Есть мнение, что Горбачёв был банально обманут уважаемыми партнёрами, пообещавшими не расширять блок НАТО в восточном направлении, в обмен на объединение Германии. Обещание было устным, получением же письменного простодушный Михаил Сергеевич не озаботится. Ибо перспектива получения медали «лучший немец года» полностью захватила все объёмы под пятном... Это не просто распространённое, но и официальное мнение, высказываемое с высоких трибун. Однако, политика, как известно, «искусство возможного». Сказать же что-то с трибуны – всегда возможно. А иногда бывает и нужно что-то сказать, – из политических соображений.
То есть, мнение распространённое, но ошибочное.
Горбачёв совершенно точно обманут не был. Как и не заблуждался (сам он оправдывал этим принятые решения), полагая, что НАТО расширяться на восток просто некуда, – там же везде Варшавский Договор. Как не был, разумеется, и подкуплен. Не будучи умным и способным, Михаил Сергеевич, несомненно, являлся кручёным, прожжённым и очень непростым человеком. Простые и доверчивые в верхних эшелонах власти не встречаются. Поверить другому политику на слово он не мог, потому что просто – не мог.
Единственная причина, по которой Горбачёв не получил письменных гарантий, – ему бы гарантий не дали. Собственно, прочее, – хотел, не хотел, верил или не верил, – в свете этого уже не имеет значения. Гарантий бы просто не дали, – тогда. Дело же было, всё-таки, более тридцати лет назад. В другом, куда более циничном, а значит и честном мире. Если сейчас «Минск» не кажется чем-то особо странным, то в прошлом джентльмены считали не совсем приличным подписывать то, что не намерены выполнять.
Горбачёву не дали бы ничего, – ни гарантий, ни компенсации за советское имущество в ГДР (также, возникают вопросы, почему он не потребовал таковую), поскольку в 1990 году СССР было уже нечем торговаться. Нечего предложить в обмен на принятие Западом на себя каких-либо обязательств. Собственно, Горбачёв так и объяснил свою пассивность приближённым: «Боюсь, что поезд уже ушёл». Коммунистические режимы пали в ГДР, Польше и Венгрии ещё в 1989 году. Прочие же, включая и советский, – готовились, доживая последние месяцы. После падения Берлинской стены бессмысленно стало угрожать, что СССР (уже и собственную территорию не контролировавший) не выведет войска из Восточной Европы. В сложившейся ситуации торговаться согласием на объединение Германии, значило лишь нарываться на грубость. Ибо согласия СССР просили – из вежливости. Вежливо обменять его можно было, максимум, на кредит – «чтобы накормить народ».
Расширение НАТО на восток произошло, во-первых, потому что этого хотели США. Не имея, кстати, на тот момент в виду абсолютно ничего антироссийского. Просто… способ распространения политического влияния… Более того, нет сомнений, что страны Восточной Европы ни при каких обстоятельствах не были бы приняты в блок, если бы мысль о возможности возникновения необходимости их защиты от России вообще допускалась. Однако, в 90-е какие-либо объективные предпосылки для появления такой мысли отсутствовали.
Во-вторых, расширение произошло потому что этого хотели народы Восточной Европы, полностью сознававшие свою несостоятельность, – неспособность к самостоятельному выживанию и тем более к извлечению из свободы каких-либо выгод. Собственно, кроме, может, гордых поляков, данную мысль не озвучивавших, прочие не скрывали, что стремятся к независимости от СССР, а вовсе не к независимости вообще.
...Со своей стороны, кстати, на западе так и объяснили нарушение обещаний: отказать восточным европейцам, всей душой стремящимся к демократии, было бы неправильно.
Третьей же причиной расширения НАТО стало то, что никаких выгод от сотрудничества с Россией Запад не предвидел. Вообще, в 90-е были все основания ожидать, что в стране победит демократия, и как единое государство она существовать перестанет. Ощущение, что одно как-то связано с другим до сих пор живёт в умах отечественной либеральной общественности… Но это отдельный вопрос.
Договор – это взаимовыгодная сделка, существующая, пока каждая из сторон выполняет свои обязательства. В частности, в начале двухтысячных в обмен на прекращение покушений на свою сферу влияния (в объёме части республик бывшего СССР) Россия предлагала сотрудничество, – то есть, поддержку действий США, – на Ближнем Востоке и в других регионах. В Вашингтоне посчитали, что это – не интересно, и никаких шагов для сохранения хотя бы нейтральных – конструктивных – отношений с Россией предпринимать не стоит.
Теперь жалеют.
