Я – среднестатистическая молодая женщина. У меня прекрасный заботливый муж, маленький сын. В финансовом плане все стабильно. Живем в собственной хорошей квартире, каждый год отпуск проводим на море, недавно в кредит купили машину.
Наш дом всегда открыт для друзей и родственников, да и мы сами любим погостить у родителей мужа или в семье его брата: очень теплые там отношения, чувствуется забота друг о друге.
А вот со своими родными я не виделась уже семь лет. Родители и брат просто вычеркнули меня из своей жизни. Иногда и мне хочется забыть о них, но обида и непонимание, почему они так поступили, разъедает душу и заставляет вновь и вновь переживать прошедшие годы. И все-таки в моем сердце теплится надежда, что моя семья сможет воссоединиться.
Со стороны семья моих родителей могла показаться идеальной. Своего родного отца я не помню, отчим воспитывал меня с двух лет. Максима, моего младшего брата, мама родила как раз в день моего пятилетия. Лучшего подарка представить было невозможно!
В тот день, когда я впервые увидела малыша, потрогала его пухленькие щечки, мое сердце стало полностью принадлежать ему.
Мне нравилось возиться с братишкой, учить его ходить, говорить, играть, и он платил мне беззаветной улыбкой. Я долго не обращала внимания на то, что в доме все чаще стали звучать фразы:
– Уступи Максику, ты же старшая. Это для Максика, он ведь маленький. Ты уже взрослая, игрушки тебе ни к чему.
Я не видела ничего страшного в том, что Максим в нашей семье стал звездой, вокруг которой вращались все: родители, я, бабушка и дедушка. Впрочем, дедушка и бабушка со стороны отчима никогда не проявляли ко мне внимания и относились как к чужой соседской девочке, а маминых родителей уже не было в живых.
Когда мне исполнилось восемь лет, произошло событие, которое, наверное, и стало отправной точкой наших разногласий в семье. Однажды мама, придя домой с работы, заперлась на кухне с отчимом, они долго о чем-то разговаривали, затем позвали меня.
– Настя, помнишь, ты спрашивала, почему у Максика отчество Сергеевич, а у тебя Алексеевна? Ты уже взрослая, – сказала мама сакральную фразу, которую я слышала теперь каждый день, – и должна знать, что наш папа тебе не родной. Завтра ты познакомишься с человеком, благодаря которому ты появилась на свет.
Я до сих пор помню все эмоции, которые переполнили тогда меня. Я испугалась, что меня отдадут какому-то незнакомому человеку, что у меня больше не будет папы, того единственного, которого я знала, а самое главное – у меня не будет братика.
– Я не хочу другого папы! Я хочу жить здесь, с вами, с Максиком.
Слезы хлынули из моих глаз, и родители поспешили меня утешить.
– Никто тебя не собирается никому отдавать! Ты наша дочь, и мы тебя очень любим, мы всегда будем вместе! Понимаешь, твой отец очень болен и хочет перед смертью увидеться с тобой. Ты только поговоришь с ним, и мы поедем домой.
На это я была согласна, и на следующий день мы отправились в больничный городок.
***
Изможденное и измотанное болью лицо отца запомнилось мне на всю жизнь. Увидев меня, он попытался улыбнуться и протянул мне бледную тонкую руку. Я испугалась и прижалась к матери, но она тихонько подтолкнула меня к постели. Превозмогая страх, я прикоснулась пальцами к его ладошке. Из глаз мужчины выкатилась слеза. В это время у матери зазвонил телефон, и она вышла из палаты.
– Настенька, родная, как я рад, что ты пришла. Какая ты красивая! Мне очень многое хочется тебе сказать. Главное – я очень люблю тебя и всегда любил, но так получилось, что не мог быть с тобой рядом, – начал отец.
Мне вдруг стало жалко его, но я не могла ничего сказать.
– Доченька, – продолжал отец, – может так случиться, что мы больше не увидимся. Как жаль, что ты еще слишком мала и не сможешь все понять. Запомни: я постарался обеспечить твое будущее, все документы я уже оформил.
На лице отца появилась гримаса боли и отчаяния.
