратительный, ужасный, бесчеловечный». Пропагандист Владимир Соловьёв [Фриц, ты на себя-то посмотри! 😏— прим. «М.П.»] подхватил это в одном из своих гневных выступлений, описав солдат как хорошо оплачиваемых героев по российским меркам, которые вряд ли «уполномочили» женщину сделать своё заявление.

В середине декабря перед программой государственного телевидения с участием Путина были собраны вопросы от общественности. Дария и её коллеги по кампании писали вопрос за вопросом о том, когда мобилизованных отпустят домой. Но за четыре с лишним часа Путин так ничего и не сказал. Вместо этого он нашёл время поговорить, в частности, о цене на куриные яйца. «Это значит, что яйца важнее, чем люди, которые откликнулись на призыв вернуться домой», - говорит Дарья [ну, не знаю. Некоторые президенты на пресс-конференциях вообще рассказывают о том, что говорили с духами умерших — прим. «М.П.»].

У неё нет ощущения, что её протест будет иметь большой эффект. Однажды люди подошли к ней, когда она проводила бдение, и выразили свою поддержку. Большинство из них просто ушли. Те, кого война не затронула, продолжают жить как прежде, говорит Дарья. «Они празднуют как обычно, с рождественскими ёлками и фейерверками на Новый год. В конце концов, это никого не волнует». Война «неизбежно придёт и к ним», если ничего не изменится.

По официальным данным на конец 2022 года, 302 503 россиянина были призваны по «частичной мобилизации». В сравнении с этой цифрой протест всё ещё невелик. Это также вопрос поколений. Наиболее активными в борьбе за «дорогу домой» являются жёны военнослужащих, а не матери, как Дарья. С одной стороны, она разочарована и говорит, что матери должны встать на защиту своих детей. С другой стороны, теперь Дарья лучше, чем раньше, понимает наследие Советского Союза, которое особенно сильно сказывается на пожилых людях вроде неё [ну, я в 41 не готов считать себя «пожилым», если что — прим. «М.П.»]. Дарья, которая работает с животными, вспоминает образ стада овец. Это люди, а лидеры - пастухи и хозяева. Они указывают овцам, где им можно пастись, устанавливают ограждения, рамки. «Свободы нет».

Дарья рассказывает о последствиях этого на примере своего родного города: недавно один солдат приехал к своей семье в отпуск и хотел, чтобы его осудили как дезертира, а не возвращался на войну. Его жена поддержала его. Но отец настаивал на том, чтобы сын «не позорил семью», не был «трусом» и вернулся назад. Мать солдата молчала, как многие женщины подчиняются своим мужьям. Сын подчинился, вернулся и вскоре пал. «Отец больше не говорит», - говорит Дария. «Он молчит».

Автор: Фридрих Шмидт. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец»

@Mecklenburger_Petersburger

P. S. от «Мекленбургского Петербуржца»: я просто не могу понять, с чего это F.A.Z. решили основательно упороться именно теперь.

🎚Об упорометре канала «Мекленбургский Петербуржец» 🟤🔴🟠🟡🟢🔵