Сегодня статья необычная. Посветим ее высокофункциональному аутизму. Идею ее мне навеял комментарий подписчика, о том, что люди с аутизмом все "ненормальные", и не способны себя обслуживать, даже поговорить с врачом в поликлинике и то не способны, за них это делают родители. Хочу опровергнуть данный довод.
Лицо, с которого я хочу списать данный рассказ является весьма интересным, и довольно близким для меня человеком. Для афазиолога склонного к анализу речи и мышления окружающих данный психотип наиболее ценен. Думаю, симптоматика проявлений особенностей мышления в обработке научного познания весьма неординарно ляжет в основу описания высокофункционального аутизма. Приведу усредненный образ подобного человека, доработав его до образа классического высокофункционального аутизма.
Итак, начнем рассказ.
Он был умен и красив, даже можно сказать чертовски красив и умен. При нем было все: высокий рост, стройный стан, ухоженная внешность, правильные черты лица, какая-то милая застенчивость. При этом он словно казался неуклюжим в своем роскошном дорогом костюме. Руки то болтались плетьми, то он не знал куда из деть, впрочем, с высоты его положения это было совсем не важно. Каждое утро за ним приезжал водитель, он садился в дорогой автомобиль чтобы доехать до своего рабочего места. Он много работал и еще больше учился. Ему еще не было и тридцати, а он уже возглавлял целую организацию, и всего ведь добился сам, не было у него за спиной обеспеченных родственников, прокладывающих ему тропу на верх. Людей он не любил, с ними было сложно. Особенно не любил людей глупых, сильно отстающих от его интеллектуального развития, а оно по замерам айкью соответствовало ученому в области квантовой физики. Впрочем, его больше интересовали экономика и право, к ним он добавил пару дипломов в сфере айти, так же несколько международных курсов и сертификатов. Дипломы о новых образованиях складировались на полке, а в резюме занимали солидную строчку, но ему это было не важно, учась он отдыхал, наслаждаясь обществом знаний. Со знаниями все было проще, их можно было впитывать самому, а вот от подчиненных он ждал готовый набор навыков и умений. Поэтому личный персонал, приближенный к его натуре, такой как водитель или уборщица менялись у него по дуновению ветра. Он искал человека хотя бы с одним высшим на подобную должность, но увы таких не находилось. Как-то раз ему повезло. Нашлась идеальная уборщица, убирающая его кабинет именно так как ему нужно, не трогая и не перекладывая вещи, не мешая ему своим присутствием. Он даже заметил ее труд, и спросил готова ли она остаться после испытательного срока на повышенную ставку?
-Что Вы, ответили ему. Разве Вы не заметили, она на седьмом месяце беременности, живот уже хорошо виден на ее стройной фигуре. Она была заведующей аптеки в своем маленьком городе, а к нам пристроилась уборщицей, просто чтобы уйти в декрет и получить декретные. Он не заметил ни девушки, ни ее беременности, зато заметил идеальный порядок, что она оставляла после себя.
С женщинами у него вообще было туго. Естественно, с учетом его внешности, молодости и положения желающих отхватить столь лакомый кусок было более чем достаточно, вот только подобные дамы никогда не воспринимались им в серьез. Он вообще не рассматривал женщин как равных себе личностей, глупы, пусты, излишне эмоциональны, созданы скорее для удовлетворения физиологических нужд. Женщины прибивались к нему, и он позволял им быть рядом с собой, затем они уходили, обвиняя его в холодности и безразличии. Детей и семью он не хотел, о каких детях и о какой семье может идти речь, если выстроить эмоциональную связь, и пустить человека в свою жизнь он был не готов, да и не представлял, как это сделать. Дети вообще представлялись для него чем-то сложным и страшным, куда страшнее чем управление крупным предприятием, и разработка сложных сделок, отстаивание проблемных дел в судах. Дети, это какой-то иной мир, непонятный ему, на который он смотрел с опаской.
Ему было сложно общаться с людьми, они его не понимали. Движение его мыслей было слишком быстрым, он мог пропустить какой-то смысловой кусок выдав сразу конец суждения или умозаключения. С подчиненными общаться в таком формате было легко, они не переспрашивали. Начальник не должен быть многословен, он должен выдавать поручения, и выносить вердикты по качеству их исполнения. С женщинами было сложнее, манера перескакивать на одну мысль вперед переводила разговор в какое-то странное русло непонимания. Беседа становилась не логичной, ей приходилось останавливаться и домысливать какую мысль он проскочил, переходя к данному выводу. Единственный вариант, когда его мышление становилось линейным - это вариант сильного волнения. Тут он начинал мыслить прямо, как простой человек, казалось, что только в такие моменты он сбрасывает с себя маску равнодушия и холодности и становится настоящим простым парнем, но эти моменты он позволял себе крайне редко, стараясь максимально контролировать не только мысли, но и эмоции. Раскрываться собеседнику ему всегда было крайне сложно, да он и не видел в этом никакого интереса.
Он привык во всем полагаться на холодный расчет и выгоду. Не трогали его слезы и рыдания провинившихся подчиненных, он с легкостью наказывал людей, лишал премии и увольнял, собрав нужный пакет взысканий. А если жертв в момент слез выходила за рамки формального приличия и субординации, пыталась призвать его к эмоциям и человечности, он ускорял данную процедуру в несколько раз.
Он добился всего, но он не был счастлив. Имея деньги, власть, ухоженных женщин он оставался глубоко одиноким, не зная, что делать с данным одиночеством, боясь признаться в нем самому себе. Он всегда жил именно так, так он был продуктивен, так ему было максимально комфортно, так принимала его система. Но этот изолированный мир становился клеткой для его собственных чувств, которые он не умел ни распознавать, ни осознавать. При всей сложности его натуры, в его образ было легко влюбиться, но любить его было невыносимо сложно, а уж быть с ним рядом совершенно нереально. Он продумал и рассчитал все, кроме этого, сложного эмоционального момента, построение и осознание которого было для него недоступно.
Встретив такого человека в толпе, вряд ли обыватель сочтет его "ненормальным", он более чем нормальный, адаптированный к жизни в социуме, успешный человек. Вряд ли он сам снизойдет не то, что до общения, а даже до мимолетно брошенного взгляда в сторону данного обывателя, но форма проявления странностей превосходящей средний общепринятый уровень мыслительной деятельности так или иначе присутствует в системе его ценностей. Кто знает, хотел бы он сам платить столь высокую цену за подаренный ему природой уровень интеллекта.
Вот такой образ примера высокофункциональных проявлений аутичных черт у меня получился. Надеюсь, читая прототип не обидится на эти строки. А у Вас был опыт изучения проявления подобного рода особенностей мышления?
Подписывайтесь на канал и ставьте лайки, буду Вам очень признательна.