– Настя, знай, что я оставляю тебе квартиру, в которой ты сможешь жить, когда вырастешь, и деньги, чтобы ты получила хорошее образование…
В это время в палату вошла мать.
– Нам пора, – сказала она. – Я выполнила твою просьбу и больше тебе ничем не обязана.
– Подожди, Оля, хотя бы сейчас выслушай меня, ведь речь идет о будущем нашей дочери. Все, что у меня есть, я завещал Насте. Пожалуйста, после моей смерти оформи все документы.
– Да что там у тебя есть? Или в тюрьме так много платят, что ты смог скопить богатство.
–Оля, – укоризненно сказал отец, – ты ведь знаешь, за что я отбывал срок. Пожалуйста, выполни мою просьбу.
Это была первая и единственна встреча с моим отцом. Когда я попыталась расспросить о нем, мать меня прерывала и, раздражаясь, говорила:
– У тебя есть только один отец, который тебя кормит и воспитывает.
***
Через несколько лет в нашей семье случилась беда. Максик с отчимом попали в страшную автокатастрофу. Врачи давали ничтожные шансы на то, что они выживут, но судьба оказалась благосклонной. Обо мне мать совсем забыла, целые дни она проводила в больнице.
Я сама просыпалась по утрам, шла в школу, затем возвращалась домой, делала уроки. Иногда приходила бабушка, она приносила еду, дежурно спрашивала «как дела?», разбирала сумки и уходила. Однажды, надевая пальто, она тихо прошипела:
– Почему Максик, почему не ты?
– Что? – переспросила я.
– Так, ничего, просто думаю вслух.
Через полтора месяца брата забрали домой, а отчим еще остался в больнице. Я старалась всячески помогать матери, но она словно не замечала этого. Бабушка, которая теперь бывала у нас дома почти каждый день, смотрела на меня колким взглядом, словно хотела, чтобы я исчезла. Однажды я пришла из школы и услышала ее разговор с матерью. Они обсуждали возможность продажи квартиры.
Мать говорила что-то об опеке, что сделать это просто так нельзя, что нужно оформить обмен. Потом в нашей квартире появились какие-то женщины, которые ходили по комнатам, а мать, подобострастно улыбаясь, твердила:
– По площади дочка даже выиграет, эта квартира на полтора метра больше. А на Максима родители мужа оформили дарственную. Так что дети не в убытке, зато мы сможет продолжить лечение за границей.
Что произошло с квартирой, завещанной мне отцом, я поняла намного позже. Чтобы ее продать, родители оформили обмен на ту, в которой мы жили все вместе. Формально закон был соблюден, но на деле все было иначе. Право на пожизненное проживание осталось и у родителей, и у Максима. Жалею ли я о квартире, оставленной отцом ? Могу сказать чистосердечно: нет, ведь благодаря деньгам от ее продажи мой брат теперь абсолютно здоров, да и для отчима сделали все, что могли, но, к сожалению, он так и остался инвалидом.
После всех этих событий мое положение в семье с каждым днем становилось все тяжелее. Отчим не мог больше полноценно работать, материальное положение резко ухудшилось. Когда мне требовалось купить новую одежду или обувь, я постоянно стала слышать причитания матери, которые она отправляла словно в пустоту:
– Опять расходы, а я думала на эти деньги купить Максику…
Дальше шел перечень того, что нужно купить брату. Справедливости ради скажу, что все необходимое для школы у меня было, но как же мне хотелось и модную кофточку, и телефон, не кнопочный, с которым я ходила все годы, а современный, с хорошим экраном. Хотелось выезжать с классом на экскурсии, но об этом, предвидя ответ матери, я даже не заикалась.
Когда я училась в девятом классе, меня стала опекать молоденькая учительница химии. Видя мой интерес к предмету, она начала готовить меня к олимпиадам, и в первый же год я победила на городском этапе. После награждения я летела домой на крыльях, надеясь услышать от матери похвалу.
– Вот, – сияя от радости, сказала я, протягивая грамоту.
Мать лишь мельком взглянула и ответила:
– Ну и что дает тебе эта бумажка? Лучше бы, вместо того, чтобы торчать в школе, пошла бы подрабатывать, а то сидишь у матери на шее.
И я пошла. Спасибо все той же Елене Сергеевне, которая помогла мне получить место санитарки в больнице, где работал ее супруг. Теперь по вечерам я шла в лабораторию, мыла пробирки, дезинфицировала мебель, протирала полы. С нетерпением я ждала первой зарплаты. Домой я шла гордая, купила в магазине торт, фрукты, конфеты, и еще у меня осталось целое состояние.
– Как же хорошо все сложилось, – думала я по дороге домой. – Теперь мне не придется выпрашивать деньги у родителей, я даже смогу поехать в Петербург вместе со всеми.
В моих мечтах уже рисовались заманчивые картины, как я брожу по Летнему саду, вместе с одноклассниками катаюсь на катере по каналам, фотографируюсь на фоне Медного всадника… Увы, город Петра я увидела лишь через два года, когда приехала поступать в медицинский университет. А тогда… Тогда был страшный скандал. Увидев принесенные мною гостинцы, мать закричала, что я совсем не думаю о семье, что я эгоистка, что живу в свое удовольствие на всем готовом.
– В общем, сколько у тебя осталось после твоего мотовства? – раздраженно спросила мать.
Понимая, что моя мечта уплывает, я покорно достала свое богатство. Мать пересчитала, отделила несколько сотенных купюр и протянула мне.
– Это тебе на карманные расходы. Впредь всю зарплату ты должна приносить в семью, а уж мы с отцом решим, кому и что покупать. Вот Максику срочно нужен…
Что еще нужно Максику, я не стала слушать, ушла в свою комнату и разрыдалась.
***
Взбунтовалась я лишь после десятого класса, когда твердо решила стать врачом, о чем заявила родителям.
– Но в медицинских вузах нет заочного отделения, – возмутилась мать. – Как ты собираешься учиться? От нас помощи не жди. Мы с папой думали, что ты хоть немного переживаешь о семье. Нет, поступишь в наш политехнический и пойдешь работать.
Не знаю, откуда у меня, всегда такой покорной, взялись силы, но я твердо ответила:
– Нет, мама, я поеду поступать в Петербург.
В тот раз мать быстро успокоилась. Настоящую войну мне объявили после того, как я в день получки не принесла деньги.
– А что, у вас задержали зарплату? – спросила она вечером.
– Нет, на карту перевели вовремя, – ответила я.
– Так почему ты не принесла деньги домой? – раздражаясь, спросила она. – Я Максиму обещала, что с этой зарплаты купим ему новые кроссовки.
– Нет, мама, я больше не буду отдавать тебе деньги. Мне нужно собрать на поступление и первое время, пока я там найду работу.
– Ну тогда и за нашим столом тебе нет места, – зло сказала она и, увидев недовольное лицо брата, продолжила, – не переживай, мой родной, завтра же пойдем в магазин.
В эту минуту я почувствовала горькую обиду: вот, значит как, Макс – родной, а мне даже за столом нет места! Я молча встала и ушла в свою комнату. Из кухни доносился голос матери, которая жаловалась на меня бабушке, пришедшей уже после нашей перепалки.
– Так пусть и из дома уходит эта нахалка, если совести совсем нет, – громко крикнула она. – Я давно говорила, что Настя не считается с вами, а ты все ее жалела, вот и получила. Выгнать ее из дома, так быстро на коленях приползет.
Я не знаю, как из глубин моей памяти в тот момент всплыла сначала встреча с отцом, его слова о завещании, а потом визит людей из опеки и их разговор. До конца я ничего еще не понимала, но что-то толкнуло меня вернуться на кухню:
– Никуда из дома я не уйду. Это мой дом. И угрожать мне не нужно.
Сказать, что мои слова произвели эффект взорвавшейся бомбы, – значит, ничего не сказать. Мать и бабушка застыли в оцепенении, словно неожиданно стал протестовать кухонный шкаф или холодильник. По их лицам я поняла, что попала в точку, что от меня что-то скрывают.
– Иди в свою комнату,– наконец очнулась мать. – Я не хочу тебя сейчас видеть.
С этого дня в семье меня просто терпели. С общего стола я не ела и даже отдавала свою часть квартплаты. Мать воспринимала это как должное. На каникулах я брала еще подработку – раздавала листовки, так что к первому сентября смогла купить себе приличный костюм. Последний год моей жизни в родном доме был невыносимым.
Общались со мной мало, даже Макс, почувствовав отношение взрослых, тоже стал избегать меня. Отогревала мое сердце тогда Елена Сергеевна. В ее доме я всегда была желанной гостьей, но даже ей я не хотела рассказывать обо всем, что творилось у нас в семье. Мне это казалось ненормальным.
Одиннадцатый класс пролетел быстро, я успешно сдала ЕГЭ и оказалась в числе первых рейтингового списка Петербургского медицинского университета. Порадовалась искренне за меня одна Елена Сергеевна.
Мать лишь строго поджала губы и пробормотала «Поздравляю!», бабушка сделала вид, что не расслышала, о чем я говорю. Только отчим улыбнулся и сказал:
– Молодец, Настюха! Вот выучишься, станешь врачом и поставишь меня на ноги.
Мать и бабушка удивленно взглянули на него.
***
Счастливые студенческие годы. Я училась, работала и даже выкраивала средства и время на развлечения. Иногда я приезжала домой, привозила всем подарки, но ни разу у меня не возникало ощущения, что меня здесь ждут и любят. Однажды я отважилась и попросила мать рассказать об отце.
– А что о нем рассказывать? Сидевший. Что-то-там произошло у него на фирме, его и посадили. А я одна, тебе только год исполнился. Деньги, какие были, быстро закончились, первое время продавала свои украшения и дорогие вещи, а когда совсем туго стало, я и встретила Сергея. Ты ему по гроб жизни должна быть благодарной, что воспитывал тебя все эти годы. А ты! Квартирой стала попрекать. Да если бы мы тогда не нашли деньги на лечение, ни отца, ни брата у тебя бы теперь не было.
Я расчувствовалась: может, и правда я в чем-то виновата?
– Да никогда я не попрекала вас квартирой, я даже толком и не знаю, что тогда произошло, – сказала я.
– А раз так, оформи на нас с отцом дарственную, ты все равно вряд ли сюда вернешься, а у нас свой угол на старости лет хоть будет.
На следующий день мы уже были у нотариуса. Мысль о том, что квартиру можно продать и на вырученные деньги купить комнату в Петербурге, мне даже в голову не приходила. Стали ли в семье лучше ко мне относиться? Думаю, нет, во всяком случае, я все так же чувствовала себя чужой.
Внезапно все изменилось, когда я оканчивала университет, а Макс школу. В моей жизни появился Андрей, он уже проходил ординатуру. Неожиданно мать стала звонить мне не только в день рождения, а пару раз в месяц, говорить, что соскучилась, приглашала приехать.
– Как хорошо все складывается, – думала тогда я. – А то Андрей уже сколько раз намекал, что хочет познакомиться с родителями.
В его семье мы бывали часто. Родители Андрея жили в частном доме в Выборге, и мы при любой возможности отправлялись в гости. Меня там приняли как родную. И я уже чувствовала себя членом семьи. А как примут мои родители Андрея?
Сначала я поехала на разведку одна. Встретили меня хорошо, расспрашивали о моих планах.
– Замуж собираюсь выходить! – радостно выпалила я, ожидая такой же реакции от родителей.
– Замуж? – эхом отозвалась мать. – А у твоего избранника есть квартира, жить где будете?
– Нет, квартиры у него нет, он не олигарх, а такой же доктор, каким я скоро стану.
– Тогда и спешить не нужно. Ты у нас красивая, еще найдешь себе и с квартирой, и с машиной. Нечего голь плодить.
– Мама, но мы любим друг друга! – попыталась противостоять я доводам матери.
– И что ты будешь делать со своей любовью? Не спеши, ты молодая, будет и на твоей улице праздник.
Продолжать этот разговор не хотелось, и я стала расспрашивать Максима, куда он собирается поступать учиться.
– Давай об этом завтра поговорим, – почему-то прервала расспросы мать и начала рассказывать о том, какие перспективы открываются для молодых людей за границей.
Причина перемены в отношении родственников ко мне выяснилась на следующий день.
– Настя, – неестественно улыбаясь и обнимая меня начала мать. – Я не зря завела разговор об учебе Макса. Он мечтает поехать в университет Чехии, но одни мы не потянем.
Слова матери были настолько приторными, что мне показалось, будто я тону в липкой патоке.
– Увы, мама, помочь я не могу, нужно как-то скопить на первоначальный взнос на ипотеку, не будем же мы и после свадьбы с Андреем по съемным квартирам мыкаться. Его родители сказали, что помогут, и старший брат тоже.
Мать некоторое время загадочно молчала.
– Есть у тебя деньги. Ты, наверное, уже не помнишь, но отец оставил тебе вклад. Немного, правда, но Максиму сейчас любая сумма необходима.
– А сколько там денег? – спросила я.
Лицо матери исказилось как от зубной боли, и, делая безнадежный жест рукой, она произнесла:
– Да там и говорить не о чем. Я точно и не знаю.
– Хорошо, вот завтра и узнаем, – сказала я.
Мать восприняла мой ответ как согласие, и до конца дня меня все окружали вниманием и заботой. Даже бабушка, от которой в детстве я не получила ни одной куклы или платьица, подарила мне серебряный перстенек.
А у меня в голове творилась каша. Я уже была не той восемнадцатилетней девочкой, которая все еще ждет любви своих родственников и которую легко обмануть. Вспомнился мне и поход к нотариусу. Ночью мне не спалось, я вспоминала годы, проведенные в этом доме, и понимала, что по-прежнему здесь чужая.
– Неужели меня пригласили только затем, чтобы снова обмануть?
Это была последняя мысль перед тем, как я погрузилась в беспокойную предутреннюю дрему. Мое подсознание затеяло со мной свои игры. Неожиданно во сне я увидела родного отца, о котором, честно сказать, почти не вспоминала всю свою жизнь. Наверное, детские впечатления лишь тихо жили в моей памяти и сейчас вырвались наружу. Я видела все черты измученного болезнью лица и слышала его хрипловатый голос:
– Настя, денег тебе хватит на первое время. Я люблю тебя!
Проснулась я в слезах. Боже мой, я вдруг остро осознала, что в моей семье никто не говорил мне этих слов уже много лет. Может быть, когда-то в раннем детстве это и было, но потом все внимание родителей сосредоточилось на Максе.
Мать торжествовала. Она была уверена, что добилась своей цели. Она отдала мне документы, и мы вместе отправились в банк.
– Мы хотим перевести всю сумму на другой счет,– заявила мать, когда мы оказались в кабинете специалиста по завещательным вкладам.
Девушка оторвала взгляд от бумаг и спросила:
– А кто из вас является наследником?
Мать указала на меня.
– В этом случае оставьте нас вдвоем.
– Да я же мать, я имею право, – попыталась возражать она.
– Ваша дочь совершеннолетняя и дееспособная? – спросила работник банка.
– Да!
– В таком случае я повторяю свою просьбу.
***
Денег на счету оказалось значительно больше, чем я ожидала. Сначала я хотела подарить некоторую сумму Максу, но мать опрометчиво сказала, что им эти подачки не нужны. Я и не настаивала, а когда через время она позвонила и попросила перевести обещанные деньги, я ответила, что все уже потратила. И это было правдой.
Подарок отца, которого я никогда не знала при его жизни, и помощь родителей Андрея позволили нам заплатить первый взнос за квартиру в доме, который был готов к сдаче. Мы весело отметили нашу свадьбу, хотя мне было очень больно, что никого из моей семьи на ней не было.
Мать сказала, что, если у меня хватило совести обобрать младшего брата, то у нее больше нет дочери. Несколько раз я пыталась наладить хоть какие-то отношения, но безрезультатно. Казалось бы, пора отпустить ситуацию, но не получается. Недавно сын, вернувшись из садика, сказал:
– Мама, вот Наташка и Лешка говорят, что у них по две бабушки и два дедушки. А я им сказал, что так не бывает, ведь у меня только баба Юля и дед Николай. Они же все выдумывают?
Наивный детский вопрос поставил меня в тупик. Как рассказать сыну, что и у него есть еще одна бабушка, только она не пожелала его даже увидеть. Теперь все чаще я задумываюсь:
– Кто виноват в сложившейся ситуации? Можно ли что-то исправить?
Ответа пока не нахожу.